Так они стояли, не сводя друг с друга глаз. Что до Мартена, то он чувствовал себя смущенным.

Будь Иза маленькой девочкой, он объяснил бы ей, что появление малыша не изменит его отношения к ней и что он будет любить ее по-прежнему.

Эти слова рвались у него с языка, но он сдержался — из ложной стыдливости, из опасения, что она рассмеется ему в лицо.

— Ты считаешь, я совершаю глупость? — наконец спросил он. — В моем возрасте заводить ребенка… Когда ему будет двадцать, мне перевалит за шестьдесят…

— Прекрати, — сказала Иза. — Дело не в этом. Просто я…

— Что?

— Просто я не думала, что твои отношения с Марион…

— Зашли так далеко?

— Да.

— Я и сам так не думал, — сказал Мартен.

Иза засмеялась.

— Ну и ну! — фыркнула она. — До сих пор моя семья была — ты, я и Мириам. Причем в центре была я. А теперь всему конец.

— Это не конец. Это перемены.

— Ну, раз ты так говоришь, — насмешливо произнесла она. — Возможно, теперь я наконец-то почувствую себя взрослой.

Теперь засмеялись оба, но это был невеселый смех. Она подошла к нему и обняла:

— Мой старикан решил вспомнить молодость.

— Ты что, считаешь меня старым?

— Да нет, не такой уж ты и старый, — ответила Иза, и этот ответ не вполне удовлетворил Мартена. — Интересно, какая из меня получится сестра, — добавила она и вдруг резко отстранилась от него. — А что скажет Мириам?

Он вздохнул.

Жаннетта беспокоилась не напрасно. Мартен явно витал в облаках. Но Жаннетта, отметив необычное состояние шефа, не сделала из своих наблюдений нужных выводов. Ей следовало растормошить его, подробно рассказать, каким образом она установила, что свидетельница страдает от дислексии, и что предприняла в связи с этим. Будь Мартен меньше озабочен своим будущим отцовством и проблемой сосуществования под одной крышей его дочери и его же подруги, а также, хоть и неявно, своими взаимоотношениями с бывшей женой, несмотря ни на что занимавшей в его жизни ключевое место, он бы, наверное, довел идею Жаннетты до ума.

А доведи он ее до ума, ему бы, возможно, удалось связать воедино разрозненные фрагменты головоломки и значительно сократить список подозрительных лиц, над составлением которого в данный момент трудились его подчиненные. Впрочем, во всем этом присутствовало слишком много «бы», а Мартен, несмотря на обостренную интуицию, порой приводившую к поразительным результатам, вовсе не был сверхчеловеком. Позже, значительно позже, Жаннетта, вспоминая эти минуты, не раз говорила себе, что, сложись обстоятельства по-другому, расследование уже тогда могло бы пойти по нужному руслу, что позволило бы избежать многих страшных вещей.

— Вы думаете, он попытается напасть на журналистку? — спросила она.

— Только не сейчас. Он, должно быть, уже сообразил, что сделать это гораздо труднее, чем он предполагал. Скорее всего, он вернется к первоначальному плану. Снова начнет охоту на стройных темноволосых женщин высокого роста. Не исключено, что в данный момент он как раз подыскивает среди них очередную жертву.

— Выходит дело, нам остается только ждать, — сказала она.

— Сегодня утром я заключил с Русселем соглашение. В газетах и по радио будет сделано объявление, что убийца преследует женщин определенного типа. Будем надеяться, что это предостережет высоких брюнеток, мечтающих найти родственную душу. Или по крайней мере заставит их вести себя осторожнее.

Накануне психолог изложила ему нечто вроде гипотезы, которую он мгновенно отбросил как невероятную. Однако, учитывая положение, в котором они оказались, вряд ли он имел право отмахиваться от каких-либо версий. Он щелкнул пальцами:

— Это казнь, — сказал он. — Вот что это такое.

Жаннетта ждала.

— Извини, сейчас объясню. Идею вчера подала наша психологиня. Холодная рассудочность этих убийств навела ее на мысль о наемном киллере. Но разумеется, никакой он не киллер. Зато я вот о чем подумал. А что, если, убивая этих женщин, он пытается замаскировать какое-то определенное убийство?

— Мы очень внимательно изучили прошлое обеих жертв, — сказала Жаннетта, — но ничего не нашли.

— Значит, надо продолжать. К тому же не исключено, что настоящее убийство, то, ради которого он затеял всю историю, еще не совершено.

— А если оно окажется десятым по счету? Хороши мы тогда будем!

— Да уж. Кроме того, убрав с дороги подлинную мишень, он будет вынужден убить еще несколько человек, чтобы сбить нас со следа. А потом затаится, и мы больше никогда о нем не услышим.

— Тогда какая нам разница? — возразила Жаннетта. — Не важно, какой у него мотив. Все равно он — серийный убийца.

— Само собой. Но все-таки разница есть.

Он рывком поднялся из-за стола и принялся мерить шагами кабинет.

— Ах ты, черт! — воскликнул он.

— Что такое?

— Ну конечно же! Вспомни, как он убил первую женщину и как напал на вторую. Он стрелял им в лицо, с расстояния в несколько метров. А затем подходил к ним, чтобы посмотреть, как они умирают. Женщин этих он не знал, верно? И не имел никаких причин их ненавидеть.

— Вроде бы так. Насколько нам известно.

— Но при этом он вел себя так, словно испытывал к ним личную ненависть. Почему? Потому что в точности отыгрывал мизансцену, продуманную для того, настоящего убийства. Он репетировал! Вот он подходит к ней. Вот смотрит, как она умирает. Он ненавидит ее настолько сильно, что хочет, чтобы она знала, кто ее убийца. Он смакует картину того, как жизнь покидает ее. Понимаешь?

— Но за что он на нее взъелся?

— Поди догадайся. Брошенный жених? Обманутый муж? Карьерист, которого подсидела эта женщина? Черт, если б у нас был хоть намек на мотив!

— А откуда нам знать, что мотив у него не бредовый?

Он молча посмотрел на нее, потом подошел к телефону и набрал номер психолога. Она сняла трубку после первого же звонка. Он поделился с ней своей идеей.

На том конце провода повисло долгое молчание — он уж испугался, что связь прервалась.

— Алло? — сказал он.

— Я здесь, — ответила Лоретта. — Пытаюсь найти в вашей гипотезе нестыковки. Но пока не нахожу. Думаю, вы правы.

— То есть мы правы. Это вы натолкнули меня на эту мысль. Когда говорили о наемном убийце.

— Не надо щадить мое уязвленное самолюбие, — засмеялась она. — Но вы отдаете себе отчет, насколько важна ваша догадка?

— Что вы имеете в виду?

— Если вы не ошибаетесь, то этот тип еще более ненормален, чем я предполагала. Он убежден, что разработал идеальный план мщения, нацеленный против одной конкретной женщины. Но на самом деле опасность грозит всем женщинам, а не только высоким брюнеткам. Достаточно самой малой искры, чтобы он взорвался. А подводить рациональную базу он будет потом.

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем ему подводить рациональную базу?

— Затем, что это помогает ему не утратить связи с действительностью. Позволяет найти точки соприкосновения между его безумными планами и реальным миром. Вы обеспечили защиту журналистке? Говорят, она очень красивая женщина.

Он замешкался с ответом, а она снова засмеялась:

— Бросьте, Мартен. Не берите в голову. Я в самом деле думаю, что вы высказали крайне перспективную идею. Мне надо поразмыслить. Позвоните, если появятся новости. Или если вас снова озарит.

Она повесила трубку.

Жаннетта смотрела на него странным взглядом. Интересно, догадывается она, что между ним и психологиней что-то было, или нет, подумал он.

— Мы не можем ждать, пока он совершит новое убийство, — сказал он. — Давай-ка займемся двумя первыми жертвами. За работу!

На столе зазвонил телефон.

Мартен снял трубку, буркнул пару слов и снова опустил ее на аппарат.

— Меня вызывает судья, — сообщил он.

Интернет оказался изумительным изобретением. Благодаря ему он всего за несколько минут вычислил, в каком квартале живет журналистка. А теперь перед ним открывался океан возможностей. Сайты знакомств. Каких только женщин тут нет! И как представлены! Никаких кратких описаний: 30 л., 1 м 65 см, блондинка, глаза зеленые, позн. с мужч. того же возраста, увл. спортом, музыкой, природой, возм. серьезные отн-я. О нет, здесь женщины помещали свои цветные фотографии, рассказывали о себе в подробностях, сообщали номер телефона, а иногда даже приводили образец голоса. Он мог выбрать третью жертву из невообразимого числа вариантов.