— Свободно?

— Вот-вот, свободно. Как будто выпустили из душного класса на перемену. Хотя ездил я по делам и мы провели в Бретани всего-то несколько часов.

Они немного помолчали.

— Ты подумал насчет моей сотрудницы, Розелины? Помнишь, я тебе про нее говорила?

— Подумал, но… Я не вижу, что мы можем для нее сделать. Разве что установить за ней круглосуточное наблюдение… Если она решила покончить с собой, то сделает это, и никто ей не помешает. Если только…

— Если только что?

— Если только ты не узнаешь, что ее гложет.

— Может, мне нанять частного детектива?

Мартен удивленно посмотрел на нее:

— Ты серьезно? Она что, так много для тебя значит?

— Да. Потому что я уверена, что права. Она убьет себя. А я не хочу задним числом казниться из-за того, что ничего не предприняла.

— Ладно. Могу предложить тебе кое-что.

Она улыбнулась:

— Я не сомневалась.

— Не преувеличивай, это не бог весть что. Но если ты скажешь мне, как зовут ее и ее мужа, я проверю по своим каналам, нет ли у нас чего-нибудь на них. Как знать… Может, это поможет тебе ее понять.

Она накрыла его руку своей. Он смотрел на нее, не делая попытки ответить на ее жест.

Через несколько секунд она убрала руку.

К ним подошел официант. Они заказали блюдо дня и выпили по бокалу вина.

— Знаешь… — начала она, и он, мгновенно догадавшись, о чем она заговорит, хотел попросить ее помолчать, но не решился.

— Я никогда не думала, что когда-нибудь снова выйду замуж. Но я и в самом деле в него влюблена. Хотя в наших с тобой отношениях это ровным счетом ничего не меняет. Просто это совсем другое. Мне хотелось бы, чтобы мы остались близкими людьми.

— В том числе в постели? — спросил он.

Она покраснела:

— Нет. Это было бы нечестно. Если я выйду замуж, то буду верной женой.

— Из-за клочка бумаги? — спросил он, чувствуя, как в груди поднимается волна гнева. — А в тот вечер ты уже была в него влюблена или еще нет? Поправь меня, если я ошибаюсь.

Она вздохнула:

— Так я и знала, что ты это скажешь. В тот вечер… Я хотела с тобой попрощаться. И надеялась, что ты меня поймешь.

— Может, и понял бы, предупреди ты меня заранее, — сказал он. — И еще подумал бы, хочу ли я прощаться с тобой именно таким способом.

— Прости, — проговорила она. — Я целых две недели собиралась тебе сказать. Но не знала как…

Он потряс головой:

— Нет, это ты меня прости. Устраиваю тебе сцену ревности, хотя мы давно расстались и живем каждый своей жизнью. И вообще, с какой стати мне ревновать? Я не имею на тебя никаких прав. Все это глупо. Кроме того, Иза сказала мне, что ты в курсе насчет Марион.

— Кто это — Марион? — удивленно спросила Мириам.

Они посмотрели друг на друга. Мириам попыталась загладить неловкость, но было поздно.

— Ах да, конечно, Марион, — принужденно улыбаясь, сказала она. — Извини, не сразу сообразила. Надеюсь, у тебя с ней все хорошо? Ты счастлив?

— Ты ничего не знала, — сделал вывод Мартен. — Иза меня обманула. Вот паршивка!

— Не в этом дело, — тихо произнесла она. — У нее свои соображения.

— Я должен был сам тебе о ней рассказать.

Она пожала плечами, достала из сумки блокнот, написала данные Розелины, вырвала листок и протянула его Мартену:

— Вот, это фамилия Розелины. По мужу. Мерьен. Как зовут мужа, не знаю, но постараюсь узнать. И сразу тебе позвоню.

Она вынула бумажник.

— Брось, я угощаю, — сказал Мартен.

Она убрала бумажник назад, не вступая в спор.

Гибко поднялась со стула:

— Мне пора. Важная встреча. Созвонимся.

И ушла не оборачиваясь, провожаемая взглядами Мартена и других посетителей. К еде в тарелке она практически не притронулась.

Зачем Иза сказала ему, что Мириам в курсе его романа с Марион, терзался Мартен. Чтобы поссорить его с Мириам? Или чтобы заставить их высказать вслух тщательно скрываемую друг от друга правду? Если дочь и ставила перед собой такую цель, то у нее ничего не вышло.

Его бывшая жена проглотила новость, не поморщившись, но ее равнодушие было красноречивее слов. Наверное, в глубине души он надеялся пробудить в ней хоть каплю ревности. А получилось ровно наоборот. Она испытала явное облегчение, узнав, что и он нашел себе пару. Теперь она может выходить замуж, ни о чем не тревожась.

Мириам почти бегом добралась до машины, из последних сил сдерживая готовые хлынуть слезы.

Упала на водительское сиденье и с грохотом захлопнула дверцу, не обратив внимания на штрафную квитанцию на ветровом стекле.

Она сама от себя не ожидала столь бурной реакции и злилась, что утратила самоконтроль.

«Вот сволочь, вот сволочь», — раз пятнадцать повторила она себе под нос, словно твердила спасительную мантру. Впрочем, злилась она не столько на него, сколько на себя, — за то, что по-прежнему была, как дурочка, в него влюблена, за то, что старалась, но не могла поставить на прошлом жирный крест. И потом, это имя — Марион! До нелепости похожее на ее собственное! Может, они и внешне похожи? Это польстило бы ее самолюбию, но в сущности ничего не меняло.

Значит, в его жизни была другая женщина, и, судя по всему, он не видел в этом никакой проблемы. Как ни возмутительно, но таковы мужчины, и против этого бессильны любые успехи феминизма. Эти здоровые пни с уязвимой психикой считают полигамию самой естественной в мире вещью. Сорокапятилетний мужик по душевной зрелости сопоставим с четырнадцатилетней девочкой, будь он хоть семи пядей во лбу. И Мартен ничем не лучше. Готов бежать за каждой юбкой. Подумать только, она неделями оттягивала разговор с ним, мучилась, переживала, отравляя себе удовольствие от встреч с Реми. А Мартен все это время развлекался как хотел, и его меньше всего заботило, будет ли она страдать, если он найдет ей замену.

Она сердито смахнула слезы и высморкалась. Ей хотя бы хватило выдержки не разреветься перед ним, и на том спасибо. Такого унижения она бы не вынесла. Трогаясь с места, она наконец заметила зеленый прямоугольник штрафной квитанции, изогнулась, выдирая его из-под «дворников», скомкала и зашвырнула себе под ноги.

— Ублюдки легавые! — прорычала она. — Ненавижу! — И дала по газам.

У Оливье шумело в ушах. Он целый день названивал в оружейные магазины Парижа и области, пытаясь составить список лиц, приобретавших арбалеты пистолетного типа. Никто не сомневался, что это ничего не даст, но, не проделай он эту работу, их группу обвинили бы в непрофессионализме.

Карточки понемногу заполнялись именами покупателей, к которым постепенно добавлялись сведения о возможных судимостях, почерпнутые из полицейской базы данных.

Несмотря на видимость бурной деятельности, по существу расследование топталось на месте. Если в ближайшие дни, а то и часы не появится новых фактов, дело постепенно увязнет, потеряет актуальность даже в сознании самих следователей, вынужденных отвлекаться на другие преступления. А новый факт может появиться через полгода или через год. Или никогда.

Мартен позвонил судье и подробно отчитался по результатам, достигнутым на настоящий момент.

Судья вздохнул — не все же Мартену вздыхать.

— Полагаю, вы делаете все, что в человеческих силах, — сказал он. — Как вы думаете, он повторит попытку?

После недолгого размышления Мартен ответил:

— Да. Я не верю в убийство по неосторожности. Он повторит попытку.

— Знать бы когда, — отозвался судья. — И каким способом. Если он собьет жертву автомобилем или размозжит ей череп молотком, нам будет нелегко установить соответствие.

— Не думаю, что он станет действовать подобным образом. Я обсуждал эту проблему с нашим психологом, — сказал Мартен, мельком припомнив пышные формы Лоретты. — Мы ничего не знаем о его мотивах, но именно потому, что он выбрал настолько необычный модус операнди, она уверена, что он и дальше будет продолжать в том же духе. У нее на этот счет целая теория. Если он совершит еще одно убийство, то опять с помощью арбалета.