Ларские солдаты подались на приманку, сгрудившись около Лайса. Их всего пятеро, разве это много для его парней? Вопрошающего Лайс зарезал лично, а остальные с хрипами повалились рядом на землю, убитые его парнями.
Шоген, слегка постукивая зубами, оправился от увиденного не сразу.
— Ну… Молодец.
— Вот, ваша милость, и все дела.
— Да, дела… — И словно спохватившись, барон обратился к своему спутнику, по — прежнему укутанному в накидку.
— Ваше в… ваша милость, у вас… Гм. Все получилось!
Возникало странное ощущение, что Шоген от произошедшего, что говорится, «поплыл». Никак не ожидал барон, что ларский заслон будет убран так просто.
Поплыл, не поплыл, а идти надо дальше — летом ночи короткие и пока темно нужно уйти от стен города как можно быстрее. Поэтому Лайс мягко, но настойчиво направил Шогена дальше. Но командир гвардейцев то ли так до конца и не пришел в себя, то ли заплутал в темноте, но вскоре вся группа забрела в густой кустарник, наделав при этом шума.
Когда спустя полчаса наконец — то выбрались на ровное место, их ждал сюрприз в виде нового вражеского дозора.
— Эй, слово скажите!
Лайс попытался повторить предыдущий трюк, но взамен услышал команду:
— Мечи готовь! — и в темноте стал слышан звук оружия.
— Ни с места! Слово!
— Да погодь ты, — снова Лайс попытался затянуть время, чтобы приблизиться к вражескому дозору.
— К бою! Бей! — и две группы схлестнулись в яростном бою. Но десяток неизвестного барона, выставив мечи наизготовку, в бой не полез, а окружил своего господина частоколом лезвий, наблюдая, как в слабом лунном свете два десятка воинов схватились между собой. Не зря Лайс требовал от своих парней все свободное время уделять тренировкам. Их соперниками были наемники, солдаты опытные, но проигрывающим молодым парням в скорости и напоре. Да и мастерство было лучшим у парней Лайса. Как итог короткого боя — все десять убитых ларцев и двое убитых и двое раненых у гвардейцев короля. Один был ранен в правую руку, а второй в левое плечо. Идти смогут, а вот держать меч — навряд ли, по крайней мере, драться на равных они не смогут.
Не задерживаясь на месте боя, группа быстро покинула опасное место, пока на шум не сбежались вражеские солдаты. Из — за спешки и темноты на дорогу выбраться так и не смогли. Через два часа раненые стали отставать и пришлось сделать привал. Тем временем небо на востоке начало быстро сереть, и вот уже показался золотистый край поднимающегося солнца.
Лайс после того, как закончили заново перевязывать его раненых, с возмущением обратился к солдатам неизвестного барона, вновь взявшей своего господина в плотное кольцо охраны.
— Почему никто из вас не помог моим парням? Я из — за вас потерял двух человек! Струсили? Умеете получать только жалование!
Один из солдат барона, вероятно, старший, зло ощерился.
— Твое дело рот не открывать. Молокосос!
Лайс, уже собравшийся подойти поближе к оскорбившему его охраннику, вдруг с изумлением застыл. Сейчас, когда немного рассвело, он узнал говорившего. Это был Арбис, десятник первого десятка личной сотни его величества Пургеса Первого, то есть Тарена. И в трех других охранниках, лица которых не скрывали накидки, он узнал гвардейцев личного десятка короля. А этот малорослый барон… Тарен? О, боги!
— Лайс! Не сметь грубить! — это с запозданием вмешался барон Шоген.
— Милорд, — спросил Лайс своего командира, — а кого это мы вывели из города?
— Не твое дело! Закончил перевязывать? Идем дальше!
— Постой, барон. Надо разобраться. Кто этот мелкий?
— Да как ты смеешь так говорить о…
— О ком?
— Действительно, Шоген, твой солдат нагл до бескрайности. Солдат, — неизвестный снял капюшон и Лайс узнал в нем Тарена, — перед тобой его величество король Лоэрна Пургес Первый. На колени можешь не вставать, — снисходительно проговорил король.
Лицо Лайса ощерилось странной улыбкой, но Пургес, Шоген и охрана короля посчитали гримасу Лайса, как знак большого изумления и какого — то странного подобострастия. В этом не было ничего удивительного, ведь перед королем постоянно мелькали вереницы всевозможно угодливых и льстивых улыбок.
Шок от встречи со своим заклятым врагом прошел и Лайс взял себя в руки. Теперь дело осталось за малым — перебить охрану и насладиться давно вынашиваемой местью. Лайс наклонив голову, опустил вниз глаза, боясь, что они выдадут его, а его противники опять же посчитали этот жест за знак почтения к особе короля.
— Ну, что встали, пора двигаться дальше, — барон Шоген поторапливал остатки своей десятки.
Лайс подойдя к своим парням, подал им знак, давно уже ими отрепетированный.
— Распределим цели. Мой — Арбис. Твой — слева, твой — справа, твой в центре, что без накидки, ваши слева и справа от того, что в центре. Делаем несколько медленных шагов вперед и начинаем одновременно.
Лайс, а следом за ним парни начали двигаться в сторону короля и его охраны, затем почти одновременно выхватили кинжалы и послали их в свои цели. Четверо королевских охранников быстро упали и неподвижно замерли. Еще один хрипел и пытался выдернуть кинжал из груди, а шестому повезло — брошенный кинжал, чуть задев плечо, отлетел в сторону. А Лайс и все остальные, включая даже раненых, выхватив из ножен мечи, бросились на уцелевшую охрану короля. Силы противников, если судить по численности, были почти равны, но личные гвардейцы оказались более искусными бойцами, чем парни Лайса.
Однако королевскую охрану подвела внезапность нападения, благодаря которой удалось заколоть трех охранников, прежде чем они успели выхватить свои мечи. Зато трое еще остававшихся невредимыми, теперь обороняясь от наседавших парней Лайса, получивших двойной перевес, медленно отступали. Отступали, но наносили врагу ущерб. Последний гвардеец Тарена упал с пробитым горлом, но к тому времени на земле лежали и четверо парней Лайса. И среди убитых был Грейт, баронет Фрастер. Теперь с Лайсом оставалось всего трое его людей, двое из которых были ранены.
Барон Шоген с мечом в подрагивающей руке так и простоял на одном месте, пока шла короткая схватка. А король, скрючившись и обхватив голову руками, лежал неподалеку. Он был цел и невредим, только сильно напуган. Лайс направился к ним. Первым его желанием было убить Шогена, но в последний момент он передумал. Он его оставит живым. Живым свидетелем его мести. Поэтому, проходя мимо барона, Лайс одним взмахом выбил меч из рук Шогена, а затем направился к дрожащему королю.
— Ну, вот мы и встретились, Тарен. Пятнадцать лет назад я пообещал тебе, что отомщу. За отца, мать, брата. За себя. Я долго ждал и мой час настал.
— Я не Пургес! Я вместо него. Я — двойник. Я не король. Булочник я. Не убивай!
Лайс замер. Не может быть! Это нечестно! Двойник? Опять двойник? Нет! Ведь его охраняла личная десятка гвардейцев!
— Ты лжешь! Чтобы Тарен отдал свою охрану двойнику!
— Я — булочник. Меня зовут Вирес. Спросите тех, кто живет в Кривом ряду! Они подтвердят. Я уже три года у короля.
Лайс, надеясь, что это обман со стороны Тарена, подошел вплотную к человеку, лежащему на земле, наклонился над ним, протянул руку к его бритой голове и неожиданно закричал. Даже взвыл. Громко и страшно. Дело в том, что король был лысоват. Плешь на макушке, залысины над висками. А у этого с волосами на голове было все в порядке, рука Лайса везде почувствовала короткую щетинку, начавшуюся пробиваться после недавнего бритья. Это точно был двойник!
— Где Тарен? Говори, где Тарен? — Лайс, схватив незадачливого булочника за грудь, озверело вращал глазами.
— Не знаю. Я не знаю, господин! Кастит пошел в покои его величества. Он, а я сюда.
— Кастит? Кто такой Кастит? Говори! Быстро!
— Это тоже двойник.
— Ну, а ты что скажешь, барон? Что молчишь? Уши отрубить? Говори, если хочешь остаться с ушами!
— Я не знаю.
— Что не знаешь?
— Не знаю, что сказать.
— Где может быть Тарен? Где?! — Лайс приподнял кончик меча, подведя его к мочке левого уха Шогена.
