Но пиренцы почему — то не спешили готовиться к атаке. Они, наоборот, выставив вперед копейщиков, всем своим видом показывали, что атаковать не желают. А вот и жрец. И еще один. И еще. Да сколько же у них жрецов?! В передних рядах вражеского войска постоянно мелькали оранжевые и красные одеяния. Десятка полтора, не меньше. Мелькали, но вперед, под удар ларской сотни, уже державшей луки наготове, появляться не спешили. А с наступлением темноты пиренцы отошли назад и расположились лагерем, выставив усиленные дозоры.
Почему не нападают? Они же сюда шли не ради прогулки, собрав большое войско. Хотя, догадаться, в принципе, не так уж и сложно. Знают пиренцы, что такое каноне, стреляющие картечью. Знают и боятся. Вот и не нападают. Хотят, значит, чтобы ларцы сами напали первыми. Тогда каноне будут не пристреляны, да и подвести их еще надо. Нет, при ларской атаке от орудий не будет никакой пользы. Выходит, пиренцы об этом знают. И еще у них есть жрецы.
Жрецы в пиренском лагере очень тревожили Сашку. Особенно такое их количество. Пятнадцать жрецов — и это только те, кого удалось разглядеть в передних вражеских рядах. Зачем столько жрецов? Каждый жрец — один выстрел огненным шаром. Пятнадцать жрецов — пятнадцать выстрелов. И ведь не по разу. Вроде бы понятно, зачем столько жрецов. Но что — то Сашке не давало покоя с этими жрецами. Но что?
При снурском сражении было трое жрецов в оранжевой одежде. Жрецы Великого Ивхе. Бога огня. А в красных накидках ходили жрецы Ужасного Паа, бога крови. Жидкости, одним словом. Почву могут разжижать, моментально превращая ее в топкое болото. Огонь — не их стихия. И огненные шары не им пускать. Но жрецы в красном здесь. И какую же гадость от них ждать? Хорошо хоть, что у него есть рогатый друг, всегда предупреждающий об опасности, будь то от магии, или опасности, идущей от орков. Но рогатый друг молчит. И это тоже странно.
На следующий день, так и не дождавшись действий пиренцев, Сашка приказал медленно двигаться в путь на запад, к ларским границам. Следом за ларцами пустилось и вражеское войско. Ларцы остановились, остановились и они. И вновь, как и прежде, никакого построения в боевые порядки и подозрительная активность жрецов.
Так продолжалось целую неделю, за которую ларцы не прошли и пяти верст. На исходе восьмого дня, желая хоть как — то расшевелить врага, заставив того пойти на активные действия, Сашка приказал имитировать атаку, но пиренцы, к всеобщему удивлению, быстро отошли назад, ощетинившись остриями копий. А когда ларцы двинулись в обратный путь, вновь пошли за ними.
Так во взаимной игре в поддавки прошла еще неделя. Тем временем осень стала вступать в свои права, зарядили дожди, а обозов с продовольствием из Ларска не поступало вот уже полтора месяца. Скоро его люди станут голодать, уже сейчас питались впроголодь. Сашка даже решил, что ларский обоз со столь необходимым продовольствием перехватили вездесущие пиренцы, но нашедший его войско гонец сообщил, что его светлость Дарберн Ларский больше обозов не посылал, так как ларское войско давно уже должно вернуться на земли графства. Что верно, то верно. Ведь из — за пиренцев Сашка потерял уже полмесяца, за которые он успел бы дойти до ларской границы, даже если бы двигался не торопясь. Но проклятые пиренцы присосались, как пиявки. И сами не атакуют, и атаковать не дают, превращая свои ряды в ощетинившегося копьями исполина.
И жрецы по — прежнему постоянно мельтешат в их передних рядах, даже когда те останавливаются на привал. А ведь это странно. Поздний вечер, а жрецы, как будто специально дразнят наших разведчиков, бродя без цели у передовых костров. Вот, дескать, мы тут и бойтесь нас. Бойтесь нас… Если бы не жреческая угроза, Сашка плюнул бы на чрезмерную осторожность и ушел бы в Ларск. А пиренцы? Те пусть двигаются следом, а если захотят напасть, но его войско к этому будет готово.
Еще неделю назад, наглядевшись на мучения солдат, то сгружающих каноне на землю и выверяющих прицелы, то, наоборот, обратно их загружающих, Сашке в голову пришла простая мысль. И как он раньше до нее не додумался? Так просто! Хотя раньше орудия применялись лишь несколько раз, вот потому и мысли этой не возникло.
А мысль заключалась в том, чтобы не сгружать орудия на землю, а выверив прицелы, стрелять прямо с подвод. Второго выстрела подводы могут не дождаться: развалятся или даже загорятся, но последнее маловероятно. Да и развалиться после одного выстрела вряд ли смогут. Но после выстрела и как его следствие встряски подводы, прицел собьют и собьют основательно. Пока вновь настроят, оба войска сойдутся в рукопашной схватке. Тут не очень — то постреляешь, зная точность стрельбы. Своих перестреляют. Но тридцать каноне — тридцать прицельных выстрелов. Это же треть пиренцев можно одним залпом выкосить! Вот поэтому теперь каноне оставались на телегах. И если бы не непонятки со жрецами, то Сашкино войско могло бы быстро двигаться к ларским границам. А если пиренцы сунутся, то сами будут не рады. Это те, кто останется в живых.
Итак, все упиралось в жрецов, которые в случае быстрого движения ларцев на запад, точнее, на юго — запад, пользуясь некоторой неразберихой в войсках при быстром их движении, могли бы в первые минуты начала сражения устроить ларцам какую — то гадость.
Жрецы… Странные жрецы… Сашка вызвал гонца, на днях добравшегося до его войска.
— Значит, в Ларске все спокойно? Никаких тревог. Ничего странного?
— Ничего, милорд.
— Хорошо. А Каркел?
— Все также.
— И Снури?
— В Снури тоже.
— Лоэрнцы больше не переходили границу?
— Нет, милорд. В последние месяцы во всех наших графствах всё тихо.
— В наших… А в других местах Атлантиса? Какие новости?
— Из Амариса и Гендована было известие, привезенное купцами, что там вроде бы собирают войска, собираются идти на Лоэрн. Точнее на графство Тарен. И вроде даже Эймуд вместе с ними.
— Напомни, когда ты выехал из Ларска.
— Семнадцать дней назад, милорд.
Все точно, пароль, сообщенный гонцом, верный. Когда он уходил в поход, он договорился с Дарберном о системе паролей, сообщаемых гонцам. Не ровен час, прискачет какой — нибудь гонец, сообщит важную новость, что нужно срочно войску куда — то идти, а гонец — то подставной, от Черного Герцога. А с паролями такой обман не пройдет. На каждую неделю был новый пароль. И пароль, сообщенный этим гонцом, совпал.
— Что еще известно об этом походе?
— Больше ничего, милорд. Возможно, после моего отъезда поступили свежие новости, но…
— Я понял. Хорошо, иди…
— Ну что скажешь, Хелг?
— А что? Как — то непонятно это. Амарис вдруг решился на активные действия. Да и Гендован тоже. От него давно никакой помощи.
— А Эймуд?
— Странно. Эймуд воюет с Лоэрном, хочет посадить на трон своего Ласкария. Амарис — я еще могу понять, почему тот мог сговориться с Эймудом, но Гендован? Ведь его светлость в родственных отношениях с их герцогом. И Дарберн, став королем Лоэрна, сразу же превращает Винтольда, внука герцога, в принца. А Эймуд Гендовану никто. Конкурент.
— Это стало известно две с половиной седмицы назад. И если бы не пиренцы, нас основательно задержавшие, то в Ласке вскоре после того известия появился бы я. С войском. Понимаешь?
— Не совсем.
— Что сделал бы я? Наверное, взяв две, а то и три тысячи солдат, выехал бы в Каркел, а затем в Снури. По пути добавил бы еще тысячу солдат. Итого три — четыре тысячи.
— И..?
— И как только Гендован, Амарис и Эймуд двинули бы свои войска на Тарен, то к моему приезду в Снури они уже были бы на лоэрнской земле. Самозванец Пургес бросил бы значительную часть своих войск на вторгнувшихся, оголив столицу. А от Снури до Лоэрна всего — то ничего.
— Вот это да! Пирен, получается, не хочет падения Пургеса? Но он же поддерживает Эймуда.
— Он не хочет, чтобы мы взяли Лоэрн. Рассчитывает на новую коалицию. Только получится ли у них? Из — за пиренцев мы потеряли столько времени! А там ведь счет идет на дни! Боюсь, что мы опоздали. Лоэрн вряд ли падет, но в этом году нашего похода на Пургеса уже не будет. Дело к зиме идет. Но попробовать все же нужно. Завтра с утра быстро возвращаемся в Ларск.
