На спешно собранном военном совете Сашка поднял вопрос о том, что делать дальше. Ответ на этот вопрос он уже представлял, но хотел услышать и мнение своих военачальников — слишком серьезные проблемы, чтобы их решать, не обдумывая и не советуясь.

Бароны все, как один, высказались за штурм крепости.

— Этих пиренцев нужно смести из города, да и всего снурского графства!

— Если мы этого не сделаем, то Черный Герцог перебросит несколько тысяч своих солдат и тогда они овладеют всем Снури.

— Вспомните, милорд, как они двенадцать лет назад захватили Ларск! Кровь старого графа и его семьи до сих пор не отомщена.

— И они пытаются убить и вас, милорд. Три попытки!

— Хорошо, я вас понял, — ответил Сашка. — Но кто из присутствующих скажет мне, каковы силы пиренцев в крепости?

— Явно меньше, чем солдат у нас.

— Согласен. Но все — таки сколько?

В палатке наступила тишина, слегка нарушаемая сопением кого — то из баронов.

— Итак, сколько? Сто, пятьсот, тысяча? Мы не знаем.

— Как только примемся за эту крепость, то узнаем быстро — большая часть будет на стенах.

— Большая часть? Возможно. Но не окажется ли, что пиренцы специально заманивают нас к крепости?

— А зачем, милорд?

— Ударить в спину. Если пиренцы хотят устроить западню.

Все присутствующие на совещание вспомнили о западне, в которую попал их сюзерен два года назад. Погнался за приманкой в десяток бандитов, а нарвался на несколько сотен вражеских солдат, специально поджидавших опрометчивого каркельского графа. Но этот позапрошлогодний урок, видать, не прошел даром.

— И что же нам делать? Крепость не штурмовать?

— Что делать?.. Вот возьмем крепость. И город тоже будет наш. Столица графства. Только пустая. Дома есть. Харчевни, булочные, рынок — все есть. Только людей нет. И долго не будет. Вот так — то.

— Милорд, прошу прощения, но это все — таки ненадолго. Многие захотят переселиться в Снури, если мы разрешим селиться в опустевших домах.

На лицах других баронов читалось, что они согласны с тем, что сказал барон Фурбег.

— Хорошо, — ответил Сашка. — Но кто переселится? Откуда эти переселенцы? С Каркела и Ларска? Значит, там людей соответственно уменьшится. И при этом жителей в Снури все равно будем намного меньше, чем было.

— И что же вы предлагаете, милорд?

— Две тысячи солдат как можно быстрее направить на южный тракт. Их задача: догнать и отбить полон. Всех освобожденных вернуть в город. Идти быстро, но ни в коем случае не растягиваться, чтобы не попасть под внезапный удар. Лоэрнцев бить, но захватить побольше пленных, особенно из числа тех, кто был в замке Зардога. Я должен знать, что произошло с Артасисом. Пойдут тысячи барона Фурбега и барона Вергана. Фурбег — старший. Остальное войско займется Снури.

— Значит, все — таки штурм? — полувопросительно, полуутвердительно сказал Хелг.

— Нет, Хелг, не штурм. Крепостью мы займемся позже. Сейчас наша задача удержать северные ворота, чтобы иметь доступ в город. Здесь оставляем тысячу барона Упселя. Остальные перемещаются на восток. По всем направлениям постоянные патрули. Особенное внимание на восточный тракт. Если пиренцы захватили крепость, но не взяли под контроль город, значит, сил на город у них не хватает. И Черный Герцог должен бросить подкрепление. Вот его мы и будем ждать. А тем временем ваши люди, барон Упсель, должны планомерно прочесать весь город. Меньше, чем по десять человек не ходить. Если город пуст, то берем крепость в осаду. К тому времени начнут возвращаться жители. Мы же полностью возьмем под контроль все городские стены и ворота. Возражения есть? Нет. Тогда не медлим. Время очень дорого.

Двухтысячный отряд под командованием баронов Фурбега и Вергана обогнул город и уже через три часа после окончания совещания въехал на южный тракт. Двигались довольно быстро, до вечера еще было долго, поэтому без остановок направились на юг. Через пять верст показалась первая колонна с пленными — последняя из вышедших из города. Около ста пленников, которых конвоировали всего трое человек. Всего трое! Как уследить за такой прорвой людей, в одночасье ставших рабами?

При таких условиях десять верст пути в день — это еще много. И вряд ли другие колонны двигались заметно быстрее. Не трудно подсчитать, что до главного храма Ужасного Паа колонны будут идти не менее чем седмицу времени. И если самые первые вышли из города два — три дня назад, то каркельцы вполне могли рассчитывать догнать и отбить всех пленных, прежде чем тех доведут до храма.

До конца дня каркельцы проехали еще три версты, несколько раз встречая колонны с пленными горожанами. Могли бы проехать еще пару верст, но впереди показался большой лагерь, который устроили на ночлег несколько десятков групп хаммийцев. Те выбрали хорошее место — в центре большого поля, засеянного каким — то растением (бароны в этом не разбирались, так как сами были ларскими уроженцами, а там такие зерновые не выращивались). Теперь об урожае можно не думать — почти все поле было вытоптано, ведь пленных согнали тысячу или даже две тысячи человек.

С наружной стороны были выставлены полукругом подводы. Это было обычной практикой привалов у купеческих караванов, пытающихся обезопасить место ночлега. Здесь же подводы окружили лагерь не с целью нападения извне: сорок или пятьдесят наемников на таком большом периметре вряд ли справились бы с большим отрядом разбойников. Но и отрядов таких размеров у бандитов не встречалось, а разбойные отряды обычной численностью в пять — десять, пусть двадцать человек вряд ли могли осмелиться напасть на такой большой лагерь.

Подводы же, охватившие лагерь в кольцо, хаммийцы поставили в первую очередь, чтобы затруднить возможность бегства схваченных ими снурских горожан. Думали помешать пленникам, а помешали сами себе. Не будь подвод, глядишь, части хаммийцев и удалось бы уйти с места привала, добраться бегом или на четвереньках до леса. А так не ушел ни один. Барон Фурбег учел ошибку покойного барона Барбетона, когда тот разгонял бандитов, пытавшихся захватить замок, принадлежавший то ли брату, то ли мужу баронессы, планировавшей убийство его светлости. Поэтому Фурбег разделил свою тысячу, направив ее на правый и левый фланги на охват лагеря хаммийцев.

Эти хаммийцы сами по себе никудышные солдаты, воевать умеют только при многократном преимуществе, а сейчас преобладание в численности и умении владеть мечом было, без сомнения, на стороне каркельцев. Лишь малая часть хаммийцев решилась на сопротивление грозно скакавшим врагам, большинство же кто разбежался, а кто просто спрятался под телегами. Вот и пленники, о поимке которых наказывал милорд Ксандр.

Нападение на лагерь получилось скоротечным, гораздо больше времени ушло на поиск уцелевших вражеских наемников. Потом глашатаи ездили по лагерю и сообщали опешившим пленникам, что его светлость граф Каркельский, исполняя пожелание своего венценосного брата Дарберна Ларского, сегодня утром вошел в Снури и присоединил город и графство под руку его светлости Дарберна Ларского, единственного законного правителя Лоэрна. Все жители графства Снури теперь являются подданными его светлостей Дарберна Ларского и Ксандра Каркельского. Все они тотчас же получают свободу и могут беспрепятственно вернуться в свой город.

Ажиотаж, на радостях охвативший освобожденных пленников, перерос, как это часто бывает, в толчею, каждый старался, с одной стороны, быстрее покинуть лагерь, а с другой стороны, не забыть свои вещи, вывезенные хаммийцами вместе с полоном. Но где искать свои вещи? Где та подвода, куда их сгрузили? Да и были ли эти вещи? С городской голытьбы что возьмешь? Только жизнь. А вот у лавочников, действительно, было чем поживиться. И теперь не важно, свои вещи на той телеге или чужие. Бери — и беги, пока не появился настоящий хозяин. Легко сказать — беги. А рядом еще что — то лежит и вот тот рыжий мужик тянется к заветному мешку…

Только через час закончилась свалка и потасовка, итогом которой оказались два десятка тел, неподвижно лежавших рядом с телегами. Да еще несколько десятков человек, охая и держась за отбитые места, проклиная то ли всех на свете, то ли какого — то Арбея, сломавшего пару ребер, медленно тянулись на север в последних лучах заходящего за кромки деревьев солнца.