— Их восемь человек, ларцев больше двадцати. Но не это главное. Нападут, пусть внезапно, но и сами частью полягут. А потом что? Мы пошлем новый отряд, уже побольше.

— Но место, куда идти, второй отряд не знает.

— А это что? — Сашка достал лист пергамента. — Это купчая, Хитрец рядом с Дикими землями купил поместье. От него проехать на юг, через пару дней будет долина, где Хитрец построил форт. Место, где растет хачху, мы не знаем. Но мимо мятежников не пройдем, найдем их. Пигран должен это понимать. Он и понимает, солдат серьезный.

— Смотри… Тебе видней. А кого старшим назначишь?

— Над тремя десятками должен быть полусотник. Подберем из надежных ларских десятников. А во главе всей экспедиции должен быть особо доверенный человек. Тайна велика.

— И кто же? Интересно, кого надумал.

— Как ты смотришь насчет Эйгеля?

— Эй… Ну ты даешь. Я не перестаю удивляться твоим решениям. Объясни.

— Надежный?

— Ну… да. Согласен.

— Верный?

— Ладно. Дальше.

— Сможет командовать?

— Не думаю. Он всего полгода, даже меньше, как из мальчиков — посыльных стал солдатом моей сотни. И ты ставишь его над тремя десятниками и полусотником. К тому же простолюдин, а такая должность баронетская. И как опытные и немолодые десятники это воспримут? Вчерашний мальчишка.

— Бывший баронет.

— Разве что это… Может и получится… Постой, постой… Ну, хитрец! Я не про гендованского Хитреца, а про тебя. Ты — хитрец!

— А что такое?

— Не притворяйся, что не понял.

— Не совсем понял, но догадываюсь. Ты про что?

— А про то, что хочешь своего Эйгеля обратно баронетом сделать. Не сразу, вначале дворянство дашь. Так?

— Ну, почти. Но только, если заслужит. Всё честно. Заслужил — получи.

— Но все равно, ему же всего восемнадцать лет. Справится?

— Должен.

— Ладно, тебе решать. Ты же теперь такой же граф, как и я.

— Но Эйгель твой солдат. Поэтому окончательное решение за тобой.

— Слушай, чего пристал? Можно подумать, что если я откажу, ты решение изменишь.

— Можно подумать, что ты откажешь.

— Ну, зараза. Были бы руки целы. Хотя нет, вон какой вымахал, разве с тобой справишься?

— Эйгелю хочу дать с собой одну каноне.

— Зачем?!

— Сам же признал, что дело серьезное. Надо быть готовым к неожиданностям.

— Замки твоему Эйгеля по дороге штурмовать? Или города?

— Шутишь. А всё может быть. А если то место, где хачху, уже занято? А из каноне можно стрелять и снизу вверх и сверху вниз. Там же местность гористая. Хочу дать побольше ядер с огнем. Не пригодится — вернет. Все равно штурмовать замок Зардога не собираюсь.

— А если врагу каноне достанется?

— Из нее надо уметь стрелять. Эйгеля научим, остальных — нет.

— Научиться стрелять трудно?

— Я быстро научился. Эйгель научится. Только затягивать нельзя. Через пару месяцев начало сбора листьев. Поэтому на сборы три — четыре дня и в путь…

Эйгель на удивление спокойно воспринял решение о назначении его командиром отряда, посылаемого на запад с особой миссией. Внутренне, конечно, он немного удивился, но виду не подал. Ведь, действительно, ему доверялась большая тайна, и он обязан ее сохранить, а приказ выполнить. После того, как его выкупили из плена за баснословные деньги, он просто обязан это сделать. Умереть, но выполнить. С собой он попросил отпустить Серри, который все еще оставался в мальчиках — посыльных ларской сотни. Рано ему еще навешивать меч, возрастом пока не вышел. В этом мире взрослели быстрее, жизнь заставляла, но таких шестнадцатилетних подростков, как Серри, все ещё считали мальчишками. Разве можно его сравнить с опытным воином?

Даже Эйгеля, принятого в ларскую сотню, за взрослого еще не принимали. Да, солдат, да, с мечом, но ты еще только новик и в глазах других воинов все еще вчерашний мальчик — посыльный. Вот, через годик — другой и отношение изменится. Но теперь Эйгель решением обоих графов был назначен командиром над тридцатью опытными солдатами, а в экспедицию подобрали именно таких опытных и закаленных в боях воинов. К тому же Эйгель был из ларской сотни, а гвардеец всегда котировался выше любого другого солдата. Был почти на уровне десятника. И к тому же Эйгель был урожденным баронетом, пусть и бывшим. Ходили разговоры, что парень давно знает самого графа Ксандра и граф его ценит.

Отправив на Дикие земли Эйгеля, Сашка намеревался посвятить себя семье, а весной, когда подсохнут дороги, отправиться к себе в Каркел. Акси с маленьким Альвером забирать с собой не намеревался. Хоть мятеж почти погашен, все же его Каркел оставался не совсем его городом. Не все жители были надежны, не говоря уже об аристократах графства, многим из которых пришлось давать клятву верности через силу. Вспыхнувший мятеж, конечно, прошерстил каркельскую знать, но далеко не всю. Поэтому лишний раз рисковать, тем более жизнью жены и сына, Сашка не хотел. Ларск был гораздо надежнее.

Но даже и Ларск не мог дать гарантии безопасности. Попытка отравления сына Дарберна тому свидетель. Эльзина и Винтольд уже третий год жили в Гендоване. Эльзина, правда, один раз приезжала к Дару, но одна, без сына. А Винтольду в этом году должно исполниться пять лет. Совсем большой. Брат несколько раз порывался съездить в Гендован навестить семью, но планы все время срывались.

Вот и сейчас, пока Сашка в Ларске, Дар собрался ехать в Гендован. И опять незадача. Из Каркела прискакал гонец с известием, что в Снурском графстве произошли странные события. То ли была попытка мятежа, то ли у графа возник конфликт с самыми влиятельными баронами, ставленниками из Лоэрна. Какая бы то ни была причина, но люди графа вырезали двух самых важных баронов вместе со всеми их людьми. А сам граф исчез.

Сашка предположил, что снурский граф выехал к королю, тем более что второй гонец, прискакавший днем позже, сообщил, что графа вместе со своими людьми видели на лоэрнской дороге, но Дар только покачал головой.

— Странно все это, — сказал он. — Ехать сразу же к королю, не подождав пока всё хоть немного не успокоится?

— Почему же? — возразил Сашка. — Как раз нужно ехать, чтобы первым преподнести свою версию произошедшего.

— Может быть, и так. Вот только даже если он и сообщит первым, то тут же набегут королевские ближники и всё переиначат. Граф убил не просто своих баронов, а родственников близких королю людей.

— Но раз граф выехал в Лоэрн, значит, ему есть, что сказать. Он лучше нас знает лоэрнские порядки.

— Вот потому — то и странно все это.

А еще через два дня уже из самого Лоэрна прибыл гонец, привезший самые последние новости из королевской столицы. Граф Снури так в нее и не прибыл, а графские стражники, сопровождавшие Гвендела в пути, были отправлены им обратно. Получалось так, что граф, не решившись показаться перед разгневанным королем, решил бежать. Но куда? На запад или на юг? И главное: что теперь будет со Снури? Ситуация требовала настоятельного возвращения Сашки в Каркел. А Дару снова не удалось выехать к семье.

Вернувшись в Каркел, Сашку ждал небольшой сюрприз в лице юного баронета Гастура. Его отец снурский барон Гастур был из числа новых баронов, получивших феод по указанию из Лоэрна. Ничем не отличаясь от других лоэрнских аристократов, в бароне Гастуре наглядно проявились все их качества. В том числе расчетливость и трусость. Барон ужасно боялся прихода графа Ксандра в Снури. Прибудет страшный граф и повесит барона на воротах его замка. А если не дожидаться страшной участи и бежать в Лоэрн, то тогда прощай и замок и баронство.

У новоявленного снурского барона была большая семья. Попробуй прокорми всех в Лоэрне. Сыновей — целых три. Среднему было шестнадцать. То есть на год меньше, чем казненному Гвенделом с согласия снурских баронов сыну каркельского рыцаря Усмета. А значит, месть графа Ксандра на шестнадцатилетнего парня не распространялась. Вот и послал барон своего сына в Каркел в надежде вымолить себе снисхождение.