— Этот щенок может говорить?

— Может, батюшка. Меня хоть и боится, но понимает, что только хуже будет. Бравчен два года назад хорошо над ним поработал.

— И что еще сказал мальчишка?

— Он хоть и был там на втором этаже, когда этот важный барон из Каркела примчался, но многого не понял. Он теперь трясется, когда рядом ругань начинается. Сказал только, что тот барон на этого, как его, барона Краста кричал.

— Краст? Он жив? — воскликнул Эйгель.

— А что, должен умереть?

— Но он же был окружен. И я думал, что погиб.

— Значит, жив остался. Такое тоже бывает. Ты же жив… Пойдем, Риум, отведем их на ночь, а потом дорасскажешь.

— Эйгель, он жив. Ты же хотел, — тихо промолвил Серри, стараясь, чтобы его не расслышали лесовики.

Эйгель, уже было двинувшийся к выходу, остановился и сказал Ламинту:

— Послушайте, уважаемый, вы хотели получить за нашего милорда три золотых. Но ему надо вылечиться, а ваша Акси сказала, что ждать еще долго. А деньги можно уже сегодня получить, или завтра.

— И как же?

— Милорд Севир друг барону Красту. Большой друг. Барон его выкупит. Я думал, что милорд Краст погиб, а теперь получается, что жив.

— Хм. Это мысль. Надо подумать. Постой — ка, даже если ты думал, что этого Краста убили, то почему не предложил идеи с выкупом раньше? Ведь ваших ларцев вон сколько в округе! Что — то темнишь, парень. В чем хитрость?

— Нет никакой хитрости, уважаемый. Я не думал про выкуп потому что, если милорд Краст был бы убит, то командовать нашими солдатами стал бы маркиз Ильсан. А он не очень — то дружен с моим милордом.

— Ты хочешь сказать, что этот Краст, который барон, выше маркиза, раз командует он, а не этот Ильсан? А я вот слышал, что маркиз к тому же брат ларской графини. Не сходится у тебя.

— Нет, уважаемый. Маркиз ведь не ларец, а из Гендована. И еще раньше, когда командовал ларцами, всё время оказывался разбит. Ему не очень — то доверяют войско. Если бы Краста убили, тогда маркиз мог бы взять командование на себя, потому что других сильных ларских баронов поблизости не было.

— Ну — ну. Так ты говоришь, что этот Краст друг твоему хозяину?

— Да, уважаемый.

— И у Краста есть деньги для выкупа?

— Да. Три золотых он найдет.

— Шесть. Шесть золотых.

— Но вы сказали, что хотите продать милорда в Хаммий за три золотых.

— Потому что сильно раненый. За такого больше не дадут.

— А разве он сейчас не раненый? Даже больше и сильнее, чем ко времени будущей продажи в Хаммий. Ведь ваша дочь его еще только должна подлечить.

— А я не тороплюсь продавать твоему Красту. Пусть ждет, когда твой хозяин полностью излечится. Тогда и продам, если не передумаю. Что, согласен? Только согласия твоего никто не спросит. Хочу — продам за шесть золотых, а хочу — назначу двадцать. Понял теперь?

— Понял… Только двадцати у милорда барона может не быть.

— А теперь скажи мне, парень, вот что. Пошлю я своего человека, да вот хоть Риума к этому барону. А он возьмет, да закует моего парня в цепи. Денег ли станет жалко, или не поверит ему, что он послан от твоего господина. Может не поверить?

— Ну… может. Тогда пусть ваш Риум скажет милорду Красту, что барон Севир два года назад посетил гендованский Храм Клятв. А сейчас мой милорд может рассказать о судьбе человека, которого милорд Краст спас тогда от храмовников. С помощью листьев хачху.

— Что за чушь?!

— Это не чушь. Просто… ваш Риум докажет, что он не обманывает и что он действительно послан бароном Севир.

— А храмовники и листья тут причем?

— Я знаю только, что милорд Краст кого — то спас. Они мне не рассказывали, я только чуть подслушал. Зато этого не знает никто и вашему Риуму поверят.

— Непонятно всё это. Посидите пока под замком, все равно идти в ночь нельзя. Но учти, если подставишь Риума, сидеть тебе на колу. И долго сидеть, по — хаммийски…

Вернувшись в дом, Ламинт посмотрел на старшего сына и сказал:

— Сам что скажешь про предложение выкупа?

— Если этот Краст друг нашему раненому барону, то заплатить должен. Этот молодой, как его там…

— Эйгель, — подала голос Акчи.

— Этот Эйгель должен понимать, что если выкуп сорвется, то несдобровать никому из них троих. А если нашего человека этот Краст тронет…

— Если кто и пойдет, то ты, Риум.

— Батюшка, — вмешалась Акси, — а почему не послать Эйгеля? Он знает Краста, все расскажет, тот поверит и даст денег на выкуп. Или боитесь, что он сбежит?

— Нет. Вернется. Он слишком предан своему господину. Второй парень тоже. Это нетрудно понять, если видеть, как вчера они его защищали. Вернется! И деньги принесет. Только после выкупа за ним следом придут солдаты. И вздернут на деревьях всех нас. Мы хоть и глаза завязывали и еще завяжем, только это не очень поможет, парни все равно примерно знают, где мы живем.

— То есть, отец, их нельзя ни в коем случае отдавать за выкуп?

— Нет, этих двоих только в Хаммий. И то на первых порах, после того, как получим деньги за этого, нам всем придется уйти глубже в лес. Получит Краст своего дружка, но откуда к нему пришел наш человек он не знает, значит, в какой части леса мы живем, тоже не узнает. Лес — то большой. Но береженого и боги берегут. Поэтому завтра утром идти тебе, Риум. Возьмешь у Краста шесть золотых и скажешь место, куда мы отвезем этого барона, а они оттуда его заберут. А отвезем его в Зеленую Балку.

— Батюшка, его нельзя везти. Иначе не выживет. За день сгорит.

— Дня хватит. До Зеленой Балки дотянет? Значит, мы выполним обещание. А что дальше с этим бароном будет — уже не наше дело. Главное — чтобы был жив, когда передавать будем. И не спорь с отцом!..

А в домишке, ставшем временной темницей для Эйгеля и Серри, шел свой разговор.

— Эйгель, я тоже ничего не понял. Какой Храм Клятв и эти храмовники? И листья хачху?

— Я и сам чуть не запутался. Решил назвать его светлость бароном, а не баронетом. Хотя барон явно выше и выкуп больше. Они на барона и польстились. Но что подумает милорд Хелг? Ведь он знает двух человек по имени Севир. Моего брата, но тот казнен. И меня. Когда к нему придут от барона Севир, он удивится, ведь я бароном так и не стал. Подумает, что посланец, может, перепутал чего, барона с баронетом. Ведь два года назад в гендованский Храм Клятв, он знает, я ходил. Тогда и решит, что речь идет о моем выкупе… Шесть золотых… За какого — то простолюдина, пусть и бывшего баронета. Вот чего я боюсь. Заплатит ли? Но я специально сказал, что этот Севир что — то знает о судьбе человека, которого милорд Хелг спас от храмовников. А спас — то он его светлость Ксандра. Они же его ищут. Слышал, что полтысячи солдат поехали на Снури? И еще несколько сот сегодня прибыли из Каркела. И еще придут. Должен дать золотые!

— А если милорд станет расспрашивать про нас?

— Мы простые мальчики — посыльные, разве барону интересно?

— А если тот все — таки спросит про тех, кого еще пленили? И бородач назовет Эйгеля и Серри.

— Не должно бы. Откуда им знать наши имена?

— А ты этой девчонке сказал, Акси.

— Нет, не должно быть, — уже неуверенно ответил Эйгель…

На следующее утро Риум отправился на постоялый двор Бравчена. Но в дороге пришлось надолго задержаться: на юг, в сторону Снурского графства проследовал еще один военный отряд, численность которого Риум определил в три сотни солдат. Неужели, начинается война Каркела и Снури? Это хорошо и плохо. Хорошо — будут новые пленники, хорошая одежда и вооружение. А то и кони! Плохо, что война может затронуть их часть леса. Если какой — то отряд наткнется на их маленький лесной поселок?

Из — за этой задержки Риум добрался до хозяйства Бравчена только к полудню. Вначале пошел к хозяину двора, а потом, когда тот сходил наверх, вошел в комнату к самому барону Красту. Тот был не один, недалеко в углу комнаты сидел еще один важный вельможа. Краст оказался молодым парнем, ровесником Риума.

— Ваша милость. Меня послали от барона Севир.