Брун, конечно, в любом случае не стал бы графом, а сейчас и подавно, но теперь не в Бруне дело, а в Ласкарии. Сейчас ему четырнадцать. Когда коронуется, будет старше и тогда… Да, но на кого он обопрется, если решит править единолично? На таких, как Лазерс? Глупый мальчишка, ведь его же съедят. Лоэрнская знать после падения Лоэрна… А что будут делать лоэрнские аристократы, когда его войска войдут в Лоэрн? Большинство местной знати понимает, что они ничего не потеряют. Вместо Пургеса будут кланяться Ласкарию.

А наиболее приближенные к Пургесу? Разбегутся по всему Атлантису, благо скупили все свободные поместья? Но надо еще успеть уйти, а они все, как один, до сих пор безмятежно живут, как будто не понимают, что Пургесу долго не продержаться. Эймуд, Ларск, Пирен, Гендован, Амарис — все они сейчас против Пургеса. Тот до сих пор держится у власти только чудом, благодаря своей чудодейственной настойке. Но это не вечно. А они безмятежны! Глупы? Да, тот же Волан, граф Сейкурский, блаженный идиот, вряд ли понимает всю ситуацию.

А другие, основная масса лоэрнской знати? Теперь ему стали понятны некоторые сообщения его разведчиков, посланных в Лоэрн. Они рассчитывают на Ласкария, его внука Ласкария! Рассчитывают, что и при новом короле будут жить хорошо. Они — то и поддержат его внука. А Ласкарий наломает дров. Хотя, куда же больше, чем уже сделано Пургесом?

Граф последние годы жил мечтами о том, что именно он будет от имени своего малолетнего внука реально править Лоэрном. И править до своей смерти. И предпосылки были хорошие. Пока Ласкарий мал, тот будет под полным контролем семьи, а когда подрастет, войдет в возраст совершеннолетия, тогда на всех ключевых постах уже будут люди, лично преданные ему, графу Эймуду. Двух — трех лет для того, чтобы полностью расставить своих людей по всем важным и даже совсем не важным местам королевства, будет достаточно.

Но через год или два, когда Ласкарию исполнится пятнадцать, а то и шестнадцать лет, будет поздно. Он, граф, уже не успеет, а внук, заручившись поддержкой лоэрнской знати, отправит его с сыновьями в опалу, обратно в Эймуд. Сам же будет править самостоятельно. Вот чего хочет Ласкарий. И вот почему так безмятежны лоэнские аристократы. Только они не учли одного: Ласкарий растет жестоким и коварным. Лоэрнская знать почувствует это вскоре после коронации. И взбунтуется? Вряд ли, ведь за спиной у Ласкария будет эймудский род, который всегда придет на помощь даже из почетной опалы. Опалы? Или?.. Нет! А почему нет? Ласкарий может не только отправить в опалу, но и казнить. Что же делать?..

А через неделю после неприятной беседы деда с внуком, личный представитель герцога Пиренского барон Арбадун въезжал в пиренский замок. Черный Герцог пожелал видеть его немедленно.

— Ваше сиятельство!

— Присаживайтесь, мой друг. Итак, какие новости из Эймуда?

— Граф после прошлогоднего поражения до сих пор не может оправиться. Наемники не очень любят невезучих. А теперь, после того, как Ларск показал себя с наилучшей стороны, наемники предпочитают его, а не Эймуда. И денег в казне нет. Война, пусть и такая вялая, стоит дорого. Граф так и сказал.

— Просил деньги или только намекал?

— Открыто не просил, но слова о деньгах можно считать именно просьбой, а не тонким намеком.

— Надеюсь, ты ему привел пример Каркела?

— Как граф зарабатывает на продаже дворянства? Привел, только впустую. Он мнит себя слишком благородным. Даже хочет, чтобы люди сравнивали его и каркельского графа. Надеется, что сравнение будет только в его пользу.

— Каркел ему не конкурент. Он человек Пургеса. А после падения Лоэрна, каркельскому графу будет очень сложно удержаться у власти.

— Я думаю, что граф Эймуд это понимает, только причина подспудно кроется в другом. Хаммийцы со своими деньгами не очень — то захотят ехать в Эймуд за титулами. Каркел и ближе и находится под властью Лоэрна. А они все детищи новых лоэрнских порядков.

— А как Алиция?

— Я ее не видел. Пытался встретиться, но не удалось. А сильно настаивать я остерегся. Знаю, что приближается срок родов и что она полностью послушна воле и желаниям мальчишки.

— В Хаммии над ней основательно поработали. При Френдиге она была совсем другой. Ты считаешь, что она забыла, кто ее настоящий хозяин?

— Не думаю, милорд. Когда настанет нужное время, она выполнит все приказания своего настоящего господина.

— А не выполнит, то всем покажем ее черного ублюдка?

— Точно так, милорд.

— Хорошо, продолжай. Что скажешь о мальчишке?

— За прошедшее время он совсем испортился. Там целый букет расцвел. Себя мнит королем, хочет, чтобы к нему обращались: «Ваше величество». Жесток. Даже очень. Ленив. Глуп. Завел себе кучу любовниц. Из взрослых женщин, между прочим. Чуть ли не каждой обещает сделать ее виконтессой или даже графиней. Жениться обещает. А Алицию грозится отправить к храмовникам.

— Даже так?

— Да, ваше сиятельство. Эти сведения я получил от отца одной из фавориток мальчишки. Отец баронессы Фрилы. Я передал эти сведения графу, тот обещал принять меры.

— Напрасно. Если он выполнит свои обещания, это будет неплохо.

— Но почему, милорд? Ведь принцесса под вашим влиянием. Если вы ей прикажете зарезать Ласкария, она это сделает. И лоэрнский трон останется без короны.

— И нет никаких гарантий, что аристократы Лоэрна согласятся на переход власти к Алиции. А если Ласкарий убьет или как — нибудь другим образом освободится от принцессы, то мальчишка станет незаконным королем, узурпатором, еще большим, нежели Пургес. И тогда мы придем на земли Лоэрна с целью восстановления исторической справедливости.

Отпустив барона, герцог задумался. Все идет не так, как он планировал с самого начала. Пургес почему — то оказался крепче, чем он думал. Впрочем, причина известна. Чудодейственное зелье, изготовленное в громадных объемах, помогло ему напрочь разбить графа Снури, посадив на графство своего ставленника Гвендела. А год назад Гвендел, теперь называющийся графом Снури, разбил войско графа Эймуда. Хорошо еще, что только разбил, а не решился двинуть войско на эймудскую землю.

Этот Гвендел добивается уже третьей крупной победы. Все считают его талантливым и везучим полководцем. Везучим — да, но талантливым вряд ли. И причины везучести герцогу известны. Черный шар, доставшийся ему в наследство, показал, где находится вожделенный артефакт — серебряный череп. У этого Гвендела. И тот им пользуется. На что способен магический артефакт, Черный Герцог не знал. Но нет никаких сомнений в том, что только благодаря черепу Гвендел добивается блестящих военных побед и стремительной карьеры.

Герцог специально посылал людей в Лоэрн, чтобы те достали как можно больше информации об этом человеке. Обычный баронет, которых много по всему Атлантису. Пургес, когда еще был графом Тареном, давал какие — то поручения, но вряд ли серьезные. Гвендел никогда не был вхож в ближнее окружение и вдруг такой стремительный взлет. За несколько месяцев из баронетов проскочил в графы. Стал одним из трех графов королевства. Эймудского и ларского графов он не считает, они в конфронтации к Пургесу. Из трех графов один, каркельский, исконный граф королевства. Другой, граф сейкурский, ближник Пургеса, стал графом еще при Френдиге и только третий — Гвендел сумел добиться графской короны при Пургесе. А ведь был обычным баронетом, которых даже в Лоэрне пруд пруди. Спрашивается, как это ему удалось? Ответ есть только один: благодаря серебряному черепу. Знать бы, как это действует!

В прошлом году Черный Герцог договорился с графом Эймудом о совместном походе на снурское графство. Эймуд должен был вторгнуться с юга, перерезав отход на Лоэрн, а после, когда Гвендел побежит к своей столице, с востока должны были подойти пиренцы. Он обещал ничего не брать себе, все отдать Эймуду, деду будущего лоэрнского короля. Зачем тому сообщать, что весь этот поход замышлялся лишь с одной целью: найти серебряный череп. Но Гвендел разбил Эймуда, а пиренцы повернули обратно.