— Не надо. Я отдам, отдам!

— Тогда неси, всё что есть. И побыстрее. А вы помогите ему…

— Милорд, а почему все так всполошились? И герцог и все. Ведь Ксандр простой раб.

— Ксандр виконт.

— Нет, вы ошибаетесь. Он наврал, что он виконт. За это он и получил плетей. Он беглый раб.

— Ксандр — виконт Ларский. А когда его светлость Дарберн Ларский станет королем, Ксандр унаследует Ларское графство.

— Дарберн Ларский — это тот мальчик без рук? Граф? Это правда? Ксандр и вправду виконт?.. И опять его предсказание сбылось. Наполовину. Что же я натворил…

Тем временем трактирщик, зажимая одной рукой немного порезанный живот, в другой принес листья.

— Сколько их?

— Шестнадцать, — заплетающимся голосом ответил тот.

— Сколько стоит? — спросил Хелг у Эйгеля.

— По серебрянке штука, — ответил мальчик тоже почти заплетающимся голосом, он еще никак не мог переварить новость, что раб Ксандр, оказался виконтом. Да еще каким! Ларским!

Хелг отсчитал деньги, бросил их на пол и побежал к выходу. Через полтора часа они уже снова были на стоянке храмовников.

— Ястред, что с Сашкой?

— Ноги не такие холодные, но все также без сознания. Привез?

— Привез. Эй, баронет, что делать с листьями?

— Найдите маленькую тряпочку, смочите ее. — А сам взял листок в рот и стал его жевать. Прожевав, положил его на тряпочку и, открыв рот Сашке, вложил ее туда. — А второй листок надо заварить. Хорошо бы куриного бульона. Но можно и с вином.

— Хелг, негоже виконту лежать в дерюжных мешках. Дай ему свою одежду.

— Какую? Запасную? Она чистая, но не новая. Та, что на мне, новее, но не стиранная. Какую?

— Дай запасную. Всё же лучше, чем мешки из — под муки.

К утру Сашка очнулся, лицо порозовело. Хелг влил ему в рот вина с настойкой.

— Как у тебя ноги? Чувствуешь?

— Ноги? А, Хелг, как ты здесь? А ноги пощипывает. Я их почти не чувствую, не могу пошевелить. Милорд Ястред, и вы здесь.

— Ваша светлость, желаете что — нибудь поесть?

— Нет, спасибо, что — то не хочется. Ух, как жарко. Где я? Эйгель, а ты за спинами что делаешь? Эйгель, не прячься. А кто эти люди?

— Прошу нас оставить наедине с его светлостью.

Все, кроме Хелга отошли в сторону.

— А куда Эйгель?

— Милорд, баронет Эйгель совершил тяжкое преступление, он вместе со своим братом подверг вас оскорблению плетьми и пытался вас убить, отдав храмовникам.

— Эйгель? Что за чушь?

— Эйгель сам в этом признался.

— Он меня храмовникам?

— Нет, в том, что подверг вас наказанию плетьми, из — за которого вы чуть не умерли.

— Глупость какая. Это сделал его брат, а он, наоборот, меня спас. Я выжил только благодаря ему. Он меня лечил, с ложечки даже кормил.

— Как? Но он сказал иначе.

— Наговорил на себя. С него станется. Виновным решил себя считать. Я хочу с ним поговорить.

— Как прикажете, милорд.

Ястред подозвал Эйгеля и оставил его наедине с Сашкой.

— Ты что там про себя наговорил?

— Милорд…

— Эй, хватит смеяться, то Ястред, то теперь ты.

— Смеяться?

— Да. Какой я вам милорд?

— Но это так, милорд. Вы виконт.

— Я тогда наврал, что я виконт Парижский. И хватит, проехали.

— Проехали? Куда? Милорд, вы виконт Ларский, младший брат его светлости графа Дарберна Ларского.

— Дарберна? Дара?

— Да, ваш брат оказался графом. Но вы этого не знали, а он скрывал. Когда он с вами познакомился, он еще был виконтом, но позапрошлой осенью короновался в Ларске.

— Не фига себе!

— Ваша светлость, я не понял.

— Светлость? Может быть, ты еще и кланяться будешь?

— О, простите, милорд! — Эйгель вскочил и отвесил поклон Сашке. Тот нахмурился.

— А помнишь, месяц назад, когда я обратился к тебе, как к милорду, и сказал, что буду кланяться, что ты сказал?» Не оскорбляй меня». Сейчас ты меня оскорбляешь?

— Милорд, я…

— Ну, вот опять.

— Я не знаю, но ведь вы виконт, а я всего лишь баронет.

— Опять ты за свои титулы! Давай кончай с этим.

— Хорошо. Но без этого нельзя. И вот ваш брат, он же граф.

— Ха! Граф. Ну, жучара, скрыл от меня. Когда увижу, надеру ему уши!

— Как!? Графу?

— А что такое? А хоть бы и королю.

— Его светлость Дарберн Ларский борется за корону Лоэрна с самозванцем Тареном. Если он станет королем, то вы… ты станешь графом.

— Графом? Вот уж насмешил. А что же не принцем?

— Принцем должен стать его сын Винтольд Ларский.

— Чей сын?

— Его светлости Дарберна Ларского.

— Сын? Его сын? Так у него сын?

— Да, наследный виконт родился осенью прошлого года.

— Точно уши надеру!

— Милорд, то есть Ксандр, не так все просто. Его жена, графиня Эльзина, является дочерью герцога Гендованского.

— Ого, что Дар творит. Круто!

— Круто? Я не понял… Дело в том, что мне рассказывал Рисмус. Он часто бывал у герцога в замке и там рассказывали. Эльзина имеет очень большое влияние на его светлость. И она не очень вас… тебя любит. Ревнует, что ли. А у нас здесь к этикету относятся очень строго. Когда ты приедешь в Ларск, будь поосторожнее. Например, при встрече с графом, нужно ему поклониться. Это распространяется и на брата графа.

— Ерунда! Дар не такой!

— Говорят, он изменился. И Эльзина, прости, им командует.

— Что? — Лицо Сашки потемнело. — Как так? Дар. Все равно не верю. Ты хочешь сказать, что он со мной будет говорить официально?

— Возможно. Это Эльзина…

— Дар. Тогда зачем жить? Во что верить? Нет, не верю. Никогда не поверю. Мы с ним ели из одной миски и спали на узких нарах, прижавшись друг к другу, чтобы не упасть. Он рисковал жизнью ради меня, я тоже. Нет. Нет!

— Я надеюсь, что я не прав…

Следующим днем, когда солнце стремилось вверх, лагерь снялся. Рабов отпустили на все четыре стороны, а сами направились к западу в Брейден, небольшой городок, столицу одноименного графства. Брейден был намного ближе, чем Гендован, а Сашка был еще очень слаб, чтобы подвергать его трудностям пути.

Свернув на брейденскую дорогу, они разминулись с десятком стражников, скакавшим на север. По приказу герцога Гендованского те должны были арестовать и доставить в Гендован Рисмуса, барона Севир. Герцог прекрасно понимал, что оскорбление, нанесенное ларскому графу, можно смыть только кровью. Кровью барона, которого он собирался немедленно выдать в Ларск. Ведь барон подверг брата графа оскорблению — наказанию плетьми, а затем убил, отдав храмовникам. То, что Сашка выжил, герцог еще не знал.

Прибыв в Брейден, по приглашению графа они разместились в графском замке. Сразу же послали за несколькими лекарями, не забыли и о портном. Эйгель, разместившийся где — то на задворках замка, не был виден и слышан, а спустя три дня он появился в комнате Ястреда.

— Милорд, разрешите?

— Входите, баронет.

Эйгель вошел и неожиданно опустился на колени.

— Что с вами, баронет? Вы заболели?

— Милорд, вы ошиблись, я не баронет.

— Он сошел с ума! — Ахнул находившийся здесь же Хелг.

— Милорд! Сегодня я был в Храме Клятв и совершил обряд. Я отказался от титула и всех прав. Теперь я простолюдин, даже не дворянин.

Оба, Ястред и Хелг, ахнули уже вместе.

— Что же ты натворил?

— Милорд, я это заслужил и… я не могу оставаться с мерзавцем братом. Милорд, не сочтите за наглость… вы ведь в личной сотне графа Ларского? Нельзя ли меня взять куда — нибудь в ларское войско мальчиком — посыльным?.. Теперь мне идти некуда. Только в долговое рабство. Пожалуйста!

Ястред смотрел на стриженую головку мальчишки, низко опущенную вниз. Что делать? Этот негодник был виноват в том, что произошло с братом его сюзерена, но он его и спас. А теперь такая неожиданность.

— Я подумаю.

— Благодарю, милорд. Мне можно уйти, милорд?

— Иди.

За эти три дня виконту Ларскому стало заметно лучше. Он даже начал вставать, хотя боль в спине была сильной. Но помогала чудодейственная настойка, да и местные лекари, переругавшись между собой, смогли найти нужные травы, которыми они и облепили спину юного виконта.