И вот последние новости: в одном из дворов по Кирпичному переулку произошло вооруженное столкновение зачинщиков беспорядков, участников экстремистского террористического бандформирования Фольксштурм, с силами правопорядка. Вооруженные автоматами боевики открыли огонь, и милиционерам пришлось применить оружие. Руководство УВД сообщает об одном погибшем милиционере, Николае Смирнове, сотруднике Управления по борьбе с экстремизмом. Среди уничтоженных террористов – Виктор Штрум, находившийся в федеральном розыске в связи с причастностью к организации терактов в Волгодонске, Беслане и Москве, в ходе которых погибли мирные граждане. И ещё – как нам только что передали, в бистро «Анталья»… не менее 50 погибших… соболезнования семьям…»

На экране крупным планом дали изображение семерых тел, лежащих на асфальте. Вокруг было разбросано оружие. На поясе одного из них была прикреплена граната. После чего ведущая сообщила, что в ходе беспорядков погибло свыше ста человек.

– Такое ощущение, что поимел весь город, – сказал Андрей, застегивая ширинку.

Марина в ответ расхохоталась:

– Мысли идиотов сходятся. Я тоже только что подумала.

Натянув колготки, она поправила юбку и обняла его сзади:

– Неизбежно такие мысли придут в голову, когда занимаешься сексом на крыше.

Они находились на смотровой площадке купола Исаакиевского собора. Под ними раскинулась великолепная панорама города: Исаакиевская площадь, Александровский сад, Площадь Декабристов с Медным Всадником, Нева, здания Сената и Синода, и крыши, бесконечные крыши домов.

Удовлетворенно улыбнувшись, Марина тряхнула головкой.

– Так вот в чём смысл затеи с сайтом razgon.net и razgon.us! Фольксштурм стал золотой жилой, которая попала тебе в разработку.

– А что жила… Трафик идёт, заявок на рекламу полно. А я даже не встроил код гугловской контекстной рекламы. Реально, получилось здорово: сайт становился культовым, его целевая аудитория – быдл-класс, работяги-орки с вечно выпученными глазами, которым внушили, что они должны ненавидеть мамлюков. И тема с публичными казнями чурок попала в нерв времени. Времени, которое встало на якорь. Продвинутыми людьми высокая поэтика расовой санации общества воспринимается как штамп, за которым стоит архаическое и наивное сознание, провинциальная культура, простодушно переживающая вчерашний день общенационального умственного развития.

Но пока идея популярна, несколько подёнщиков прошаривают весь интернет в поисках материала, выбирают всё лучшее, выбраковывают лишнее, ну а главным украшением сайта являются ролики Фольксштурма. Они сверкают алмазами на фоне десятков скучных и по исполнению и по видеоряду остальных экзекуций. Проект, начавшись с этих легендарных видео, сейчас осуществляет собственное движение в акватории пещерной расовой нетерпимости.

Из методики «увидел чурку – грохни его» сделан добротный медиа-продукт. Андрей замышлял кровавое реалити-шоу, где зритель в интернете мог бы наблюдать за привычным форматом акций. Это тоже не было новостью: существовал Формат-18, где таких видео было множество. Секрет нового проекта был в том, что серийность и повторяемость видео, объединенных по сути едиными героями, должны были взорвать информационную бомбу. Нужно взбаламутить подсознание обывателя, вытащить на поверхность его самые жестокие фантазии. Да они просто обделаются от восторга. Теперь не нужны десятки идеально скрытых акций, а наоборот – резонанс и общественное напряжение, и внимание сотен тысяч людей, привязанных к очередной серии кровавого проекта, получившего название Razgon Culture.

Наряду с искусством и войной ужас – основная форма человеческого самовыражения. И задуманное непременно должно осуществиться – во многом благодаря развитой блогосфере. Новый медиа-продукт, сопровожденный соответствующей информационной поддержкой, всколыхнет не только регион, но и всю страну. Ну а где миллионный трафик – там высокая стоимость места под рекламу. Да много еще способов монетизировать популярность.

– Ну а что теперь, когда Штрума уже нет? – спросила Марина.

– Горе-то какое. Светильник разума угас. Но… есть другие. Правда, среди них мало реальных пацанов, кто способен заколбасить чурку и снять на видео. В основном рулят интернет-хомячки, трусливые задроты. Но в конце концов, на деньги от рекламы можно нанять актеров, компьютерных гениев и снять постановочный ролик с вполне натуральным убийством. Это не главное. Главное, что сайт работает, процесс пошёл, конвейер запущен.

На флагштоке над входом в гостиницу «Астория» лениво раскачивался российский триколор. К Исаакиевскому собору подъехал очередной автобус с туристами. В сквере напротив бабушки кормили голубей. Возле конного памятника Николаю I фотографировалась группа азербайджанцев. Один из них, отделившись от товарищей, направился через сквер в сторону Исаакиевского собора.

Богдан Радько находился на заднем сиденье черного Хаммера, припаркованного напротив южного фасада Исаакиевского собора, с крыши которого равнодушно взирали на площадь апостолы Андрей, Матфей и Филипп. За рулём был Винцас Блайвас. Компания перекусывала гамбургерами, купленными в Макдональдсе на углу Кирпичного переулка и Большой Морской улицы. По центру на широком подлокотнике был водружён большой бумажный пакет, в который время от времени кто-нибудь запускал руку, чтобы достать Биг Мак, картофель фри или что-нибудь ещё.

– Наш чурек идёт! – объявил Радько.

Блайвас лениво повернул свою квадратную голову и посмотрел в окно. Через сквер, по дорожке со стороны памятника Николаю I шёл мужчина нерусского окраса. Он ступил на проезжую часть, обошёл Хаммер и открыл дверь.

– Здравствуйте, господин Блайвас, извините, задержался, – встав на подножку, он устроился на переднем пассажирском сиденье и закрыл дверь. – Приехали родственники из Баку, я их тут катаю по городу, показываю достопримечательности. Им тут нравится, наверное останутся. Придется помочь – азербайджанец всегда выручает друг друга, тем более родная кровь.

Жуя гамбургер, Блайвас равнодушно кивнул: мол, бывает. Азербайджанец заинтересованно посмотрел на водителя Хаммера:

– Вы говорили: деловое предложение…

Блайвас кивнул, вытер салфеткой губы, затем ладони. Бросил салфетку в бумажный пакет.

– Понимаешь… эээ…

– Самбат, – подсказал азербайджанец.

Блайвас выпучил и без того гротескные глазищи.

– Хуяссе… почти как комбат!

Не обращая внимание на недоуменный взгляд собеседника, продолжил:

– Мы тут в городе по большому счёту все вопросы решаем… хотелось бы поработать на перспективу… тут на площади наш офис, вон тот дом, он принадлежит Коршунову, слыхал про такого?

Радько с заднего сиденья спросил:

– Какой ежемесячный оборот твоей фирмы, Самбат?

Азербайджанец Самбат встрепенулся:

– Что?! Это конфиденциальная информация. Зачем она вам?

– Затем, – сказал Блайвас, – что зная эту информацию, мы поможем тебе стать человеком!

– Что? А я по вашему кто?!

– Реально посмотри на вещи, Самбат: тебе нужна поддержка, которая будет обеспечивать твою безопасность и безопасность твоего бизнеса.

До Самбата, наконец, дошло.

– Это какие-то бандитские разводки. Это противозаконно. Какие-то лихие девяностые! Вы давно смотрели на календарь, ребята?! – протянул Самбат с интонацией, рассмешившей Радько:

– Да ты прямо диалектик!

Блайвас, сопя, протянул руку к приборной панели и нажал на кнопку. На закрепленном на торпеде экране появилось изображение – то было видео, записанное здесь же, на этом месте возле Хаммера: трое парней, один из которых держит камеру, избивают азербайджанца, в котором Самбат узнал своего погибшего знакомого. Один из избивавших со спины напоминает Радько. Жертву валят на асфальт, пинают ногами, прыгают, затем один из напавших достаёт кинжал, вонзает его под лопатку жертве, и, выдержав короткую экспозицию, два раза проворачивает против часовой стрелки и произносит: «Убивать чурок весело и модно! Россия – для русских!» Этот слоган высветился на экране красными буквами и застыл.