– Процесс уже запущен, он несется, как поезд, и сшибает всё на своём пути, – заключил Иосиф Григорьевич. – Я против того, чтобы уложить тебя под поезд. Предлагаю сделать замену объекта.

Андрей на время прекратил жевать.

– Мой склад, Иосиф Григорьевич. У меня конфисковали товар на сумму 15 миллионов.

– Да подожди ты «склад», не спеши! Ибо сказано: торопливый однажды вышел на улицу, забыв дома голову. Давай сначала жизнь твою спасём, а потом склад!

И оба защитника Андрея принялись разъяснять ему всю серьёзность ситуации (они всю жизнь работали на пару, ещё со времён, когда Уваров был начальником УБОП, а Давиденко – ОБЭП; и сейчас с тех денег, что Андрей платил ежемесячно Давиденко, перепадало и Уварову). Они разложили всё по мастям, и по их мнению, сценарий примерно такой: Андрея арестовывают и предъявляют за подстрекательство к насилию и разжигание межнациональной розни, статьи 212 и 282 Уголовного кодекса, набирают пул гопников и маргиналов, на которых уже что-то есть – хулиганство, разбой, убийства, выбивают нужные показания, и вся компания выставляется как экстремистская банда, ответственная за совершение целого ряда терактов, главарём которой объявляется Андрей – как самый колоритный и представительный. Возможно, кого-то пришьют при задержании, во время исполнения очередного теракта. Над оставшимися в живых устроят показательный суд, потом премьер-министр выступит с речью, в которой объявит обществу, что победил терроризм в отдельно взятой стране, а чтобы такого больше не повторилось, потребует от правительства ратификации ряда выгодных ему законопроектов.

– Но я никого не убивал, – испуганно сказал Андрей, у него даже аппетит пропал. В его облике всё указывало на то, что в нём доминирует потребность в мире и благосостоянии, наклонность брать жизнь с её приятной и весёлой стороны. – Я выкладываю на сайте материалы… что касается их содержания… я простой невежественный человек, который вправе не иметь собственного мнения… не знаю, хорошие это материалы или плохие. Эти видео были сняты участниками группировки Фольксштурм, доступ к их сайту блокирован в России, но на него можно попасть через анонимайзер. Верховодит всем Виктор Штрум – он-то и фигурирует на всех роликах, в маске, естественно. Мы с ним немного знакомы, но не настолько, чтобы я участвовал в акциях.

Оба полковника чуть не подпрыгнули на своих стульях:

– Ты с ним знаком?!

Андрей с большим знанием рассказал про Штрума, включая отношения с Радько и Блайвасом. Повествование получилось длинным, деловито-точным и щепетильно-правдивым; уже съели десерт и выпили чай, а Давиденко с Уваровым всё задавали вопросы: как, что, какие акции проводит Фольксштурм и что в ближайшее время планируется.

– Через два дня, во вторник, должен состояться матч Зенит – Терек. Зенит – это Питер, Терек – чечены, – сообщил Андрей. – Околофутбольное сообщество стоит на ушах и требует отменить игру. Тысячи фанатов подписались под соответствующим заявлением, но матч всё равно состоится. Думаю, неизбежны беспорядки, они и при обычных матчах имеют место, а тут такое дело.

Уваров отлучился, чтобы позвонить. Он отсутствовал продолжительное время, Андрей с Иосифом Григорьевичем успели обсудить аптечный проект – развитие сети аптек, переданных Совинкому горздравотделом. Из десяти точек только одна находилась в хорошем проходном месте, но помещение было в убитом состоянии. Три аптечных пункта были в помещении поликлиник – отлично – но возникли проблемы с главврачами данных медучреждений, которые, очевидно, рассчитывали сами прибрать к рукам эти торговые точки. А остальные шесть аптек вообще не в дугу.

– Потерпи, – сказал Иосиф Григорьевич, выслушав Андрея. – Мы раскачаем Кармана, чтобы дал нормальные муниципальные аптеки.

Вернувшись, Уваров доложил:

– Виктор Штрум – довольно известная личность. Вся петербургская милиция его ищет. Его банда причастна к взрыву в представительстве Чечни, ну и грабежи, убийства, нападение на лиц кавказской национальности. Длинный хвост преступлений на национальной почве.

– Вот кто нам нужен: Штрум, он без лишней рефлексии и соплей устроит беспорядки, которые войдут в историю, – заключил Иосиф Григорьевич.

– Да, Иосиф, но в милиции у него полно сочувствующих. Он прямо звезда, думаешь почему его так долго ловят, хотя всем известно, где его можно найти? Московский коллега, кому я сейчас звонил, говорит, что у них в отделе ролики Фольксштурма – это любимый сериал, каждый рабочий день начинается с их просмотра. Белые люди носят в себе идеал справедливости и возвышенные надежды, а тот, кто убивает цветных, неизбежно становится героем. Подозреваю, что милиция скорее закроет Андрея, который здесь совсем ни при делах, чем любимый актерский состав.

– Ответ такой, Слава: нам платит господин Разгон, а не Штрум, поэтому мы должны обеспечить безопасность нашему подзащитному.

В обоих полковниках чувствовалась сдержанная сила и величавая простота, что не могло не вызвать уважения. Уваров положил на стол блокнот, раскрыл его на чистой странице, вынул из кармана перьевую ручку, снял колпачок:

– Так, Андрей, давай по порядку, не торопясь: Блайвас, Коршунов, Штрум, Фольксштурм…

И Андрей изложил всё но новой – подробно, с именами-фамилиями, адресами, телефонами и самыми тонкими нюансами. Когда закончил, Иосиф Григоревич, улыбаясь, подытожил:

– Конечно, пацанов-патриотов жалко, но государственное дело же нужно делать. В конце концов, если от этого и проигрывает кто-нибудь, то только Штрум, а выигрывает вся страна.

Посмотрев на Уварова, прибавил:

– Будем посмотреть, что с этим сделать, заранее могу сказать, что потребуются дополнительные средства. Питерский УВД их радостно примет, ибо сказано: ни одна собака через колбасу не переступит. И произведет замену объекта.

С видом блаженствующей жертвы Андрей напомнил про конфискованный склад. Уваров ткнул ручкой в соответсвующие пометки в своем блокноте: «Уже взял на карандаш. Вызволить твой товар – это самое простое из того, что нам предстоит сделать». Андрей удивленно и с некоторым восхищением взглянул на своих спасителей. Задумчивый Уваров вернул Андрея к тому месту его истории, когда Блайвас просил Штрума забесплатно подогнать бойцов для охраны Коршунова:

– Что, говоришь, эти шестёрки обманывают Хозяина?

И сделал пометки в своём в блокноте. Иосиф Григорьевич насмешливо скосил глаза:

– Согласен с московскими коллегами. Осмелюсь поделиться своими скудными мыслями. Сохранять привилегию умереть на российской земле для одних только русских было бы равносильным установлению несправедливой привилегии. Для инородцев идея смерти в России получает религиозную, мистическую окраску; она становится чем-то положительным, приобретает какие-то достоинства. Кара есть долг по отношению к мигрантам-инородцам, и лишать их её значит умалять их права.

Прощаясь с полковниками, Андрей изысканно поблагодарил их и почувствовал, что провёл время с пользой. Впервые в его жизнь вмешались тайные учреждения, управляющие людьми и мирозданием. Со своей безопасностью он решил вопрос, правда денег не прибавилось. Если потерять бизнес, то и средств не будет на адвокатов. Но блеснувшая на миг радость смешалась с печалью и утонула в печали. Придя домой, он вспомнил про семь миллионов, которые должен раздобыть к понедельнику, и ему стало страшно. Против Ансимовых и Быстровых его защитники могут оказаться беззащитными. Все попытки к безопасности окажутся тщетными.

В этой двухдневной поездке Андрей чувствовал себя как пленник, выпущенный на свободу из тюрьмы под честное слово. И вот, время побывки закончилось, пора возвращаться, и неизвестно что впереди. С женой так и не определились, она не услышала в его голосе твёрдых ноток: «Собирайся, Мариам, собирай ребёнка, и поехали в Питер! Насовсем!» Вместо этого опять прозвучало что-то витиеватое: «Ну как ты сочтёшь нужным…» И так уже четыре года. Семья фактически живёт порознь. Поначалу вообще все родственники были против переезда. Но Андрей уехал, потому что от Игоря Быстрова поступило предложение, от которого невозможно отказаться. Потом родители убедительно посоветовали: нечего разрываться на два города, либо Питер, либо Волгоград, что это за бесконечная езда между двумя городами да еще командировки по всему Югу России! Они много чего советовали, но Андрей никого не слушал. Мариам приезжала к нему в Питер, но ей было трудно управляться с ребёнком одной, без бабушек, тётушек и прочих многочисленных родственников. Она пребывала в неуверенности, достаточно ли прочно положение мужа в чужом городе. И, как говорится, нет ничего более постоянного, чем временные сооружения. Теперь, когда приобретена просторная трехкомнатная квартира в строящемся жилом комплексе «Морской Фасад» на Васильевском острове (дом вот-вот сдадут), когда финансовое положение настолько укрепилось, что Андрей затеял сайд-проект (Северный Альянс, плюс интернет-сайт Razgon-net)… вдруг замаячила реальная возможность потерять не только петербургский бизнес, но вообще потерять всё!