Принимаю дар с интересом и, честно говоря, с опаской. 

Мне не по себе из-за того, что у меня нет ни одной вещи, сшитой Молли. Можно было бы заказать что-нибудь с ее сайта, но у нас совершенно разный имидж. Она, скорее, эксцентричная и неординарная, я же предпочитаю более деловой стиль. Противно думать, что я могу обидеть подругу, но ее одежда мне просто не идет. Надеюсь, мастерица это понимает. 

В общем, с определенной тревогой я снимаю упаковку и вижу длинное платье из серебристого атласа. 

— С ума сойти! 

— Будешь подружкой невесты? — улыбается Молли. 

Я взвизгиваю от восторга и пару секунд подпрыгиваю на месте, а она только смеется. 

— Так, значит, да? 

— Шутишь? С удовольствием! — Я тянусь вверх и обнимаю ее, прежде чем снова вернуться к наряду. 

— Должно бы быть впору. Я звонила Джеймсу, чтобы узнать твои размеры. 

— Ты звонила Джеймсу? — изумляюсь я. 

— Да, он был очень мил и так мне помог. 

— Правда? 

— Ей-богу. Люси, я уверена, все у вас наладится, — успокаивает Молли. 

— Надеюсь, — шепчу я. 

— Наладится. Вы просто идеальная пара. Та фотография, что ты мне прислала по электронке — вы там вдвоем пьете один коктейль через соломинки, — где это вы тогда были? 

— Это Флорида, год назад. 

— Так ми-ило. 

Я благодарно улыбаюсь. Не горю желанием омрачать своими проблемами важное событие в жизни друзей и подготовку к нему, поэтому, спрашивая, хочет ли Молли увидеть пресловутое сообщение, уповаю, что та не расстроится. Мне вдруг приспичило услышать ее вердикт. 

— Конечно, хочу.

Она забирает у меня платье, а я бегу вниз за мобильником. Возвращаюсь и держу телефон перед подругой, медленно пролистывая текст, чтобы она прочла все. 

— И он думает, что это его друзья послали? 

— Да, когда они были в пабе, и он отошел к бару. 

— Хороши друзья, — саркастично произносит Молли. 

— Ну, они, вообще-то, не друзья даже, а скорее, коллеги. Так что мне не придется часто с ними видеться. 

— И прекрасно. Люси, думаю, тебе стоит это удалить. 

Я неуверенно смотрю на нее. 

— Ты просто обязана. Тебе будет гадко каждый раз, когда станешь это перечитывать. И если Джеймс говорит правду — а я считаю, так оно и есть, — то зачем тебе хранить такую мерзость? 

Не знаю почему, но стирать СМС пока не хочется. Молли видит мое колебание. 

— Ты такая любительница потеребить себе нервы. Совсем как в школе, — дразнит она. 

— О чем ты? — смеюсь я. 

— Ой, ну, знаешь, ты вечно искала решения сразу после контрольных по математике, чтобы себя помучить, обнаружив, что сделала ошибку… Читала последнюю страницу романа, не в силах справиться с любопытством, даже предвидя, что потом будет неинтересно…Часами рылась в лотках распродаж в поисках юбки, что купила месяц назад со скидкой… 

«Влюбилась в чудного кареглазого одноклассника, даже зная, что он безнадежно предан моей лучшей подруге», — мысленно добавляю я. 

— Ладно, ладно! 

— Ну так давай! — подбадривает Молли. 

— А, к черту все! — Я нажимаю на кнопку удаления, подтверждаю команду и вижу, как сообщение исчезает. Какое облегчение. Стоит чаще чистить папку входящих. — Теперь ты счастлива? 

— В общем, да. Думаю, это хорошее начало. Ну, — поднимает Молли платье, — так хочешь примерить? 

— Непременно. 

Мы снимаем наряд с вешалки. Его автор сотни раз видела меня в нижнем белье, правда, я уверена, что с шестнадцати лет моя фигура несколько изменилась. Натягиваю платье через голову с помощью Молли, и она застегивает молнию. Жуткую долю секунды молюсь, чтобы Джеймс снял мои размеры не с летних джинсов, потому что с Рождества я набрала пару килограммов. Но даже если и так, Молли поступила по-умному: платье село хорошо, даже в запасе осталось сантиметра три-четыре. 

— Думаю, я попала в точку, — говорит швея. 

Она открывает дверцу шкафа, чтобы дать мне посмотреться в зеркало в полный рост. 

— Просто чудо! — восторгаюсь я. 

— Что происходит? — сонным голосом спрашивает с порога Сэм и тут замечает меня в серебристом одеянии. — Привет, Люси! Нравится? 

— Обожаю его, — широко улыбаюсь я. 

— Слава Богу. Молли не одну неделю над ним колдовала.

          ***

В будни ребята работают, так что днем мне приходится развлекать себя самой. Вопреки ожиданиям большинства туристов, солнце сияет в Австралии не всегда. На самом деле, в Сиднее частенько бывают сильные ливни, особенно в марте, который уже на подходе. Но сейчас солнышко светит, и я счастливо провожу первые два дня, нежась в одном из шезлонгов, стоящих в саду за домом. 

К среде небо затягивается облаками. Утром Молли пошла на работу пешком, оставив мне ключи от своего маленького красного «пежо» и записку с адресом, где подобрать ее после смены. В Австралии страхуют автомобили, а не водителей, так что — красота! — достаточно иметь права, чтобы водить машину, и поскольку меня уже тошнит от бесконечного обмазывания солнцезащитным кремом, я определенно счастлива поностальгировать. 

После неуверенного старта — я привыкла к механической коробке — съезжаю с холма в Мэнли, оставляя справа Айвенго-парк и поле для крикета. Океан впереди выглядит бурным и неспокойным. Опять поднимаюсь в гору, дивясь неподвижности бухты внизу. Невероятно, какая там тихая вода, совершенно не такая, как в открытом море по другую сторону полуострова. Одинокий байдарочник гребет среди белых пришвартованных парусников. 

Еду дальше и вскоре снова добираюсь до города, по пути минуя начальную школу, где мы с Молли и Сэмом впервые встретились много лет назад. Маленькие девочки в сине-белой школьной форме играют во дворе с мальчишками в белых рубашках и синих шортах. На пляже Мэнли волны на воде даже еще больше, чем мне казалось, и я обнаруживаю его закрытым для купания. Правила не распространяются на серферов, так что я паркуюсь на одной из стоянок с видом на море и с минуту наблюдаю за ними. 

Примерно пятнадцать парней сидят, постукивая по серфбордам и вглядываясь в просторы океана. В черных непромокаемых костюмах и с мокрыми темными волосами они похожи на тюленей. Вдруг один поворачивается и начинает грести, затем встает на доске и, балансируя, скользит вверх-вниз по стене воды. Один за другим серферы присоединяются к нему, доски движутся, словно водные лыжи, по гребню, пока волна не захлестывает экстремалов с головой. Потом они гребут обратно и продолжают постукивать в ожидании нового вала. 

В отдалении машет крыльями одинокий пеликан, летя по ветру параллельно горизонту. Я какое-то время слежу за ним и почти теряю из виду, когда он планирует ближе к поверхности океана, и крылья сливаются с темной водой и пушистой белой пеной. 

Над головой сгущаются зловещие тучи, и начинается дождь. Серферы не обращают на него внимания — они и так уже мокрые. Интересно, как долго они уже тут? Включаю дворники и выруливаю со стоянки, еду назад вдоль побережья мимо магазина для серферов, где выставлены десятки досок и гидрокостюмов напрокат. В конце набережной поворачиваю направо и выезжаю на улицу, где мы прожили три года, перед тем как вернуться в Англию. Остановившись ненадолго, смотрю на уродливую пятиэтажку из красного кирпича с серыми каменными балконами. 

Мы с мамой переезжали с места на место, снимая дешевое жилье на срок от года до четырех, пока хозяин не отказывал в аренде, так что вряд ли я могу назвать какой-то дом здесь своим. Но при взгляде на эту квартиру на втором этаже и на маленький балкон, где мы иногда ужинали, меня до сих пор терзает острая боль ностальгии. Представляю маму сейчас в живописном английском садике и улыбаюсь. Кто бы мог подумать, что мама — бедная секретарша в бухгалтерской конторе — станет хозяйкой забавного чайного магазинчика в Сомерсете? Я искренне счастлива за нее. Терри был одним из главных управляющих в той конторе, и пусть в первую нашу встречу он показался мне жутко скучным, я думаю, он хороший человек и подходит маме. Одному богу известно, как он выносил мои истерики, когда мама решила вернуться с ним в Англию — потому что я винила именно отчима в том, что меня разлучают с друзьями. Но теперь дом в Сомерсете кажется даже более родным, чем все эти тесные трехкомнатные квартирки.