Это браслет из белого золота, украшенный маленькими бриллиантами. 

— Он прекрасен, — выдыхаю я. — А камни настоящие? 

— Угу, — кивает жених. 

— Сэм, она будет без ума. 

— Гора с плеч. Здорово, что ты так считаешь. 

— Она рассказала, как ты делал предложение, — произношу я после паузы. 

— Правда? 

— В стеклянной пирамиде оранжереи, так романтично… 

— «…посреди австралийского тропического леса…», — подхватывает Сэм. 

— «… с очертаниями города на горизонте», — с улыбкой продолжаю я.

— Преданы ли огласке мои мокрые брюки? 

— Нет! — хохочу я. 

— Чертова поливочная система. Я встал на колено на платформе и вымочил штанину насквозь. 

— Ну, зато ты преклонил колено. Умничка! Твоя мама гордилась бы тобой, — выпаливаю я и тут же резко вдыхаю. И кто тянул меня за язык? 

— Хотелось бы мне, чтобы родители были здесь, — грустно улыбается Сэм. 

— Знаю. Мне тоже. 

Я гляжу в его большие карие глаза и вижу, что они полны слез. Сэм вытирает их и смеется: 

— Черт, Люс, вот что ты наделала! 

— Мне так жаль. 

Тянусь через стол пожать руку друга, и глаза у меня тоже на мокром месте. 

— Спасибо, — шепчет Сэм и спустя мгновение добавляет: — Ладно, давай, пожалуйста, сменим тему. 

Так мы сидим, потягивая наши напитки и болтая о прошлом, пока наконец не настает время Сэму возвращаться на работу. Он целует меня на прощание, потом крепко обнимает, покачивает несколько раз, отстраняется и, держа меня за руки, смотрит сверху вниз. 

— Почему бы тебе не вернуться в Австралию, а? — спрашивает он. — Нам тебя не хватает. 

— Я тоже по вас скучаю. 

— Нет, ну серьезно, почему нет? Джеймс может переехать с тобой! — оживляется Сэм. 

— Нет, он может остаться в Лондоне, — хихикаю я. — Лучше я вернусь сюда и выйду за твоего брата. 

Сэм закатывается смехом и говорит: 

— Увидимся вечером. 

Ох, если бы он знал… 

          ***

Через три часа, измотанная снованием в толпах японских туристов, иду обратно на паромную пристань, если не совсем загруженная пакетами с покупками, то по крайней мере с несколькими симпатичными приобретениями. Я нашла классную белую юбку в «Кантри Роуд», причудливые бусы в «Уитчери» и даже пару дурацких ручек с боксирующими кенгуру для девчонок с работы — Хлои и Джеммы. 

Обратная дорога на катере кажется быстрее, и вскоре я уже высаживаюсь на причал в Мэнли. С этим солнцепеком последнее, чего мне хочется — двадцать минут шагать в гору, но перспектива побыть целый час в одиночестве и поваляться с книжкой на шезлонге слишком заманчива. Замечаю кафе, покупаю маленький стаканчик ванильного мороженого, чтобы скрасить дорогу, и отправляюсь дальше, к дому Сэма и Молли. 

Молодая мамочка в темно-синем спортивном костюме бежит трусцой, толкая перед собой коляску. 

Минуту спустя я слышу позади себя топот еще одного бегуна и принимаю влево, чтобы пропустить спортсмена. 

— Люси! 

Нейтан! 

— Я так и подумал, что это ты. — Он замедляет ход и присоединяется ко мне на тротуаре. — Где была? 

— Ездила в центр повидать твоего старшего братца и кое-чего прикупить. — При виде Нейтана сердце начинает биться чаще, и я указываю ложечкой на крутой подъем. — Но топать наверх пешком не особо тянет. 

— Если хочешь, давай ко мне, и я тебя подброшу. 

— Правда? — Меня охватывает абсурдный восторг. 

— Конечно. 

Мы разворачиваемся и идем назад в город в сторону пляжа. Нейтан шагает медленно, не торопясь. 

— Не серфишь сегодня?

«Господи, как же он мне нравится». 

— Утром гонял. Хорошие волны. Тебе стоило ко мне присоединиться. 

— Я бы сходила, если б ты позвал. 

— Вот как? 

— Да. 

«И как он не догадался?» 

Мы рулим по улицам на его разбитом универсале и поднимаемся на холм к жилищу Сэма и Молли. Нейтан подъезжает к дому и выключает зажигание, обрывая на полуслове орущий из колонок австралийский рок. 

— Заглянешь на чашечку? — с надеждой спрашиваю я. 

— А почему бы и нет? 

Нейтан отстегивает ремень. 

Я едва сдерживаю улыбку, когда мы заходим в кухню. Ставлю чайник, а Нейтан тем временем достает пару чашек, наливает туда немного молока и бросает по пакетику чая. 

— Ой! — смеюсь я. — Вообще-то молоко надо добавлять потом. 

— А ты попробуй. Так вкуснее, — уверенно парирует он. 

— Но чай же не заварится как следует, — не унимаюсь я. 

Он вылавливает из одной кружки пакетик и выплескивает содержимое в раковину. 

— Я тебе докажу. 

— Отлично. Попробуй. 

Чайник закипает, и я наполняю водой обе чашки. Бросаю взор на бесцветную молочную бурду сотоварища и хихикаю: 

— Выглядит отвратительно. 

— Скоро ты возьмешь свои слова обратно, Люс, — ухмыляется Нейтан, помешивая в своей посудине. 

— Хороший цвет, — замечаю я спустя минуту. 

— Особенно в сравнении с твоим грязновато-серым, — подкалывает он. 

Хм… Мой чай и правда смотрится неказисто. 

— Итак? — вопросительно взирает на меня Нейтан, пока я отхлебываю из обеих кружек. 

В ответ выливаю содержимое своей в раковину. 

— Что я говорил? — Он победно хлопает ладонью по столешнице. 

— Ну да, ладно, не будь занудой. 

Он перегибается через меня и снова включает чайник, наклоняясь так близко, что мы почти касаемся друг друга. Я вдыхаю, отстраняюсь и бормочу, стараясь говорить спокойно: 

— Хорошо, сдаюсь. Пожалуй, присяду. 

Нейтан с чашечкой чая по своему фирменному рецепту устраивается рядом. Я предлагаю ему «Тим-там», и мы, как встарь, начинаем обмакивать печенье в чай и высасывать начинку. Моя палочка ломается и плюхается в кружку. 

— Ой, ненавижу, когда так получается, — причитаю я. 

Нейтан прыскает и передает мне новую печенюшку. 

Спустя какое-то время входная дверь открывается, и появляется Молли. 

— Привет! Над чем смеетесь? А, «Тим-тамы», — говорит она, замечая пакетик. 

— Будешь? 

— Да. Вернусь через секунду. 

— Мне, пожалуй, пора, — встает Нейтан. 

— Ну ладно, — печально отвечаю я. 

— Так когда ты хочешь в «Оушнворлд»? — спрашивает он. 

— Ты серьезно? 

— Угу. Что завтра делаешь? 

— Завтра не могу. Нам надо туфли купить. 

Проклятье! 

— К свадьбе? 

— Да, с Энди. 

— Да пребудет с тобой Сила[4], — скалится негодяй. 

— Почему? Она что, такая ужасная? — шепчу я. 

— Кто ужасный? — интересуется Молли, возвращаясь в комнату. 

— Э… бурда в чашке у Люси! 

Я хлопаю шутника по животу. 

— Ой! — съеживается Нейтан. — Я ушел, Молли. Люс, как насчет среды? 

— Что будет в среду? — с любопытством выпытывает Молли. 

— Мы с Нейтаном хотим сходить в «Оушнворлд». У нас же ничего не запланировано на среду? 

— Нет, вроде нет. 

— Круто. Значит, среда. 

— А вы двое поладили, — выдает Молли, когда ее будущий деверь исчезает. 

— Думаешь? 

— О да. Могу сказать, ты ему очень пришлась по вкусу. 

— Правда? — с надеждой вопрошаю я. 

— Не волнуйся, только платонически, — смеется она. 

— А, ну конечно, — тоже улыбаюсь я: ну что за глупости! 

          ***

На следующий день нам предстоит жуткий поход по магазинам за туфлями, и даже несмотря на предупреждение Нейтана, мне не терпится познакомиться с Энди. 

Энтузиазм оказывается недолгим. 

— Нет, эти мне не нравятся! — визжит маленькая бестия на Молли и отбрасывает уже двенадцатую пару детских туфелек, примеренных за сегодня. Продавец с легким раздражением качает головой. — Я говорила тебе, что хочу в зоопарк! 

— Мы не пойдем в зоопарк, пока не найдем тебе какие-нибудь туфли! — отвечает совершенно расстроенная Молли и поворачивается ко мне со словами: — Никогда не заведу детей. 

— Это ты сейчас так говоришь... — усмехаюсь я. — Посмотри, вот эти ничего. —Поднимаю блестящую розовую пару.