— Ладно, Серёга, спят люди, завтра позвоню.

— Не врёшь?

— Зуб даю!

— Ну, тогда ладно, ещё по рюмахе, и спать. Завтра дела только после обеда. С утра хочешь, отсыпайся, хочешь, поплавай.

Олег звонил Ольге ещё несколько раз. Но либо попадал на мать, которая, помолчав, просто вешала трубку, либо снова вслушивался в протяжные гудки. «Не хочет, ну и не надо», — подумал он и звонить перестал. Впрочем, и Серёга больше о том ночном разговоре не вспоминал.

Три недели они мотались по Египту, сначала в Хургаде и окрестностях, потом перелетели в Шарм-эль-Шейх, потом в Каир. Из Каира поплыли по Нилу через Луксор до Суэца и обратно. Олег уже несколько освоился, стал выполнять отдельные поручения. Из Египта перебрались в Турцию. Стамбул, Анкара, Анталия… Города мелькали, сливаясь в какой-то бесконечный калейдоскоп. Люди, встречи, переговоры, отели, ужины, снова переговоры, всё наплывало одно на другое, перемешивалось, оставляя лишь ощущение усталости и желание побыть одному. Сергей стал взваливать на Олега всё больше и больше обязанностей, но и сам пахал за троих.

— Ну и работа у тебя! — сказал ему Олег как-то вечером. — Со стороны посмотришь — сплошной праздник, а приглядишься — каторга.

— А ты как думал, деньги нигде зря не платят.

— Да, уж. Я ехал, думал отдыхать будем, а тут…

— Отдыхать дома будем. Всё, через три дня — в Москву. Хотя там тоже особо не отдохнёшь.

— А что мне в Москве делать придётся?

— Я смотрю, ты в ситуацию въехал, что к чему, понял. В Москве дня три отдохнёшь, меня самого на работе не будет, нужно и жену порадовать, потом со мной в конторе посидишь, ещё в кое-какие дела тебя введу. А потом, по ситуации, снова куда-нибудь поедешь, у нас Британское направление слабо работает, в Италию туризм надо развивать. А в общем, нужно искать пути максимального удешевления туров, элитный, дорогой туризм у нас и так работает, а вот массовый пока не очень. В принципе, нужно добиться такого состояния, когда большинство россиян смогут без особых проблем покупать недорогие туры и ездить на отдых, в экскурсионные туры, на лечение. Тут дело, конечно, не только, а точнее, не столько в нас. Как мы туры ни удешевим, а с такой зарплатой, как у тебя в школе была, учителя ещё долго нашими клиентами не будут. А жаль.

— Что, за державу обидно?

— Ты, Олежек, не подкалывай. Да, обидно. Ты думаешь, я, кроме как о бабках, больше ни о чём и не думаю?

— Честно говоря, мне казалось, что бизнес для тебя — главное.

— Одно другому не мешает. И с точки зрения бизнеса выгодней, чтобы народ богаче стал. Станут богаче — больше ездить будут. Пускай туры дешёвенькие, но если оборот большой, то и прибыль выше. А прибыль выше — я налогов больше заплачу, налогов больше — можно бюджетникам зарплаты повышать, школы строить. Знаешь, я ведь, когда стал бизнесом заниматься, сначала действительно думал только о том, как бы ещё заработать, сначала для себя, потом для жены, для дочки, Сашки. А тут как-то, с перепою, сердечко у меня прихватило. Думал — всё, коньки откину, но ничего, отлежался, оклемался. Так вот, пока лежал, всё почему-то думал: «Что же Сашке после меня останется?» Ну деньги кое-какие, ну квартира, машина, дача, но ведь это всё — ерунда, это всё вмиг разлетится. И понял я вдруг, что единственное, что бы мне хотелось моей дочери оставить — это нормальную страну. Чтобы и позаботились о ней, если что, и образование получить она смогла, и жить ей в стране было бы потом, ну пусть не как в сказке, а хотя бы нормально. Так что, Олежек, бабки бабками, но хочется мне, чтобы наша Россия нормальной страной стала. Не великой державой, это уже было, это уже проехали, а нормальной страной для жизни нормальных людей. Чтобы и работали все хорошо и зарплаты были достойными, чтобы и отдыхали все по-человечески. Вот этим, последним, я и занимаюсь. И всё, что от меня зависит, сделаю. И не нужно по этому поводу шутить.

— Извини, Серёжа, я тебя обижать не хотел. А насчёт страны, это ты прав.

— Ладно, проехали.

В Москву они вернулись в середине апреля, когда снег уже сошёл и воздух одуряюще пах сырой землёй и весною. Уже на другой день Олег отправился повидаться с Ольгой. Была суббота, и он, почему-то уверенный, что после обеда Ольга сидит дома, пошел прямо к ней. Но той дома не оказалось. Мать, не открывая двери, сказала, что Ольга будет, наверное, вечером. Олег погулял пару часиков по весеннему городу и зашел снова, но Ольги всё не было.

«Подожду», — решил Олег, усаживаясь на скамейку недалеко от подъезда так, чтобы хорошо видеть всех входящих.

«Конечно же, я был не прав, — думал он, разглядывая редких прохожих, — с какой стати она должна была увольняться вместе со мной? Интересно, что она скажет, когда меня увидит? А если она даже разговаривать со мною не захочет? Нет, не может быть, ну подуется немного и перестанет».

Время шло, на город спускались сумерки. «Где же она, — мучился Олег, — где?»

Уже почти совсем стемнело, когда он наконец увидел Ольгу. Она была не одна. Рядом с нею шёл здоровый парень с длинными, стянутыми сзади в «хвостик» волосами. Олег ещё надеялся, что это просто случайный попутчик, но когда они, остановившись у подъезда, начали самозабвенно целоваться, вскочил и бросился прямо через газоны и кусты, всё скорее и скорее, всё дальше и дальше.

— Олег Дмитриевич, вам ничего не нужно? — к его столику подсел местный менеджер, представитель их компании.

Действительно, выступления давно кончились и за столиками остался он да ещё несколько туристов, допивающих свои коктейли, остальные разошлись.

— А? Нет, спасибо, мне ничего не нужно.

— Хотите я вас с Оксаной познакомлю?

— С какой Оксаной?

— Ну, которая танец живота исполняла. Она наша, с Украины.

— Нет, не нужно, спасибо. Слушай, у нас завтра восьмое?

— Восьмое.

— Я к обеду дела закончу и сразу в аэропорт. Ты мне билет до Хургады забронируй и о машине побеспокойся.

— Сделаем. Только вот с билетами не знаю, обещать не могу. А машина будет.

— А что с билетами?

— Ну, рейсы регулярные туда редко, обычно попутным летим, с туристами. Но в аэропорту, если рейс есть, устроиться не вопрос.

— Ладно, сам разберусь. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Олег Дмитриевич.

Вечером Викуля разнылась. Сидела надутая, как мышь на крупу, словно это не она соглашалась накануне: «Никаких мужиков».

— Лёль, ну мы что, так весь вечер в номере и просидим? Вчера как две дуры в телевизор пялились, сегодня… Мы что, пенсионерки? Завтра последний день, между прочим.

— Викуля, мы же договаривались. Тебе что, мало? То эти придурки, которые тебя чуть не изнасиловали, то «голубые». Кого тебе ещё для полной коллекции не хватает?

— Оль, ну ты, прямо, я не знаю… Ну почему обязательно снова… Наоборот, два раза не повезло, на третий — обязательно. Пойдём на дискотеку? Или хоть в баре посидим?

— Вот и иди одна, если невмоготу. Мне и здесь хорошо.

— Ты мне подруга или как? Ты же знаешь, что я одна не пойду. И потом, разве тебя папа не просил за мной присматривать? Просил! И ты обещала, между прочим.

— Ты что, ребёнок, чтобы тебя за ручку водить? И потом, я отоспаться хотела. За всё время толком не выспалась. То одно, то другое.

— Старухой станешь — отоспишься. Всё равно делать больше нечего будет. Ну Лёль! Ну, пожалуйста!

— Достала! Ладно, давай собираться.

— Лёль, а можно я твою белую футболку надену к шортикам?

— Она же тебе мала!

— И вовсе не мала, она меня стройнит!

— Да надевай ты что хочешь!

Вика надела светлые шортики, влезла в Ольгину футболку, повернулась перед зеркалом. Встала сначала анфас, потом в профиль, чуть оттопырила зад.

— Ну как я?

Футболка была маловата, обтягивала грудь, как латексная перчатка, приподнималась на животе, обнажая пупок. Шортики плотно охватывали упругую попку.