— И что?

— Ничего… А что делать… Кушать-то хочется. У нас там и так не заработаешь. Может, мне раздеться?

— Да, — задумчиво сказал Олег, не расслышав окончания её фразы.

«Интересно, — подумал он, — почему я так спокоен? Почему я не возмущаюсь родителями, пославшими своих детей на панель? Почему мне не страшно от этого спокойного рассказа? А что я могу сделать? Дать ей ещё денег? Но столько, сколько ей нужно, у меня нет, да и было бы, не изменит это ничего…»

Видя, что он молчит, Аня восприняла это по-своему. Она вздохнула, отставила рюмку, встала и ловко выскользнула сначала из своей широченной юбки, а потом и из блузки. Сделала она это так быстро, что Олег не успел ничего ни сообразить, ни сказать. Он только вдруг увидел её перед собой совершенно голую, с тонкими выпирающими ключицами, рельефными рёбрами, узким тазом, выбритым треугольником внизу живота и малюсенькой грудью, похожей на грудь двенадцатилетней девочки. Аня стояла перед Олегом, покорно опустив руки, и ждала.

В Олеге боролись два человека. Один, пьяно куражась, подталкивал его в спину, словно приговаривая: «Ну, давай, вперёд! Ты же заплатил! И хорошо заплатил! Пусть отработает! Не будь дураком, не ты первый, не ты — последний. Да, мужик ты, или кто? Ну ты же хотел попробовать проститутку. Хотел ведь?»

Другой, так и не опьяневший, смотрел на это детское тельце и понимал, что никогда не сможет себе позволить, а если и позволит, то никогда не простит.

— Знаешь, Аня, ты оденься…

— Да вы не волнуйтесь, я всё умею. Я только с виду маленькая, а так… Если у вас проблемы, то я помогу, я умею…

— Нет, Аня, проблем у меня нет, я просто не хочу.

— Я такая страшная?

— Вовсе нет. Ты — хорошенькая. Просто, понимаешь, это был какой-то порыв, желание отомстить, что ли. А теперь я понял, что это — глупость. И прошло.

— Но ведь вы деньги заплатили! Я их вам вернуть не смогу! — она смотрела на него испуганным котёнком, её, видимо, пугала возможность того, что Олег начнёт требовать свои деньги назад.

— Не нужно.

— Ну давайте ещё посидим, время есть, может, позже…

— Нет, дружок, поезжай-ка ты к сёстрам да ложись спать. Одевайся, пошли, я тебя на такси посажу. У тебя деньги-то есть? Ах, да!

— Есть. А мне, правда, можно домой ехать? — и такая невероятно-радостная надежда зазвенела в её голосе, так она посветлела, глядя на Олега и, вдруг, прикрыла свою детскую грудь маленькими ладошками.

— Да, давай, давай, собирайся побыстрее.

Собралась она мгновенно. Снова набрала номер и забормотала: «Я выезжаю. Нет, всё в порядке. Да нет, же, нет, никто меня не обижал, наоборот. Да, еду, да, на такси, да, я осторожно. Всё».

Олег, несмотря на её сопротивление, всё же проводил, быстро поймал такси и посмотрел вслед удаляющимся огонькам. Придя домой, увидел недопитую бутылку водки, отнёс на кухню, вылил остатки в раковину, а бутылку аккуратно пристроил в мусорное ведро. «Вот так», — сказал удовлетворённо и пошёл спать. И только засыпая, вдруг подумал: «А она бы пошла со мною. Она бы пошла».

Утром он проснулся рано, словно нужно было бежать на работу. Собрался было идти в душ, но вспомнил, что торопиться некуда. Долго ворочался в кровати, но уснуть так и не удалось. Кое-как протянул время до одиннадцати, а потом позвонил Серёге.

— Давай, старик, давай, — Серёга был деловит, — до трёх я на месте, а дальше — не знаю, как фишка ляжет. Подъезжай.

Олег принял душ и побрился, он отчего-то терпеть не мог появившуюся недавно моду на трёхдневную щетину. Может, сказывался пример отца, никогда, даже в выходные, не выходившего из дома небритым. Собрался и поехал.

Серёга за последние полтора года растолстел ещё больше. Он и в институте-то был не худеньким, а теперь и вовсе с трудом умещался в своём офисном кресле на колёсиках. Пиджак его был расстёгнут, под широкой рубахой выпирало пузо, поддерживающее галстук почти что в горизонтальном положении.

С Олегом они дружили на первом-втором курсах. Он был старше, только что вернулся из армии, собственно поэтому он и смог поступить без конкурса в институт, иначе у него это вряд ли бы получилось, и подготовка была слабенькая, да и учиться он не рвался, лишь бы сдать. Но вот к делам торговым он имел явную склонность, всё время устраивал какие-то дела: кого-то с кем-то сводил, что-то искал, что-то закупал и перепродавал. Словом, «делал бабки» Жадным он не был, легко тратил свои деньги на всю компанию, закупая пиво и еду. На первом курсе в их троице он даже был лидером, но потом как-то отошёл, видимо, утратив интерес к студенческой жизни с её вечеринками. В то время, в начале девяностых высшее образование стало казаться несущественным, ненужным, пустой тратой времени. Деньги можно было делать легко, без особых умственных усилий. Врачи, научные работники, учителя, студенты набирали где-нибудь пару тысяч долларов, хватали огромные баулы и ехали в Польшу, Турцию, Грецию, а то и в Китай закупать ширпотреб. Брали не на штуки, а на вес, центнерами, волокли на себе, сгибаясь под тяжестью, потом сутками стояли на рынках чтобы, распродав поскорее свой товар, снова отправиться в поездку. Российская интеллигенция пыталась применить практически знания, полученные когда-то на занятиях по политэкономии, накапливала первичный капитал. Вчерашние двоечники вертели какие-то дела, раскатывая на мягко урчащих джипах и «мерседесах» учёба казалась глупостью. У Олега к этому душа не лежала, а Серёга увлёкся, институт, правда, совсем не бросил, но учиться стал спустя рукава, чуть не вылетел после второго курса и, в конце концов, перевёлся на вечернее отделение, тем более, что к тому времени был он уже женат, да и ребёнок родился. Виделись они редко, но ниточку, связывающую с беззаботными годами молодости, старались не обрывать.

Серёга и Олег встретились с неподдельной радостью, долго жали друг другу руки, похлопывали по спине, задавали друг другу бессмысленные вопросы, в общем-то не требующие ответов. Выпили по рюмочке коньячку, пригубили ароматный кофе, принесённый длинноногой молоденькой секретаршей, повспоминали студенческие годы.

— Ну ты забурел! — Олег обвёл рукою кабинет и указал на дверь, за которым скрылась девушка.

— А ты думал! — Серёга довольно хохотнул. — Растём! Я теперь — директор филиала, член правления фирмы.

— Поездки продаёшь?

— Нет, это девчонки делают, у меня другая работа. Ну, во-первых, отделением этим руковожу, а во-вторых, отвечаю за разработку и внедрение новых маршрутов. Собственно, я тебя по этому поводу и пригласил.

— О! Ты меня уже «пригласил»? Мне казалось, я сам пришёл со старым другом повидаться. Впрочем, если я ошибаюсь…

— Ладно, Олежка, не цепляйся к словам. Чёрт! Привык к официальщине, нормально говорить уже разучился. Конечно, мне очень приятно тебя видеть. Знаешь, я недавно с ужасом понял, что друзей-то у меня, считай, и нет. Партнёры есть, начальники есть, подчинённые есть, а вот друзей… Только ты да Саня. Друзей заводишь в. молодости, лет до двадцати пяти, а потом уже и не получается почему-то.

— Может быть, потому, что в молодости нам друг от друга ничего не нужно, кроме нас самих?

— Может, и так… Но, Олежек, ты меня прости, я тебе одно предложение сделать хочу. Не понравится — плюнем и забудем, без базара и обид. Ладно?

— Валяй!

— Слушай, ты как там, в школе, языки не забыл? Помню, у тебя в институте и английский, и немецкий хорошо шли.

— Как тут забудешь, я же преподаю.

— «Преподавать» и «знать» — вещи разные.

— Стараюсь не забыть, читаю, фильмы без перевода смотрю, вроде нормально. Практики, конечно, маловато.

— Это здорово, ну-ка…

Серёга заговорил на английском, потом на немецком. Олег легко откликнулся на разговор, ответил, улыбнулся. Приятель и в институте-то не блистал, а теперь и вовсе.

— Да, — Серёга почесал затылок, — я, конечно, не ас. Всё хотел заняться, но время… Слушай, а загранпаспорт у тебя есть?