— Куда? И что ты сейчас делаешь?

Она улыбнулась, хотя в глазах была грусть.

— Этого я тоже не могу тебе сообщить. Извини. Хотела бы, но… — Она запнулась.

Джибб жестом отклонил ее оправдания:

— Я не должен был спрашивать. Тебе нужна моя помощь, чтобы вернуться? Мобиль или водитель?

— Нет, — мотнула она головой. — Лучше уж я сама. — Она встала и пошла к открытой двери, ведшей в другие комнаты. У косяка она приостановилась. — Ты отличный друг, Джибб, — не оборачиваясь, произнесла она. — Не думай, что я этого не ценю.

— Не думаю, — ответил он. — Береги себя, Мелиор. И больше об этом не беспокойся — я все сделаю.

Она кивнула еще раз и вышла из спальни.

Джибб выключил свет и лег, присушиваясь, как откроется и затворится входная дверь.

В Наль придет чародей, размышлял он. С самого детства он слышал сказки о Волшебной Силе, а недавно до него дошли слухи о якобы готовящейся операции по захвату Тобин-Сера. Однако тогда он решил, что это домыслы. Но ведь, если Мелиор сказала, что появление незнакомца может расстроить то, чем она занята, о чем же еще может идти речь? Неудивительно, что она исчезла из Четвертого квартала. Если захват будет успешным, она станет первой в очереди на место Седрика, когда сам он сделается Правителем, а он им уж точно сделается. И раз присутствие колдуна в Брагор-Нале ставит операцию под угрозу, то Мелиор права — его надо немедленно убрать.

Джибб никогда не тешил себя мыслью, что однажды встретится с чародеем, и уж тем более не собирался ни одного из них убивать. Но Мелиор он сказал правду — для нее он сделает все, что угодно. И дело даже не в ее красоте и в том, что он был отчасти влюблен в нее. Она была лучшим лордом в Брагор-Нале. Джибб и прежде полагал, что когда-нибудь она станет оверлордом. А раз она готовится к завоеванию Тобин-Сера, не исключено, что ей удастся когда-нибудь стать Правителем. Каких бы высот она ни достигла, Джибб намеревался быть рядом. Он уже давно связал свою судьбу с ее участью и ни разу об этом не пожалел. Если бы Мелиор попросила его устроить покушение на самого Седрика, он бы и на это пошел, только для такой операции ему понадобились бы семь-восемь человек на подхвате. Для чародея же будет достаточно и двоих. Лучше всего поручить дело Дурелу и Чеву — они сообразительны и умеют действовать осторожно, а от их лучеметов никто не уйдет живым. Да, пожалуй, они подойдут. Он усмехнулся в темноте и громко сказал: «Я замышляю убийство чародея».

Джибб больше не прислушивался к двери — прошло несколько минут, он знал, что Мелиор ушла, однако не услышал ни звука.

Тебе стоило прежде тысячу раз подумать. — Наль купался в золотистом утреннем свете, а Седрик смотрел в окно и думал, как он бросит это в лицо Мелиор.— Могла бы догадаться, что за тобой наблюдают: я знаю о твоем уходе, я знаю, где ты была, и видел, как ты прокралась в центр на самой заре. Надо было думать раньше. Как ему хотелось наорать на нее, обругать за глупость и дерзость. Он собирался доверить ей задание, требовавшее терпения и точного следования инструкциям, а она тут скачет вокруг центра, как девочка-переросток. Как ему хотелось наказать ее, причинить ей боль! Он хотел разбить ее лицо в кровь, преподать ей такой урок, который она будет помнить до конца своих дней. Чего он только не придумывал сотворить с ней! И лишь Арик знает, как ему хотелось войти в нее!

Но больше всего Седрик хотел знать, что она замышляет. Он был готов к тому, что Мелиор выкинет что-то подобное до отбытия в Тобин-Сер. Оверлорд достаточно ее изучил. Она, конечно, отчаянная, но это скорее следствие ее смелости и находчивости. Мелиор была права насчет Сэвила, он плохо подходил для грядущей работы — слишком уж был предсказуем, хотя Седрик никогда не признался бы в этом ей… Все, что ему нужно было знать о Сэвиле, оверлорд понял уже в первый раз, проговорив с ним пять минут; за Мелиор же ему пришлось долго и пристально наблюдать, чтобы научиться предугадывать ее поступки.

Он знал, что она попытается улизнуть из центра потому, что сам практически подбил ее на это. Он много рассуждал о надежности охраны и о необходимости оставаться в здании центра на протяжении всего тренировочного периода. Для женщины такого склада, как Мелиор, это был вызов. Теперь она не могла удержаться, чтобы не сбежать. И сделала она это с невероятной легкостью и совершенством.

Однако это не отменяло того факта, что она его ослушалась. Непослушания Седрик не выносил. Когда он был еще молод и старался самоутвердиться на месте лорда, он, не рассуждая, убивал изгоев, хотя бы слегка отступивших от его указаний. Даже став оверлордом, он жестоко и без промедления наказывал своих подчиненных за непослушание. До своего злосчастного путешествия в Тобин-Сер Калбир из всех лордов был его любимцем, и однажды они заспорили из-за какой-то никчемной мелочи, Седрик сейчас уж и вспомнить не мог, в чем было дело. В результате до конца своих дней лорд носил большой белый шрам, пересекавший лицо от левого виска до угла рта

Став старше, Седрик научился сдерживаться; вполне вероятно, что Мелиор так никогда и не узнает, как он сейчас зол. Сам бы он, будучи месяцами заперт в тренировочном центре, с перспективой отправиться в неведомую страну, где ждали невиданные опасности, тоже попытался бы сбежать. Всего лишь на одну ночь, чтобы выпить, переспать с какой-нибудь девицей, просто пошляться по Налю, чтобы еще раз глотнуть воздух свободы.

Его беспокоило, что Мелиор ничего подобного не сделала. Верный Седрику человек донес, что она отправилась на квартиру своего телохранителя и оставалась там лишь пару минут. Напиться за такое время не успеешь, на интимную встречу тоже не похоже, но зато вполне достаточно, чтобы отдать указания, получить или передать информацию.

Оверлорд не знал, что и думать. Мало кому удавалось застать его врасплох; неожиданности, как он усвоил из неудачного покушения несколько лет назад, могут быть смертельными. Тем не менее сегодня Мелиор удивила его, несмотря на его прогнозы и долголетние наблюдения за ней.

Он ненадолго нахмурился. В Брагор-Нале почти ничто не происходило без его ведома. И что бы там ни замышляла эта девчонка, он об этом узнает. Один раз она его удивила, но больше этого не случится.

Зимы в джунглях перешейка Лон-Тобин были довольно теплыми, но чересчур влажными. В холодные месяцы перешеек терзали жестокие бури, поскольку на севере находилось море Арика, а с юга — теплые воды бухты Риверсенд и Южного океана. Но благодаря тем же мощным теплым ветрам, обрушивавшим ливни на узкую полоску земли, прогревался и воздух.