Как человека и политика, Петра Столыпина отличали два основных качества, которые были присущи далеко не всем даже в высших эшелонах власти, не говоря уже о представителях пресловутой «общественности»: вера в Бога и любовь к России. Он готов был ради Отечества пойти на любые жертвы и принес на его алтарь собственную жизнь. Конечно, эта личность во многих отношениях была неоднозначной, можно даже сказать, противоречивой, но эта противоречивость присуща в той или иной степени всем выдающимся историческим персонажам, вне зависимости от места их действия. Петр Аркадьевич не был чиновником-прожектером, которых немало сидело в высоких сановных кабинетах; он — волевой администратор-преобразователь, которых стране всегда не хватало. В отличие от многих других, он знал, что делать и как делать, чтобы избавить Россию от угрозы социального взрыва, укрепить правопорядок и провести постепенные преобразования, способные превратить страну в стабильное правовое государство под монаршим скипетром.
Он являлся русским консерватором новой формации, понимавшим, что для защиты исконных государственных начал надлежит не только демонстрировать силу, «давить и не пущать»; необходимо изменить социальную природу общества, создать массу крепких собственников-хозяев, которые стали бы естественной базой социального умиротворения. Он никогда не сомневался, что авторитаризм (самодержавие) и Россия — вещи неразрывные, что все серьезные преобразования можно проводить лишь сильной, властной и честной рукой, что введение правового строя процесс длительный и сложный, требующий многолетних, постоянных усилий сверху, поддержки и понимания снизу.
Ему многое удалось сделать, но многое осталось и нереализованным, так как за те пять лет, с середины 1906 года до середины 1911 года, что он находился на второй роли в государстве, добиться качественной перестройки всего громоздкого государственного здания было невозможно. Требовалось не просто осуществить программу реорганизации хозяйственной деятельности; необходимо было создать условия для возникновения нового социокультурного типа крестьянина-агрария, сформированного не в уравнительно-перераспределительной атмосфере русской общины, а являвшегося полноправным элементом рыночной экономики, носителем и субъектом права в европейском его понимании. Эта грандиозная задача была рассчитана на длительную перспективу, и не вина П. А. Столыпина, что история этого срока России не предоставила.
Родился Петр Аркадьевич Столыпин в 1862 году в родовитой дворянской семье и детство провел в имении Средниково под Москвой, а затем в родительском имении Колноберже под городом Ковно (Каунас) в Западном Крае. После окончания гимназии в Вильно (Вильнюс) он поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, который окончил с отличием. С 1884 года начал службу в Министерстве земледелия и государственных имуществ, где работал в департаменте земледелия, а в 1889 году перешел на службу в Министерство внутренних дел, получив должность Ковенского уездного предводителя дворянства.
Эта служба дала ему первый значительный административный опыт и близко познакомила с проблемами и нуждами сельского хозяйства. Его работоспособность, честность, открытость нравились далеко не всем, но большинство дворянства и местной администрации относилось к нему с симпатией. В 1899 году занял должность Ковенского губернского предводителя дворянства, а в 1902 году получил пост Гродненского губернатора. В следующем, 1903 году, П. А. Столыпин стал Саратовским губернатором. В этой роли ему пришлось встретиться с революционными волнениями 1905 года, которые не миновали и Поволжье. Один факт из его тогдашней деятельности получил широкую огласку. Во время ликвидации беспорядков в Балашовском уезде он смело вышел один к толпе и лишь словом утихомирил ее.
26 апреля 1906 года П. А. Столыпин был назначен министром внутренних дел, а 8 июля к этому добавился и пост председателя Совета министров. Такой невероятный взлет был достаточно необычным для бюрократического Олимпа, и данный факт сделался предметом оживленных обсуждений в столичных гостиных. Эта же тема стала объектом всевозможных домыслов и предположений в различных сочинениях на исторические темы. Высказывались разные догадки, выдвигались немыслимые теории, и мало кого привлекал наиболее простой и документально подтвержденный ответ: Столыпин был призван в высший эшелон власти не в силу каких-то родственных уз и мифических протекций, а потому, что проявил себя, как сильный и смелый администратор, что было замечено и оценено монархом.
Тема Петр Столыпин и Николай II является чрезвычайно важной для понимания политических коллизий отечественной истории начала XX века. Вокруг этого сюжета существует множество идеологически и политически ангажированных спекуляций и конъюнктурных умозаключений, нацеленных на подтверждение или опровержение тех или иных мировоззренческих концепций. Многие уверены, что царь лишь «терпел» своего премьера, что он не позволял ему действовать смело и решительно, что падение Столыпина было предопределено еще до его гибели, что монарх оказался под полным влиянием «придворной камарильи», стремившейся уничтожить все нововведения и отказаться от курса перемен, олицетворяемых Петром Столыпиным. При этом игнорируется одна очевидность: сановник оставался на своих постах исключительно благодаря поддержке императора, который, вне зависимости от личных симпатий и антипатий, видел глубокий смысл в преобразовании хозяйственной и социальной жизни империи.
В отличие от некоторых других высших чиновников, Петр Аркадьевич никогда не позволял нелицеприятных для самодержца высказываний даже в самом узком кругу. Это был истинный русский монархист, один из последних в петербургских коридорах власти, для которого воля монарха и воля России являли одно целое. Он был абсолютно искренен, когда летом 1906 года в письме заверял Николая II: «…жизнь моя принадлежит Вам, Государь, что все помыслы мои, стремления мои — благо России; что молитва моя ко Всевышнему — даровать мне высшее счастье: помочь Вашему Величеству вывести нашу несчастную Россию на путь законности, спокойствия и порядка».
Будучи просвещенным и целеустремленным политиком, Столыпин понимал, что реформы необходимы и неизбежны. Он видел дальше, острее осознавал причинно-следственные связи в решении проблем, чем многие современники. Девиз премьера быт прост и в тех условиях логичен: сначала успокоение, а затем реформы. Однако откладывать назревшие изменения было невозможно, и реформы приходилось осуществлять в атмосфере неутихающих беспорядков. Хотя с 1907 года волна насилия в стране пошла на спад, она не прекратилась: с января 1908 года по май 1910 года было отмечено 19 957 случаев террористических актов и экспроприации, от которых пострадали по всей империи 7634 человека (в 1905–1907 годах в результате деятельности революционных террористов было убито и ранено не менее 9000 человек).
Главную стратегическую цель премьер видел в принципиальной реорганизации землепользования и землевладения крестьянства, понимая всю пагубность существования общины. Еще будучи Саратовским губернатором, во всеподданнейшем отчете за 1904 год писал: «У русского крестьянина — страсть всех уравнять, все привести к одному уровню, а так как массу нельзя поднять до уровня самого способного, самого деятельного и умного, то лучшие элементы должны быть принижены к пониманию, к устремлению худшего, инертного большинства. Это видится и в трудности привить к общинному хозяйству сельскохозяйственные улучшения и в трудности часто наладить приобретение всем обществом земли при помощи Крестьянского банка, так что часто расстраиваются выгодные для крестьян сделки».
Неблагоустройство значительной части крестьянства давно уже заботило и Николая II. Когда возник кабинет С. Ю. Витте, осенью 1905 года император поставил перед ним главную задачу: приступить к улучшению положения крестьян. На заседании Совета министров 3 ноября 1905 года глава правительства предложил в этих видах избавить крестьян от выкупных платежей. Царь тут же заявил, «что находит меру совершенно недостаточною» и решительно высказался за переход от слов и обещаний к крупным мерам «по улучшению положения крестьян, не теряя времени, так, чтобы крестьянство убедилось, что о нем правительство фактически заботится», и призвал для достижения этой цели «не стесняться жертвами и не останавливаться перед самыми сильными мерами». Кабинету С. Ю. Витте не удалось принять никаких «сильных мер», хотя предварительная работа в этой области велась. Когда же собралась Первая Государственная Дума, сразу выяснилось, что резерва времени у власти уже больше нет. Ношу трудоемкого реформирования крестьянского землеустройства принял на себя кабинет П. А. Столыпина и особенно его глава.
