Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Брак представителя любого королевского дома почти всегда сопряжен с известными политическими расчетами. Женитьба же наследника русской короны, власть которой распространялась на огромные территории в Европе и Азии, всегда была сферой высоких политических интересов. Россия в тот период не имела надежных союзников в Европе. Еще были свежи в памяти баталии неудачной для нее Крымской войны, когда империи двуглавого орла пришлось столкнуться в военном противоборстве с объединенными усилиями Англии, Франции и Сардинского королевства, выступивших союзниками Турецкой империи. Война закончилась унизительным для России Парижским миром 1856 года. Антирусские настроения в Европе были еще очень сильны. Крупнейшие державы имели свои стратегические и экономические интересы на Балканах, на Ближнем и Среднем Востоке, куда устремляло свой взор и царское правительство. Оно уже давно было озабочено больным «восточным вопросом», решением трех исторических геополитических задач: ликвидацией власти Османской империи над братскими славянскими народами и установлением контроля над черноморскими проливами.

Развитие ситуации в Центральной Европе также тревожило Россию. Все настойчивей заявляла свои амбиции Пруссия, начинавшая доминировать в учрежденном еще в 1815 году Германском союзе. Центростремительные имперские тенденции в начале 60-х годов XIX века здесь были налицо. В этих условиях внимание русского царя привлекла Дания, тихая, стабильная страна, мало задействованная в мировых политических противоборствах, но оскорбленная и ограбленная Пруссией и Австрией. Эти державы давно претендовали на южные районы Датского королевства, на Шлезвиг и Голштейн, связанные с Данией тесной династической унией еще с XV века. В 1864 году Берлин и Вена «проглотили» эти обширные районы, чем вызвали в Дании резкий всплеск антинемецких настроений. Но Дания была слаба и фактически беззащитна. Возникшая же перспектива породниться с российским императорским домом давала Копенгагену вполне ощутимую опору во внешнеполитической деятельности.

Подобный брачный союз устраивал и русского царя. Таким путем можно было заиметь надежного союзника в Европе и ограничить имперские аппетиты Пруссии, которая в будущем могла не только отторгнуть от Датского королевства южную часть, но со временем и вообще аннексировать всю его территорию. Осуществление намеченной свадебной комбинации давало России и еще очень важный шанс — улучшить отношения с Англией. Старшая дочь датского короля Христиана IX Александра в марте 1863 года стала женой старшего сына королевы Виктории, наследника английской короны принца Альберта — Эдуарда, герцога Уэльского. Когда-то, очень давно, вскоре после восшествия на трон весной 1839 года, королева Виктория — представительница Ганноверской династии — принимала в Лондоне русского наследника, цесаревича Александра Николаевича, будущего царя Александра II.

В те далекие годы Россией правил Николай I, чрезвычайно заинтересованный в установлении тесных отношений с Британской короной. Как только королевой стала Виктория, к ней по дипломатическим каналам стали поступать сигналы о желании русского монарха посетить Лондон. Но тогдашний министр иностранных дел Великобритании Пальмерстон посоветовал молодой королеве (ей было всего 20 лет) держаться осторожной линии в отношениях с Россией и уклониться от приглашения царя в Лондон (русский император удостоился чести погостить у королевы лишь в 1847 году и убедился в невозможности создать союз двух стран).

Весной 1839 года с визитом в Англию прибыл наследник русского престола Александр Николаевич, который был всего на год старше незамужней еще королевы Великобритании и Ирландии. Он произвел сильное впечатление на Викторию. На балу она несколько раз с ним танцевала, а в перерывах усаживала рядом с собой и «оживленно болтала». Жене премьер-министра королева призналась, что русский принц ей «чрезвычайно понравился» и что «они стали друзьями». Русскому же гостю английская хозяйка не приглянулась. «Она очень мала ростом, талия нехороша, лицом же дурна, но мило разговаривает», — записал цесаревич в дневнике. В придворных кругах Лондона и Петербурга тогда возникли слухи о возможности династического союза, но эти разговоры не имели под собой никакой реальной основы. Королева Виктория всю жизнь, а находилась она на троне 64 года, придерживалась антирусских настроений, принимавших порой характер русофобии. Кто знает, может быть, кроме имперских интересов и амбиций, эта антипатия питалась и тем давним неразделенным чувством?

Однако роль России в Европе и мире была столь велика, а матримониальные связи императорской фамилии столь широки и многообразны, что Виктории — «королеве Великобритании и Ирландии и императрице Индии» — все-таки пришлось породниться с Домом Романовых. Ее четвертый ребенок, сын Альфред-Эрнст-Альберт герцог Саксен-Кобург-Готский, граф Кентский, герцог Эдинбургский в 1874 году женился на единственной дочери императора Александра II, великой княжне Марии Александровне, подарившей своей свекрови — хозяйке Букингэмского дворца — внука Альфреда (1874–1899) и внучек: Марию (1875–1938), Викторию (1876–1936), Александру (1878–1942), Беатрису (1884–1966).

В конце прошлого века возникла и еще одна прочная личная уния. Две внучки Виктории, дети ее второй дочери Алисы (1843–1878), гессенские красавицы — принцессы Елизавета (1864–1918) и Алиса (1872–1918) нашли свое семейное счастье в России. В 1884 году Елизавета стала женой сына императора Александра II великого князя Сергея Александровича, а в 1894 году Алиса, приняв православие и получив при миропомазании имя Александры Федоровны, вышла замуж за императора Николая II. Но первая близкая родственная связь между русским и английским владетельными домами установилась через замужество датской принцессы Дагмар.

Когда цесаревич Николай Александрович ехал в Копенгаген, он не имел серьезных намерений. Он лишь хотел посмотреть на датскую чаровницу, которую так расхваливал «дорогой Папа». Сердце молодого впечатлительного русского она пленила. Дагмар не блистала яркой красотой, не отличалась незаурядным умом, но в ней было нечто такое, что притягивало и завораживало. Она обладала тем, что французы обозначают словом «шарм».

Принцесса выросла в большой и дружной семье. У Христиана IX и королевы Луизы было шестеро детей: Фредерик — наследник престола, с 1906 года — король Дании Фредерик VIII (1843–1912), Александра (1844–1925), Вильгельм — греческий король Георг I (1845–1913), Дагмар (1847–1928), Тира (1853–1933) и Вальдемар (1858–1934). Но наибольшей любовью родителей пользовалась именно Дагмар за свою доброту, искренность и деликатность. Она умела всем нравиться и могла завоевать симпатию даже у самых ворчливых и неуживчивых тетушек и дядюшек, каковых было немало. Датский королевский дом находился в родстве со многими династиями Европы, а в Германии подобные узы охватывали немало графских и княжеских родов.

Принцесса Дагмар знала о тайном смысле миссии русского цесаревича, о чем ей говорили мать и отец. Послушная дочь не сомневалась, если так было нужно, как ей поступить. Она согласилась без колебаний поменять религию и перейти из лютеранской веры в православие, так как это было непременным условием замужества. Принцесса внимательно и подолгу рассматривала фотографию Николая Александровича: на нее глядело простое, несколько даже грубоватое лицо молодого человека. Выражение глаз, несомненно, свидетельствовало о характере и уме. Он мог показаться скованным и нелюдимым, но при первой же встрече эти опасения исчезли без следа. Русский цесаревич ей понравился.

Русский принц ощущал расположение, выказываемое ему, но несколько дней не решался приступить к объяснению. Наконец 16 сентября 1864 года оно состоялось и Дагмар сразу же дала согласие. Это желанное «да» вознесло Никса от радости почти на небеса. В дальнем уголке парка загородной королевской резиденции Никc и Дагмар страстно целовались. Они были счастливы. О помолвке было объявлено официально, и весь этот день был полон сумасшедшей суеты. Все их поздравляли, высказывали добрые пожелания. Был праздничный обед с шампанским и тостами. На следующее утро, все еще в состоянии крайнего возбуждения, Николай Александрович писал отцу: «Dagmar была такая душка! Она больше, чем я ожидал; мы оба были счастливы. Мы горячо поцеловались, крепко пожали друг другу руки, и как легко было потом. От души я помолился тут же мысленно и просил у Бога благословить доброе начало. Это дело устроили не одни люди, и Бог нас не оставит».

3
{"b":"216102","o":1}