Высокомерие завоевателя, представителя «высшей расы», призванной править всем миром, мешало Максу по достоинству оценить способности противника, и в этом — а не в логических просчетах — была самая большая ошибка чистокровного арийца.

Марианна вполне овладела собой и держала себя совершенно естественно.

Первоначальная скованность прошла, и обстановка в купе несколько разрядилась. Болтая о том о сем, как водится между случайными попутчиками, Макс за Фотисом и Марианной ничего подозрительного не замечал. И напротив, подозрительным ему показалось поведение офицеров. Они то и дело переглядывались и обменивались непонятными жестами. Но так или иначе, сам Отто помог ему выйти на связь со своим человеком. Когда поезд сделал остановку на небольшой станции для заправки водой, полковник вдруг предложил: а не сходить ли нам к артистам?

— Как? У вас в поезде и артисты есть? — притворно удивился Макс.

По пути в вагон, куда каждого из них тянуло по разным причинам, Фотису удалось шепнуть Марианне:

— Записку получил. Человек, с которым я пришел, враг. На станции Дион найдешь склад…

Он немедленно присоединился к остальным, боясь возбудить подозрения у Макса. Но тот был занят, при виде импресарио все трое снова переглянулись, и Отто сделал подчиненным знак, означавший: «Внимание!»

«Что это с ними?» — недоумевал Макс.

Они с Германом поднимались в вагон последними и при этом тихо перекинулись несколькими фразами.

— Что происходит?

— Йоганн, однорукий, предатель. Он ответил на тот пароль, что вы мне передали.

— А женщина?

— По-моему, подозрительна, хотя ничем себя не выдала.

— Нет ли в поезде другой женщины, похожей на нее?

— Есть… В том же вагоне.

— Сундуки?

— На месте!

— Так. До Катерини еще четыре станции, близко одна от другой… Будь внимателен.

Отто не скрывал своего беспокойства по поводу появления новых пассажиров.

— Не нравятся мне они оба.

— Вот-вот, — с готовностью отозвался майор. — Вы тоже заметили? Один из них подошел к Марианне, будто следит за ней, а другой потихоньку переговорил с импресарио.

— Вы считаете, что они прибыли с одной и той же целью? — спросил Отто.

— Возможно, господин полковник, но, к сожалению, она нам не известна, и поэтому надо быть настороже. Я нутром чувствую, что над всеми нами, и в особенности над мадемуазель Марианной, нависла угроза!

— Прошу вас, не отходите от нее — вы оба!

— Не волнуйтесь! Что бы они ни замышляли, им не удастся осуществить свои замыслы!

Волей-неволей импресарио пришлось пригласить из спального вагона аккордеонистку и еще нескольких артистов. Те обрадовались: очень уж надоело сидеть взаперти.

Йоганн играл на губной гармошке, думал о своем. На станции его предупредили, чтобы он остерегался Германа. Герман — враг, и ему, к сожалению, стал известен пароль. Йоганн в душе проклинал себя: мало того, что сам себя под удар поставил, так еще наверняка и всю операцию провалил. Теперь только один выход: убить Германа и покончить с собой.

Появление двух новых пассажиров в купе немецких офицеров не ускользнуло от внимания телохранителей греческого ученого. Михалис в срочном порядке разыскал начальника поезда.

— Похоже, дело осложняется…

— Знаю. Мне сообщили, что в Платамоне сели двое подозрительных. Теперь все собрались в вагоне у певцов.

— Что делать будем?

— Я усилил группу охраны. В том, что «наш» в одном вагоне с немцами, есть и хорошая сторона. Так мы имеем возможность постоянно держать их на мушке. А плохо то, что очень уж много нас собралось в этом вагоне, это становится заметным!

— Может, лучше перевести его в другой вагон?

— Не думаю. Надо, пожалуй, ссадить его и остальных на первой же остановке, а там посмотрим!

— Согласен! Сколько наших в поезде?

— Двадцать, если с женщинами считать. Половина вооружены.

— Распредели их так, чтобы по двое с оружием были поблизости от немецких охранников… В случае необходимости нападем сами. Предупреди всех, что сигналом к нападению будет остановка поезда стоп-краном.

— Сделаю! — Начальник поезда всегда чувствовал себя спокойнее, когда получал конкретные распоряжения.

Вернувшись к себе в вагон, Михалис наткнулся на электрика со свертком под мышкой. Вначале он не придал этому значения, но, когда тот направился к офицерскому купе, за которым группа охраны установила наблюдение, насторожился. Парень в нерешительности встал у окна. Сквозь надорванную газету Михалис разглядел знаки железнодорожной формы.

«Наверно, идет на работу», — подумал он и пошел посоветоваться к начальнику поезда.

— Не нравится мне все это. А ты как считаешь? — В голосе у него была тревога.

— Трудно сказать… Знаешь поговорку: мышеловку ставь, но и кошку оставь! Скоро будем в Дионе, там и высадим наших.

— В Дионе? Ладно… Эх, обойтись бы без шума и стрельбы! — вздохнул Михалис.

— Это было бы лучше всего!

Когда он вернулся, электрика в офицерском вагоне уже не было. Михалис осмотрел все закоулки, вплоть до туалета. Никого. И вдруг заметил полуоткрытую дверцу шкафчика, через который проходили трубы и кабели поезда. Открыв дверцу, он обнаружил там сверток. В нем действительно была железнодорожная форма.

«Зачем он ее здесь оставил? — недоумевал Михалис. — Может, это для кого-нибудь из немчуры? Собирается переодеться, чтобы сойти за нашего?» И он решил забрать этот сверток.

Нелегкая ответственность за жизнь людей сделала его подозрительным. Пройдя по вагону, он заглянул в купе, где находился греческий ученый.

И тут раздался гудок паровоза.

«Подходим к Диону», — подумал Михалис.

При звуке этого гудка все находившиеся в артистическом вагоне невольно вздрогнули. Только аккордеонистка казалась беззаботной и строила глазки майору.

Отто с капитаном наблюдали за импресарио и новыми пассажирами. Фотис не выпускал из поля зрения Макса, а тот в свою очередь следил за Марианной и всеми, кто с ней общался.

— Наконец-то подъезжаем к Диону! — воскликнула девушка.

— Устали? — спросил Макс.

— Да нет, просто люблю Дион! Я была здесь пять раз, ездила с господином Крайсманом на раскопки! Помните?

— Помню ли я? — Голос Отто зазвучал мечтательно, ностальгически. — И ты еще спрашиваешь! Какие великолепные находки там были. Мы обнаружили фундаменты целого города эллинистического периода.

Поезд замедлил ход и остановился у маленькой станции. Его уже дожидались рабочие соляных разработок, ежедневно съезжавшиеся сюда из окрестных деревень. Теперь они набились в вагон, который должны были прицепить к составу.

Пассажиры стали выходить на платформу.

Макс у выхода шепнул импресарио:

— Не упускай ее из виду! Я немного пройдусь, а ты приставь кого-нибудь к Йоганну. Если попытается выйти из вагона — задержать даже силой! Но без шума.

Импресарио следовал за Марианной буквально по пятам. Фотис, перед тем как выйти из вагона, сумел предупредить Йоганна:

— Здесь в конце вагона шкафчик… Там за трубой лежит форма железнодорожника. Переоденься и ступай на склад, он на берегу сразу за станцией…

Йоганна будто громом поразило. Помощь пришла в тот момент, когда он уже совсем отчаялся.

Только Фотис спустился с подножки, как Макс схватил его за локоть.

— Прошу со мной… Мне надо разыскать одного человека…

Фотис последовал за ним с таким ощущением, будто арестован.

Когда они проходили мимо Марианны, та как раз говорила Отто, что хочет немного размять ноги, а полковник приказал майору сопровождать ее и оберегать от назойливости Германа.

Макс, а за ним Фотис дошли до своего вагона. Войдя внутрь, они остановились около купе, где ехал греческий ученый.

Когда Макс заглянул в это купе через стеклянную дверь, Михалис сунул руку в карман и схватился за револьвер.

Макс удостоверился в том, что сидевшая в купе женщина действительно похожа на Марианну. Фотис тоже заглянул туда и похолодел: с первого взгляда узнал сидевшего там пожилого человека. Сколько раз он слушал его лекции! Тут же вспомнилось, как во время облавы на улице Ахарнон прохожие шушукались о том, что профессор якобы успел скрыться. И когда Макс открыл дверь, Фотис также сунул руку в карман, готовый встать на защиту профессора.