Лева — маме, март 1941 г.
…В детдоме я научился многим вещам, которых не знал раньше. Например, мыть пол, вышивать, играть (хотя и не очень хорошо) на мандолине. Я сильно закалился и почти не болею…
Как ты думаешь, как и где мы будем жить, когда тебя выпустят? (А выпустят тебя скоро). Напиши, если можно, где стоит ваш лагерь, в лесу или в городе? Мама, Ляля (хотя очень редко) приносит из школы сниженные отметки по дисциплине. В следующем письме легонько ее пожури за это (но только легонько)…
Лева — маме, март 1942 г.
…Кормят нас, несмотря на такое тяжелое время, сравнительно хорошо… Хорошо едим благодаря своему директору Ивану Яковлевичу. Мама, у нас есть портрет папы. В одной книге были напечатаны его рассказы и портрет. Если хочешь, то мы пришлем его тебе.
Ляля — маме, август 1942 г.
…Мамочка, я твое письмо с 13 лаг. пункта получила. Леву выпустили в Горький в ремесленное. Ивана Яковлевича взяли в армию […].
Лева — маме, сентябрь 1942 г.
…Пишу из города Горького из ремесленного училища № 9, куда я устроился работать токарем. Жизнь здесь хорошая. Работаем по восемь часов. Хлеба дают 800 граммов. Есть общежитие…
Если сможешь, то, пожалуйста, сфотографируйся и пришли карточку, а то я начинаю забывать твое лицо…
Лева — маме, март 1943 г.
Здравствуй, дорогая мама!
…Ты пишешь, тебя волнует то, что я бросил учебу Конечно, учиться было бы лучше, да что делать, выбора нет… Вот кончится война, тебя освободят, и мы снова будем жить вместе: ты, я и Ляля. Уедем в Горький или в какой-нибудь маленький городочек вроде Углича и будем жить себе потихоньку, а получить квалификацию токаря никогда не лишнее.
Лева — Ляле, март 1943 г.
Здравствуй, дорогая Ляля! Я жив и здоров. По-прежнему работаю токарем-ремонтником. Делаю запасные части для станков. К 1 Мая я, наверное, приеду к вам в гости. Напиши, как ты живешь? Не обижает ли кто тебя?
Будь дисциплинированной, но не тихоней, слушайся воспитателей, но сама разбирайся, что к чему. Но самое главное — учись! Учись не для отметки или похвалы, а для того, чтобы знать!
Лева — маме, май 1943 г.
Вот уже пять дней подряд к нам прилетают «фрицы» каждую ночь с 12 до 4, как часы. Кое-что повредили… Если бы не работала книги, то я, пожалуй, сошел бы с ума. Написал бы подробнее о тревоге, да все равно цензура замажет…
Ляля — маме, май 1943 г.
…Нам дали под картошку стадион, и мы уже его вскопали и посадили картошку. Мы сейчас ходим в луга за диким луком и щавелем. Щавель собираем на щи, а дикий лук сдаем, и нам, наверное, дадут за это мыло …
У нас в детдоме есть тоже ребята, у которых мамы и они сами из Москвы…
Мы работали зимой в пошивочной, шили простыни. У меня по шитью хорошие и отличные отметки…
Мамочка, когда твой день рождения?
Лева — маме, июнь 1943 г.
…Когда я ездил в детдом, узнал судьбу многих товарищей. Один убит, другой, В. Малецкий (у него такая же жизнь, как и у меня), ранен, третий учится на лейтенанта, а другие кто где… Мама, постарайся узнать, скоро ли мы будем вместе, а то как ни хороша жизнь, но никто и ничто не может мне тебя заменить!..
Ляля — маме, октябрь 1943 г.
…Мамочка, ты мне деньги не присылай, а накопи на дорогу. А то у одной девочки, к ней мама едет, ее выпустили, а у нее нет денег. Может, и у тебя не будет…
Лева — маме, декабрь 1943 г.
…Только и есть новостей, что нам теперь дают хлеба 600 граммов и еще то, что я поступил учиться в вечернюю школу взрослых, в 7 класс. Учусь хорошо. Правда, трудненько (до 5 работаешь, с 6 до 11 вечера учишься, а утром с 8 снова на работу). По возможности читаю и занимаюсь военным делом (здесь хороший военный кабинет). Сейчас я живу будущим. Когда очень трудно, то подумаю, как мы хорошо будем жить вместе, и мне хорошо.
Лева — маме, февраль 1944 г.
…Живу только надеждой на нашу скорую встречу. Скоро всему этому должен прийти конец, у нас в детдоме у одной девочки маму уже выпустили. Будет и у нас праздник! Я вот часто думаю, как интересно все устроено в жизни: мы жили хорошо и тихо, и вдруг разлука на столько лет, вся наша семья разбилась на кусочки, и кто знает, когда мы соберемся снова вместе. Но я всему назло верю, что мы встретимся… […]
Ляля — маме, октябрь 1944 г.
…Мамочка, у нас очень большая радость: жив дедушка. (Иосиф Игнатьевич Борисевич так и не встретился с дочерью и внуками, жить ему оставалось всего несколько месяцев. — Е. Г.). Когда приезжал Лева, я написала письмо дедушке. А на другой день дедушка прислал открытку в детдом. И мы очень обрадовались. Я каждый день думаю о тебе…
Лева — маме, январь 1945 г.
…Я жив, здоров. Учусь в Речном училище. Недавно у меня случилось несчастье. Мой товарищ, которому я очень верил, уехал и увез мои часы. Погоревал я, погоревал, да этим делу не поможешь, наживу новые. Самое главное мое имущество — знания — никто не украдет, а с этим имуществом наживешь что хочешь. Нам скоро дадут форму… Сейчас вообще все находится в организационном периоде. Скоро все наладится, и я буду писать тебе письма, полные благополучия и радости…
Ляля — маме, май 1945 г.
Здравствуй, милая дорогая мамочка!
Поздравляю тебя с всенародным праздником Победы! В 7 часов мы сами услышали по радио радостную весть: акт о капитуляции всех вооруженных сил Германии. Потом мы оделись в праздничные платья и побежали в школу. Там все поздравляли друг друга. Потом в школе был митинг. Я дружу с Катей Соловьевой. У нее на фронте брат, а в детдоме сестра, а больше никого нет. Мы с ней радовались, что она встретится с братом, а я с тобой…
Ляля — маме, август 1945 г.
Здравствуй, дорогая мамочка! Сегодня получила твое письмо. Я просто от радости не находила себе места. Еще 4 месяца и 3 дня. 129 долгих дней. Я пока жива-здорова, только ноги болят. Сейчас мы все время работаем и не отдыхаем. […]
Лева — маме, август 1945 г.
Ляля написала мне, что тебя освободят 22 декабря 1945 года. Наконец-то. Только не знаю — правда или нет… Когда увидимся, наговоримся за все прошедшее…
Ляля — маме, январь 1946 г.
…Очень огорчена, что придется так долго ждать… (Людмиле Иосифовне, как и многим другим заключенным, после отбытия срока не разрешили покинуть лагерь. В качестве вольнонаемной медсестры она была оставлена на неопределенный срок. — Е. Г.) Мамочка, у нас, наверное будет новый директор — Иван Яковлевич, который работал до войны…
Ляля — маме, март 1946 г.
…Вчера произошло важное событие. У нас выпускают девочек в ремесленное училище в Канавино. Я остаюсь одна. Ты, наверное, не представляешь, какая сейчас в детдоме жизнь. Все девочки уезжают. Мы жили вместе 8 лет. Все плакали… Посылаю тебе свою фотокарточку. Я сфотографировалась с Надей Метлой. У нее тоже мама в Караганде, как и ты…
Ляля — маме, апрель 1946 г.
…Мамочка, я почти ничего не помню о том, как мы жили в Москве… Я совсем не помню твое лицо. Только помню, что ты была в синей кофте. Возьми меня как можно скорее отсюда.
Я 8-й класс, наверное, не закончу. Да и вообще, зачем я живу? Все равно я никому не нужна.
…После ужина мы все собираемся вместе и вспоминаем о прошлом или мечтаем о будущем. У нас в комнате девять человек. У Тамары Калининой мама в Акмолинске, а у Н. Х. папа едет к ней, у остальных родных нет…
В конце августа Людмила Иосифовна приехала в Городец. Весь ее багаж состоял из ватника и пачки писем. […] Лялю из детдома она забрать сразу не смогла — негде и не на что было жить (всей ее зарплаты хватало лишь на буханку хлеба). Кое-как устроившись в Балахне, на другом берегу Волги, она изредка виделась с дочерью.
