Супруг смутился еще больше и пробормотал, как будто извиняясь:

— Я думал, что… Ну, если ты не хочешь…

Он посмотрел на блестящее от здорового физкультурного пота лицо жены, имевшее лишь слабое сходство с восхитительным глянцевым журнальным прототипом, который он видел в спальне, и подумал о том, что уже обещал своей новой пассии поездку в теплые страны. Начатую фразу он закончил неожиданно:

— Если тебе нужны будут деньги… Скажи, не стесняйся… Пойду-ка я спать… — и не оглядываясь выбежал из комнаты, чтобы Лидия не успела его остановить.

Господин Марушкин уже получил отчет фирмы «Нескучный сад» относительно расходования выделенных им на развлечения своей супруги средств и остался доволен: всего за три недели фирма успела добиться великолепных результатов. Самочувствие Лидии стремительно улучшалось, а денег на это было затрачено не так уж много. Смущала его только круглая сумма за перепечатку всего майского тиража журнала «Плейбой» с фривольной фотографией его супруги. «Это уж слишком, — думал заказчик, подсчитывая, на сколько должна вырасти цена на подвластных ему автозаправках, чтобы оправдать текущие затраты их владельца. — Хотя… Если скупить тираж оптом и раздать журналы каждому постоянному клиенту наших автозаправок в качестве приза, а потом пустить деньги на это по статье расходов на рекламу… Хм, кажется, это будет выгодно!» Так он и решил сделать.

«Довольно, — сказал бы Марушкин, если бы ему вновь представилась возможность поговорить с госпожой Резник. — Я вам очень благодарен, но, пожалуйста, довольно».

Однако такая возможность ему не представилась. Поэтому Раиса Александровна своим безжалостным красным карандашом поставила в графе «выполнение заказа» напротив пункта номер два очередной плюс и обвела жирным кружком пункт номер три.

И пункт номер три незамедлительно начал осуществляться.

В полутемную комнату скользнула серая фигура с пухлой кожаной папкой в руках. Владелица кабинета, несмотря на жаркий июньский день, куталась в пушистый плед и, задумчиво попыхивая черешневой трубочкой, наблюдала, как сизые кольца дыма виснут в воздухе, распадаются на отдельные серые волокна и наконец растворяются в полумраке. На коленях у нее лежал черный с золотом том энциклопедии с пожелтевшими от времени страницами.

— Я слушаю тебя, Костя, — сразу же отозвался на скрип входной двери ласковый, слегка хрипловатый голос. — У тебя что-нибудь новенькое?

Костя смущенно откашлялся:

— Новые сведения о нашем клиенте, Стеценко.

— Да, да, очень интересно. — Сгорбленная фигурка в кресле обернулась, и темные глаза внимательно блеснули в полумраке. — Что же наш доблестный воин? Доволен своими приключениями?

— Не знаю, — вновь кашлянул Костя, он, по-видимому, был немного не в своей тарелке. — Но должен сказать, что у меня с ним есть общие знакомые, которые странно о нем отзываются.

— Он сам по себе довольно странный.

— Да, но… Я, конечно, не могу судить, но… Понимаете, все это, возможно, лишь слухи и… С другой стороны, слухи на пустом месте не рождаются… Я никуда, естественно, не заявлял, это не моя прерогатива, но…

— В чем дело, не томи, — жестко произнес хрипловатый голос.

— Кажется, Стеценко замешан в убийстве… Ничего доказать нельзя, но… Милиция вроде бы вынесла заключение о самоубийстве на бытовой почве. Но этому никто не верит. С другой стороны, я знаю, в его обычае действовать так… Так жестоко… Кроме того, я узнаю его рисковый стиль, его бесшабашность.

— Нельзя ли услышать более связный рассказ? — спокойно попросила Раиса. — Садись, Костя, успокойся. Хочешь кофе?

— Не надо, — сказал Костя, опускаясь на диван. — Суть дела в том, что вчера убит один генерал, его фамилия Карташов.

— Да, я слышала в вечерних новостях. И что? Ты думаешь, это дело рук нашего подопечного?

— Карташов известен всем участникам чеченских событий, и многие на него имели зуб. Два года назад он в интервью утром кричал, что будет беречь каждого солдата, а вечером бросал новые и новые батальоны зеленых новобранцев в самые гиблые места. Говорили, что он продавал чеченцам оружие, отпускал военнопленных за взятки. На эти взятки он выстроил себе дом в Болгарии. И вообще, отвратительный тип, это многие знают. Трус, подлец, каких мало. Гнида. Еще недавно вещал со всех трибун, что пострадал за правду.

— СМИ рисуют совсем другой портрет Карташова: честный боевой генерал и так далее, — заметил голос с хрипотцой. — Ну-ну, дальше, пожалуйста.

— Совет ветеранов решил добыть документальные свидетельства, чтобы предать Карташова суду. Но это оказалось невозможным, слишком хорошо тот прятал концы в воду, а свидетели до сих пор боятся давать показания против него. Создался замкнутый круг. Тогда на одном из заседаний совета — мне об этом рассказывал знакомый, кто он, не буду говорить, но ему я доверяю как самому себе, — Стеценко предложил решить дело неофициальном путем. В ответ присутствовавшие сказали, что нечего самосуд устраивать. На это он буркнул: «Тогда я сам». Никто не придал этому значения — и вот, не проходит и двух недель, как Карташов убит.

— Совпадение?

— Боюсь, что нет.

— Какие у тебя основания подозревать его?

— Никаких, — вздохнул Костя. — Только те его слова. Да я и не обвиняю, по совести он все сделал правильно. Я бы тоже сделал это… Если бы смог…

— Карташова нашли в кабинете с простреленным черепом, — задумчиво произнесла Раиса Александровна. — Баллистическая экспертиза подтвердила версию самоубийства. Дома были жена, дети, но выстрела никто не слышал. В новостях говорили, что за час до этого к нему приходил какой-то человек, ушел у всех на глазах, генерал будто бы даже проводил его до дверей… Ты думаешь, это был он?

— Не знаю, может быть, и нет…

— Полагаешь, на него так повлияли манильские впечатления?

Костя молча пожал плечами.

— Формально нашей целью было только показать ему празднование Пасхи и распятие фанатиков, — произнес хриплый встревоженный голос. — Мы думали, что это подействует на него положительным образом. Никто не мог предполагать, что он сам, добровольно захочет испытать крестные муки. Если он решился на такое — значит, это было ему нужно… Не будем напрямую связывать его переживания в Маниле и убийство или самоубийство генерала. Вот что, Костя…

— Да?

— Пусть отдел конфиденциальной информации займется этим. Пускай выяснят, где он был в день смерти Карташова, что делал, каково было его психофизическое состояние. Мы будем держать это дело на контроле. Может, нам все это еще пригодится…

— Хорошо, — ответил Костя и, немного успокоенный, вышел из кабинета.

А в душном воздухе кабинета вновь заструились к потолку кольца табачного дыма от черешневой трубки. И вновь зашелестели пожелтевшие страницы энциклопедии.

Пронзительный междугородный звонок раздался в доме Марушкиных около шести часов утра. Лидия как ошпаренная подскочила на кровати. Ее охватила паника. Первой мыслью было: «Что-то случилось с детьми».

В трубке булькал и переливался всеми баритональными оттенками незнакомый мужской голос:

— Лидия Павловна? С вами говорят из Лос-Анджелеса, по поручению кинорежиссера Роберто Мадзини. Господин Мадзини готовится снимать новый фильм и хотел бы пригласить вас на пробы.

«Это розыгрыш, — уверенно решила Лидия и тут же спросила себя: — Но какая сволочь может меня так разыгрывать?»

Рокочущий голос не давал ей опомниться:

— Сценарий пока не готов, и мы не можем вам его прислать… Вкратце, главная героиня — страдающая женщина, разочаровавшаяся в любви, прекрасная и гордая, как вы… Гонорар по соглашению с продюсером… Заключение контракта на съемки… Билеты в Лос-Анджелес уже заказаны… Я жду вашего ответа…

— Послушайте, — наконец сумела вставить Лидия севшим со сна голосом. — Что за шутки?

Она хотела было бросить трубку, но в последний момент остановилась. Голос умолял: