«Бруккебах» — написано на желтом придорожном щите на границе населенного пункта. Маленькая точка на карте. Магазин «Консум», небольшая гостиница с ресторанчиком, церковная колокольня. По вторникам — кино, раз в три недели — танцы в дискотеке. Недалеко от щита виднелась строительная площадка. За кучами земли вырастали два жилых блока сборной конструкции, там работал экскаватор. Мужчина, сидевший за рычагами управления, переключил двигатель на холостой ход и выглянул на дорогу. В его ухмылке смешались гордость и нахлынувшие воспоминания, а также облегчение при мысли, что то время осталось уже позади. «И все же, несмотря ни на что, — подумал мужчина в кабине экскаватора, — мне не хотелось бы поменяться местами ни с кем из вас…»

Во втором взводе, вошедшем в небольшую деревушку, все разговоры смолкли. Ночь без сна, боевые учения, потребовавшие напряжения всех сил, оставленные позади уже более пятнадцати километров марш-броска — все это, удваиваясь, а то и утраиваясь, мелькало, как в мультипликационном фильме. Вглядываясь украдкой в лица соседей, каждый искал в них признаки наступающей усталости. Никто не хотел первым показать, что он чувствует приближение того момента, когда сил уже не остается. Движения стали деревянными. Михаэль Кошенц шел широким шагом, ставя ноги как на палубе пляшущего на морской волне корабля. У веснушчатого парня из второго отделения от боли в стертых до крови ногах на глазах навернулись слезы. Его соседи делали вид, что они ничего не замечают.

Андреас Юнгман не чувствовал под собой ног. Но ведь и для лейтенанта Винтера, и для Бретшнейдера пройденный маршрут не короче, подумал он. К тому же они совершают его не в первый раз. Да, видимо, и не в последний. Он посмотрел в сторону экскаватора: та самая модель, на которой он работал в период своей учебы, прежде чем перейти на кран — на «длинную ложку». Воспоминания смягчали черты его лица. Он смог даже улыбнуться. В мыслях он снова сидел в узкой кабине башенного поворотного крана, которая в течение долгих месяцев была его рабочим местом. Теперь в ней сидит его преемник — молодой парень с таким выражением лица, как будто он уже водил космические корабли к Марсу.

«Теперь необходимо медленно подать захватное устройство, — наставляет его Андреас. — Еще медленнее! Вот, теперь так!»

Строительная панель с уже вставленным окном плывет к монтажной площадке на пятом этаже. Возводится новый микрорайон. Некоторые из белых жилых блоков уже заселены. Андреас принимал участие в строительстве всех этих домов. Он скользит взглядом по разноцветным балконам и по плоским крышам. В его душе начинают звучать печальные нотки: это похоже на прощание, которое всегда грустно.

«Человек, работающий здесь наверху, на длинной стреле крана, приносит радость огромному числу людей. Стоит хотя бы раз посмотреть, как люди вселяются в новые квартиры… Теперь тормози. Осторожно! Спокойно! Так, хорошо!»

Монтажная деталь опускается на нужное место, где двое мужчин в желтых защитных касках уже протянули к ней руки…

«Однако у меня, даже когда приходилось работать по две смены подряд в кабине крана, кости так не болели», — вынужден признать Андреас.

На щите при выходе из населенного пункта было написано, что до окружного центра одиннадцать километров. Взвод охватил ужас.

— Одиннадцать! — воскликнул Хейнц Кернер. — Звучит как выигрышное число в спортивной лотерее.

— Боже ты мой! — простонал бедный Кошенц.

— Черт побери! — богохульствовал Йохен Никель.

— Дай-ка сюда ранец, — обратился Андреас Юнгман к Кошенцу.

— И автомат, — добавил Бруно Преллер.

— Чепуха! — пытался протестовать Михаэль Кошенц. Но его возражения прозвучали малоубедительно.

— Не изображай из себя самого выносливого! Давай-ка сюда имущество!

И Михаэль Кошенц освободился от части своей амуниции.

— А что это даст? — проговорил он хныкающим топом. — У меня все горит, как на раскаленном железе, тут уж мне никто из вас не сможет помочь.

Рейсовый автобус обогнал взвод, окутав солдат облаком пыли. Две девушки смотрели сквозь заднее стекло, хихикая и посылая им воздушные поцелуи. Но даже Кошенц на это не прореагировал. В этот момент он даже не нагнулся бы за запиской с номерами телефонов обеих красоток.

— Бабье! — хрипит Никель презрительно.

— А почему, собственно, девушки не должны отбывать воинскую службу? — ворчит Бруно Преллер. — Ведь у нас равноправие!

— Телезилла из Аргоса? — вмешивается в разговор Эгон Шорнбергер.

В любой другой ситуации он без передышки начал бы рассказ о поэтессе, которая в античные времена призвала женщин Аргоса к оружию, чтобы принудить подходивших к городу спартанцев к отступлению уже после того, как те разгромили аргузское войско в предыдущем сражении. А теперь и для него каждое слово было равноценно сделанному шагу. Поэтому Бруно Преллер не получил ответа на свой вопрос об этой Телезилле.

Дорога делала левый поворот. Проселок, отходивший от нее, вел прямо, в направлении движения взвода. Лейтенант Винтер сверил карту и компас.

— В двух километрах «противник», — дал обер-лейтенант вводную командиру взвода.

Тот не терял ни секунды.

— Ложись! — отдал Винтер команду и в следующую же секунду первый растянулся в придорожном кювете. — Командиры отделений, ко мне!

Солдаты взвода попадали в пыльную траву справа и слева от дороги. Михаэль Кошенц тихо стонал. Никель остался на бровке кювета, как будто речь шла о привале.

— Дружище Кошенц! Никель! Опустите голову ниже! — прокричал Хейнц Кернер своим соседям.

— Вот так бы на несколько часов! — заметил Кошенц и опустил лицо в траву.

Андреас Юнгман наблюдал за небольшой группой людей вокруг командира взвода: не идет ли там речь о новой боевой вводной?

Если это так, то тает его последняя слабая надежда на получение все же сегодня желанной для него увольнительной.

Старая яблоня, расщепленная когда-то молнией, отбрасывала тень на прижавшихся к земле людей. Трое унтер-офицеров склонили головы над картой командира взвода.

— Будем продвигаться по отделениям до перекрестка дорог у Мюлленштедта, — инструктировал их лейтенант Винтер. Его палец заскользил по бумаге. — Это здесь!

Командиры отделений разыскали указанный пункт на своих картах.

— Сбор в назначенном месте точно через час. Направление и маршрут движения — на ваше усмотрение. Сейчас шестнадцать часов сорок минут. Вопросы есть?

Вопросов не было.

Над дорогой раздались команды:

— Второе отделение, перебежками до стоящего впереди сарая — марш!

— Третье отделение, перебежками по одному ко мне — марш!

Командир роты внимательно наблюдал за происходящим. Затем он подошел к лейтенанту Винтеру, из своего укрытия наблюдавшему за выполнением команд, и отдал ему новое распоряжение. На этот раз командир взвода растерянно помедлил, прежде чем крикнуть:

— Унтер-офицер Бретшнейдер, ко мне!

Карл Хейнц Бретшнейдер собрал своих солдат. Слегка недовольный тем, что два других отделения могут за это время вырваться вперед, он ползком подобрался к своему начальнику. Обер-лейтенант все еще стоял у расщепленной яблони. После краткого инструктажа лейтенант и командир отделения поднялись во весь рост. Они больше не вели себя как в боевой обстановке. Лейтенант Винтер один подошел к ожидавшему отделению.

— Унтер-офицер Бретшнейдер убит, — заявил он. — Солдат Юнгман, вы назначаетесь командиром отделения!

Двумя-тремя фразами опешивший старший по комнате был введен в курс предстоящей задачи.

Карл Хейнц Бретшнейдер получил задание сопровождать третье отделение в качестве посредника. Командир роты оставался со вторым отделением. Лейтенант Винтер должен был проверить, в состоянии ли справиться с неожиданным ответственным заданием Юнгман. И для двух других отделений в ходе их дальнейшего продвижения была предусмотрена подобная смена командного состава в качестве проверки наиболее способных солдат.

Стрелковое отделение собралось вокруг Андреаса Юнгмана. Он изучал карту и был так поглощен этим занятием, что не слышал высказываний своих товарищей, они просто до него не доходили.