В двери показалась Мария Васильевна.

— Александр Иванович... До вас приехали.

Полынов вышел встречать гостя.

День был солнечный, но не жаркий. Навстречу Полынову по садовой дорожке шел мистер Хейвуд. Он был в клетчатом костюме и серой шляпе. Приподняв ее, он сердечно улыбнулся и довольно хорошо произнес по-русски:

— Прошу прощения за вторжение.

— О, пожалуйста... Весьма рад вас видеть.

Они обменялись рукопожатием.

— Хорошо у вас тут, — с наслаждением вдыхая чистый воздух, сказал гость. — Вот и я надеюсь вскоре жить в таком месте... У меня есть ферма в южных штатах... Решил поселиться там.

— А как же дипломатия? — улыбнулся Полынов.

Мистер Хейвуд иронически развел руками:

— Новые времена, новые люди. Меня призвал покойный президент, теперь меня просят удалиться... Но так как у дипломатов принято соблюдать хороший тон, мне предлагают поехать послом в Голландию... Но я уже сказал нашему министерству «прощайте» и через несколько дней покидаю вашу страну.

Он проговорил это весело.

Они прошли в кабинет Полынова.

— Вы разрешите курить?

— Конечно.

Полынов попросил Марию Васильевну принести пепельницу. Он терпеливо ожидал, когда гость объяснит цель своего визита.

Но тот не торопился, делая глубокие затяжки, жадно курил.

— Не скажу, что я без сожаления покидаю вашу страну.

— Тогда почему же вы уезжаете?

Посол рассмеялся:

— Вот, видимо, поэтому. Так как я пришелся по душе вашему правительству, я стал неугоден своему... Тут ничего не поделаешь. Я слишком стар, чтобы приспосабливаться.

Он проговорил это так искренне, что Полынов невольно почувствовал к нему уважение.

— Но хватит обо мне... Мистер Полынов, мне поручено вручить вам официальное приглашение одного нашего университета выступить в его стенах с циклом лекций по вопросам человеческого долголетия.

С этими словами он вручил Александру Ивановичу пригласительный билет, пестрый, отпечатанный в нескольких красках.

— Естественно, все расходы университет берет на себя.

— Весьма благодарен, но это несколько неожиданно... Кроме того, есть ученые, которые имеют на такое предложение гораздо большее право.

Посол наклонил свою седую голову.

— Мне трудно что-либо возразить, но приглашение прислано вам. Вы на моей родине весьма популярен.

— Я?!

— О вас много пишут в газетах в связи с вашей романтической историей в прошлом.

— Ах, вот что...

— Разрешение на выдачу вам визы получено... Кроме того, звонили из нотариальной конторы братьев Уатсон и просили передать, что для оформления прав на наследство вам необходимо явиться к ним.

Полынов насторожился.

— Речь идет о копи в Южной Африке?

— Возможно... Кстати, разрешите вас поздравить. Вы теперь богатый человек.

— Да, действительно, — иронически заметил Полынов.

Хейвуд удивился:

— Миллион восемьсот тысяч долларов совсем не маленькие деньги!

— Сколько?

— Да, кажется, такую сумму назвали... Если вы хотите знать мое мнение, то я вам советую поехать... Вы бывали в нашей стране?

— Нет.

— Тогда тем более воспользуйтесь случаем... Вы узнаете много интересного... Надеюсь видеть вас у себя в гостях.

— Спасибо.

Разговор продолжался еще. долго. Посол сожалел, что не застал сына Полынова.

— Кажется, наши дети подружились... Жаль, что им придется расстаться...

Александр Иванович пригласил его отобедать, но посол изъявил сожаление, что не имеет возможности, он и так засиделся.

Простились они самым сердечным образом.

После отъезда Хейвуда Полынов хотел вернуться к работе, но безуспешно: визит бывшего посла взволновал Александра Ивановича. Честно говоря, приглашение было заманчивым. Оно позволило бы не только обменяться мнением с учеными другой страны, но и получить дополнительные материалы по вопросам долголетия. Да и кроме того, если сумма, которую назвал посол, соответствует действительности, то о получении такого наследства стоило позаботиться. Миллион восемьсот тысяч долларов... На такие деньги можно многое сделать.

Ему захотелось поделиться своей новостью с Петром Николаевичем.

Полынов еще успел застать Крюкова в лаборатории. О неожиданно огромном наследстве Александр Иванович решил рассказать после, а сначала сообщил лишь о приглашении выступить в университете. Крюков почесал массивный затылок.

— Университет какого города вас приглашает?

Александр Иванович назвал.

Крюков иронически усмехнулся:

— Это все равно, что международный шахматный турнир в Васюках.

И, перехватив недоуменный взгляд собеседника, добавил:

— Есть такая книга «Двенадцать стульев». Герой ее, великий комбинатор Остап Бендер, развивал «липовую» идею проведения шахматного турнира с участием выдающихся гроссмейстеров в захолустном местечке... Но это была остроумная шутка, а тут пахнет чем-то серьезным... Или все это делается ради рекламы, или черт знает что такое...

Крюков прошелся по комнате, потом подошел к Александру Ивановичу, дружески положил свою широченную ладонь на руку Полынова.

— Не торопитесь давать согласие...

— Почему?

Вместо ответа Петр Николаевич открыл ящик письменного стола, достал журнал в яркой обложке. Полистав, раскрыл его.

— Имейте в виду, это пишем не мы, а ученый той страны, куда вы собираетесь отправиться. Хотите послушать?

— Да.

Крюков неторопливо читал:

— «Не взирая на весь мысленный прогресс за последние десять лет в наших знаниях и открытиях, огромный процент населения нашей страны остается совершенно вне сколько-нибудь существенного лечебного и профилактического обслуживания. Даже крайне недостаточные, ничтожно малые ассигнования государства и общественных организаций урезаны за последние годы до такой степени, что подрываются и нарушаются самые основы многих санитарно-гигиенических служб... Мы знаем цену технических процессов для предупреждения ненужной заболеваемости и преждевременных смертей. Эта цена до смешного мала по сравнению с другими современными тратами. Но год за годом в нашей стране государственные расходы на народное здоровье понижаются до жалкого уровня».

Петр Николаевич отложил журнал.

— Какого черта им рассказывать о долголетии. Это все равно, что мертвому делать припарки... Сенсация, батенька, бизнес — вот ради чего они вас приглашают... Так стоит ли тратить время...

Но когда он узнал вторую новость от Полынова, — о наследстве, — то прежде всего воскликнул:

— Шампанского!.. Теперь вам, дорогуша, не отвертеться... Миллионер! Первый раз в жизни вижу живого миллионера...

И уже серьезно добавил:

— Это, видимо, другое дело... Такими деньгами не бросаются...

Летнее утро наступает рано. Солнце еще не поднялось, а путешественники были уже на ногах. Ночевали на лодке. Лена и Нина на носу, мужчины на корме. За ночь погода испортилась. Небо заволокло тучами, стало прохладно. Только Павел и Михаил отважились искупаться, остальные лишь умылись и поскорей оделись в теплые фуфайки.

Летняя перемена температуры — не редкость в центральной части России. В этих местах бывает и в июле резкое похолодание с проливными и нескончаемыми дождями.

Еще не моросило, но тяжелые, низко повисшие над землей тучи не предвещали ничего хорошего.

Вместе с пассажирским дизель-электроходом «Украина» прошлюзовались в последнем от Москвы шлюзе и спустились в старое русло Волги.

— Примерно в восьмидесяти километрах отсюда находится город Калязин, там сделаем остановку и позавтракаем, — сказал Щербаков.

Второй день продолжалось их путешествие. Мотор работал отлично, и это всех радовало. Правда, над изобретателем часто подтрунивали, особенно Нина, уверяя, что на всякий случай следует запастись веслами, но Михаил не обижался.

На лодке был установлен строгий распорядок. Все, не исключая и Павла, должны были нести вахту, готовить пищу, мыть посуду. Только за работой мотора наблюдали двое — Михаил и Владимир.