Петр Николаевич первый громко и весело засмеялся своей шутке...

Но Александр Иванович остался серьезным.

— Вы правы, Петр Николаевич, я просматривал статистику и убедился, что много смертей происходит из-за болезней сердца. А ведь сердце считается самым совершенным органом... Почему же так рано оно выходит из строя?..

— Ну, причин много...

— Верно. Но если знать их, — возможно удастся найти меры к преждевременному изнашиванию сердечной мышцы... Раньше мы понятия не имели о инфаркте миокарда, а теперь это, насколько стало мне известно, самая модная болезнь.

— Э, раньше врачи не знали, что это такое, а в простонародье говорили: «хватила человека кондрашка».

— Возможно, — сказал Полынов. — Вот недавно мне кто-то прислал книгу про Африку. Автор ее, Кмаве Лумбонго, благороднейший человек. Когда я вышел из ущелья и увидел вокруг себя новую, прекрасную жизнь, мне уже стало казаться, что везде люди перестали нищенствовать, голодать, мучиться.

— Ну, что вы... Социализм победил еще далеко не во всех странах.

— Да, да... Автор описывает страшные лишения. Но, странное дело, там заболеваемость атеросклерозом значительно меньше, чем во многих европейских государствах, в том числе и в нашей стране... В чем дело? Не скрою, меня это крайне заинтересовало. Но для того чтобы утвердиться в своих теоретических выводах, хотелось бы проверить кое-что на практике. И у меня к вам огромная просьба: нельзя ли в лаборатории поставить небольшой опыт. Он не сложный и не потребует больших затрат... Кстати, на меня негаданно свалилось наследство, и даже есть покупатель на него, так что, если я продам доставшиеся мне какие-то копи, то получу 15 тысяч долларов... Финансовые издержки я готов взять на себя.

Петр Николаевич замахал руками.

— С наследством поздравляю, но деньги оставьте себе... Лучше расскажите, что за опыт? Все, что мы в силах — сделаем.

Как ни капризничала погода, весна с каждым днем все больше давала о себе знать. Сквозь грозовые облака чаще проглядывало солнце, посинели и округлились на деревьях почки, и воздух — густой, прозрачный, напоенный ароматом хвои, и умытая, влажная земля с барашковыми шапками туманов по утрам — все напоминало о ее приходе.

Но у этой весны были и свои особые приметы. Проснулся и бурлил африканский континент, позже, чем другие, потянувшийся к свету и солнцу. Яростная борьба с колонизаторами развернулась во многих его уголках, и газетные столбцы были заполнены описанием развернувшихся драматических событий, за которыми неослабным вниманием следил весь мир.

Полынова и его друзей особенно волновала судьба пламенного борца за освобождение африканских народов Кмаве Лумбонго. Несколько месяцев назад ему удалось скрыться от преследовавших его полицейских ищеек. Жизнь его висела на волоске, каждую минуту над ним могли учинить расправу, заочно, колонизаторским судом он был приговорен к смертной казни. Многие опасались, что Лумбонго уже нет в живых. Но нет, время от времени его страстный голос набатом звучал на черном континенте, подпольная радиостанция «Свободная Африка» по всему миру разносила его пламенные слова, звавшие на борьбу за свободу и независимость.

Александр Иванович, несмотря на увлеченность работой, которая успешно продвигалась вперед, остро переживал, казалось бы, далекие от него события. Возможно, в этом сыграла большую роль книга, не известно кем подаренная ему и оставившая неизгладимое впечатление.

И его по-настоящему обрадовала весть, которую привезли Щербаковы.

— Слышали, — сказал Михаил, — только что по радио передали, мы на вокзале слышали: жив Лумбонго... Он обратился к своему народу с воззванием подниматься на борьбу с колонизаторами.

Из комнаты Павла вышли Дубко и молодой Полынов.

— Мы вас оторвали от учебы? — опросила Лена.

— А мы как раз закончили, — ответил учитель. — Сегодня можно и раньше... Субботний вечер, отдыхать полагается.

Помолчал и добавил:

— Значит, Лумбонго жив... Это хорошо... Он им еще покажет...

Все отлично поняли, кому это «им».

— А почему мы в комнате? На воздух, друзья, теплынь такая...

— Правда, — подхватила Лена. — Кажется, в самом деле пришла весна...

Все охотно перешли в беседку, где стоял простенький столик и плетеные стулья. За оградой то и дело бесшумно проносились автомашины... Из соседних домов доносились голоса, где-то играла радиола.

Долго еще говорили о событиях в далекой Африке.

Видимо, это послужило поводом к вопросу, который неожиданно задал Михаил.

— Александр Иванович, а как ваши алмазные копи?

— Пока никак, — улыбнулся Полынов. — Я еще не вступил в права наследства...

— А что? — улыбнулся Щербаков, — 15 тысяч долларов — это сумма. Купите машину и перестанете ездить на электричке...

— А, может быть, лучше моторную лодку «Щ-1»? — съязвил Дубко.

— Это что за лодка? — заинтересовался Павел.

— «Щербаков-1»... Надо же поддержать изобретателя.

— Смейтесь, смейтесь, — весело воскликнул Михаил. — Хорошо смеется тот, кто смеется последним... Увидите, каким спросом будет пользоваться мой мотор.

— Ну, это не скромно, Михаил, — заметила Лена.

— Виктору Осиповичу можно на меня нападать, а я не имею права защищаться?

Разговор внезапно оборвался... Все отчетливо услышали, как скрипнула калитка. Узкая тень проскользнула во двор и, крадучись, стала приближаться к дому.

Лена чуть не вскрикнула, но Михаил крепко сжал ее руку.

— Тише, — прошептал он.

Беседка находилась в глубине двора, и неизвестный, видимо, их не видел... Впрочем, в сгустившейся темноте они его тоже различали с трудом.

Между тем странная, загадочная фигура незнакомца проскользнула к крыльцу, на мгновение замерла, а потом, обойдя веранду, скрылась за домом с той стороны, где находились окна кабинета Полынова.

— А ну, за мной, — чуть слышно проговорил Щербаков, — поглядим, что за непрошеный гость сюда пожаловал. Александр Иванович и Лена, останьтесь здесь...

Дубко, Павел и Михаил тихонько подошли к дому как раз в тот момент, когда неизвестный заглядывал в окно.

Михаил крепко схватил его за руку. Тот вздрогнул, попытался вырваться. Но его сзади обнял Дубко.

— Погоди, голубчик... Сначала растолкуй, что тебе тут нужно?

— Просю... прощений... — ответил тот. — Я ничего. Могу ль я видеть товарищ Полынов...

— Я Полынов, — выступил вперед Александр Иванович.

— Прошу прощений за непрошеный гость... Мне очень надо поговорить до вас...

Его гортанный, голос звучал молодо. Да и сам незнакомец походил на подростка, худенького и стройного. В темноте нельзя было различить его лицо.

— Пойдемте, — пригласил его за собой в дом Александр Иванович.

Щербаков, не отпуская руки неизвестного, сказал:

— Мы пойдем вместе с вами...

— Нет... Если можно — один товарищ Полынов.

— Оставьте его, Михаил Георгиевич... Пройдемте в дом, — позвал незнакомца старый врач.

Они скрылись в комнатах, где тут же вспыхнул электрический свет...

Лена невольно взглянула в осветившееся окно и вскрикнула. Щербаков подбежал к ней:

— Что случилось?..

— Это он.

— Кто?

— Тот... человек за оградой... Помнишь, которого я тогда увидела...

Таупман с нетерпением ожидал возвращения Гарри... По расчетам, тот должен был появиться еще час назад... Нетерпеливо расхаживая по комнате, Таупман то и дело поглядывал в окно.

Наконец, во двор посольства въехала машина, и вскоре на лестнице послышались тяжелые шаги. Таупман молча подождал, пока корреспондент вошел в комнату, затем плотно прикрыл дверь.

— Отказался, — выпалил Гарри, с вожделением поглядывая на бутылку виски, что стояла на столе.

— Что отказался? — сурово переспросил Таупман.

— Продать копи...

Гарри подвинулся к столу, взялся за стакан. Таупман брезгливо наблюдал за ним.