Прямо из кабинета Валдира банковский ревизор позвонил прокурору.

— Прокуратура? Скажите, могли бы вы возбудить уголовное дело против руководителя финансовой фирмы «Келарта» Валдира Бесадо за незаконные финансовые операции, в том числе за перевод иностранной валюты в зарубежные банки?

— Сейчас нет такой возможности. У нас много более срочных дел. Суды завалены делами о краже автомобилей. Разве вам не известно, что в Сан-Паулу ежедневно угоняют по 400–500 машин? Кроме этого мы каждый день привлекаем к ответственности карманных воров, уличных грабителей, которые не дают покоя гражданам ни днем, ни ночью.

— Может быть, вы сможете заняться делом этой финансовой фирмы в следующем месяце?

— Вряд ли. Свободное время у нас появится не раньше, чем через год.

Отказ прокурора заняться финансовыми нарушениями фирмы «Келарта» нас очень обрадовал. Кому хочется иметь дело с прокурорами и судьями? Так дело может и до тюрьмы дойти. Но нам нечего было беспокоиться. Бразильская судебная система устроена таким образом, что от ее строгого ока легко уходят не только финансовые воротилы, но и ловкие комбинаторы, умеющие пользоваться лазейками в законодательстве. Редко кто из них попадает на скамью подсудимых. На это и сделал ставку Валдир, когда решил заняться финансовыми операциями. Он был коренным бразильцем и хорошо знал здешние нравы. Кроме того, он блестяще владел искусством «жейто».

Итак, мы потерпели фиаско. Финансовая фирма «Келарта» разорилась. Ревизор государственного банка поработал у нас несколько дней. Поняв, что привлечь Валдира Бесадо к судебной ответственности не удастся, он подготовил постановление, запрещающее ему работать на финансовом рынке. Так что мой приятель еще легко отделался. Он с трудом рассчитался со всеми клиентами. Подведя баланс, Валдир пришел к выводу, что его труды не были напрасны, хотя мечта о беззаботной жизни на проценты от солидного банковского капитала оказалась пока неосуществленной.

— И что же ты думаешь делать теперь? — спросил я Валдира.

— Не огорчайся, ведь нам удалось кое-что припрятать в зарубежном банке. Давай для начала поедем отдохнуть на знаменитом испанском курорте Марбелья. Ведь мы заслужили такое право.

В Испанию я, конечно, не поехал. У меня было полно дел в Сан-Паулу. А Валдир, вернувшись после месячного отдыха на испанском курорте, занялся скупкой и продажей земель в Парагвае и, как говорят, сколотил на земельных спекуляциях солидный капитал. Иногда я вижу его в клубе «Насионал» в Пакаэмбу в обществе преуспевающих людей. У него голубой «ягуар» и роскошная квартира в престижном районе Сан-Паулу. Его мечта стала реальностью, он разбогател.

Один из персонажей известного телевизионного юмориста Жо Соареша имел привычку говорить своему приятелю, который жаловался на дороговизну жизни: «Все это стоит недорого, просто ты зарабатываешь мало».

Зарабатывают в Бразилии по-разному, кто как может. При минимальной зарплате в 150 реалов самый высокий доход на государственной службе у членов Верховного суда, во много раз превышающий доход простого служащего или рабочего. В частном бизнесе вообще нет никаких ограничений. В конце 90-х годов президент крупной бразильской компании получал в месяц около 100 тыс. реалов. Рабочему крупного завода выплачивалась зарплата во много раз меньшая, чем генеральному директору. На автомобильном заводе «Дженерал моторе» квалифицированный рабочий зарабатывал одну тысячу реалов. Ставка профессора государственного университета в Сан-Паулу достигала 4 тысяч реалов в месяц. Ведущий информационной программы телеканала «Рекорд» Виктор Косой, передачи которого пользовались большой популярностью, получал в месяц около 100 тыс. реалов. О заработках «звезд» бразильского футбола, с которыми по зарплате в Бразилии никто сравниться не может, мне уже приходилось писать.

Многие мои знакомые с хорошим доходом, позволявшим им жить вполне прилично, иметь просторную квартиру в городе, дом на море или дачу в горах, считали абсурдной минимальную зарплату в 150 реалов, в то время как высшие государственные чиновники получали во много раз больше.

Экономисты посмеивались над такими чудаками, как Жо Соареш, его персонаж занимался софистикой: плохо зарабатывать и считать жизнь дорогой — по сути то же самое. Это все равно, что повышать зарплату и одновременно подстегивать инфляцию.

Прожив много лет в Бразилии, я убедился, что в этой стране экономика существует в двух измерениях. В первом измерении, где живут судьи, депутаты, сенаторы, министры, преуспевающие бизнесмены и прочая высокооплачиваемая публика, 5–6 тыс, реалов в месяц — вовсе не такая уж и большая зарплата для государственного чиновника в конце его карьеры. Окончив университет и пройдя конкурс для поступления на службу, он 25 лет проработал в разных, порой весьма захолустных, городах. В начале карьеры его зарплата вообще была очень скромной.

Любой бразилец, не получивший высшего образования, может заработать гораздо больше денег в частном бизнесе, например на спекулятивных сделках. В конце карьеры он будет получать столько же, сколько и крупный чиновник. А если очень повезет, то и значительно больше. Ответственный государственный служащий или преуспевающий бизнесмен живут примерно в одном экономическом измерении. Их не пугают высокие цены на импортные автомобили и товары, они имеют прекрасные квартиры и виллы на море, пользуются Интернетом. Во втором измерении живет большинство бразильцев. Их заработки значительно скромнее, чем доходы крупных чиновников и предпринимателей. Немногим из них удается поймать свой шанс и преуспеть в жизни. Участь всех остальных — надеяться на лучшее будущее, которое, возможно, когда-нибудь наступит.

Всем этим головоломкам из бразильской жизни есть одно простое объяснение. Не чиновники много зарабатывают, а оплата труда двух третей бразильцев слишком низка.

— Почему распределение дохода остается столь неравномерным в Бразилии? — спросил я как-то экономиста А. Салеса.

— Объяснение этого феномена следует искать в традициях, сложившихся на протяжении многих веков, — немного подумав, сказал он. — Существующий механизм распределения доходов в пользу высших слоев работает без сбоев, и никто всерьез не помышляет что-то менять в нем. Бразильская элита считает, что бедность имеет фатальный характер, и каждый бедняк должен выбираться из нее сам. Среди бразильцев никогда не пользовались большой популярностью идеалы равенства. Если вы начнете разговор на эту тему в приличном обществе, на вас посмотрят как на пришельца с другой планеты. Бедные также не любят разговоры па эту тему, ибо не верят, что у них есть шанс на лучшую жизнь. У богатого бразильца нет чувства вины за то, что кто-то живет на грани нищеты. Он не испытывает чувства неловкости от того, что у него много денег, в то время как у других их мало.

Президент Ф. Кардозу как-то сделал откровенное признание: «Бразилия не только бедная, но и несправедливая страна».

С этим утверждением, — продолжал рассуждать А. Салес, — трудно не согласиться. Иначе и не может быть в стране с архаической системой распределения национального дохода. В Бразилии он достигает примерно 1,2 трлн. реалов в год. Если его разделить поровну между всеми жителями страны, то в среднем на одного придется 7 тыс. реалов в год. Это не очень много даже для Бразилии. Однако этот средний показатель существует только в расчетах экономистов. В реальной жизни около 50% бразильцев имеют доход в 3–4 тыс. реалов в год. И в то же время 20% самых богатых бразильцев получают 70% национального дохода. В среднем их доход достигает примерно 30 тыс. реалов в год. Кому-то может показаться, что бразильские богачи не настолько богаты, ведь 30 тыс. реалов в год — это не так уж и много. Но это обманчивое впечатление. Средние показатели нередко скрывают реальное положение. В богатом мире вращаются люди, которые всем хорошо известны, хотя они не стремятся выставлять свое богатство напоказ. За них эту работу выполняют средства массовой информации. На улицах, в магазинах, на заводах и фабриках мимоходом мы замечаем миллионы остальных бразильцев из самых разных прослоек бразильского общества. Их доходы также существенно колеблются. Относительно благополучно живет так называемый средний класс, но и у его представителей доходы очень разные. Средние показатели дают искаженную картину в любой сфере общественной жизни. Их изобрели статистики для того, чтобы ублажать правителей, делающих вид, что они заботятся о благе народа. Президенты и министры любят приводить в публичных выступлениях усредненные цифры, создавая приукрашенное впечатление о реальном положении парода. На самом деле в стране с кричащими социальными контрастами жизнь проходит как бы в двух измерениях. И стереть грань, разделяющую их, не под силу одному поколению бразильцев. Этот печальный факт и послужил президенту Ф. Кардозу основанием для утверждения, что Бразилия — «несправедливая страна». Сделал он это заявление в конце своего пребывания на посту президента, как бы признавая свое бессилие что-либо радикально изменить за восемь лет правления.