В последние годы в Бразилии делается немало для улучшения условий жизни коренного населения. Однако не так просто на-верстать то, что было упущено за несколько столетий.

В бразильском обществе высказывались разные суждения по поводу празднования 500-летней годовщины открытия Бразилии. Раздавалась критика как самого праздника, больше португальского, чем бразильского, так и властей, решивших потратить на торжества значительные средства. В Бразилии есть на что израсходовать 60 млн. реалов, хотя, конечно, этой суммы недостаточно для решения многих назревших проблем.

Официальные власти отмечали 500-летие торжественно. Праздник подавался ими не как дата открытия Бразилии, а как начало формирования бразильской нации. В г. Порту-Сегуру, где португальцы впервые ступили на бразильскую землю, отреставрировали старинные здания, памятники истории, провели работы по урбанизации, защите окружающей среды. В Короа Вермелья, где в 1500 году провели первую христианскую службу и где теперь все пришло в запустение, для улучшения условий проживания индейцев племени паташо построили 150 новых домов, коммерческий комплекс, школу, центр здоровья и культуры.

Иной взгляд на торжества но случаю 500-летия у индейцев. Их понять можно. Открытие Бразилии европейцами не принесло им блага ни в прошлом, ни в настоящем. Парадокс, но коренные жители Бразилии так и остались изгоями на родной земле. Сна-чала их использовали как подневольную рабочую силу, нещадно эксплуатируя и угнетая. А когда они выступали в защиту своего права на жизнь, их безжалостно уничтожали. Потом о них просто забыли. И это забвение длилось почти 400 лет. Об индейцах вспомнили лишь в середине XX века, когда коренной народ оказался на грани вымирания. Конечно, индейцам трудно привыкнуть к образу жизни европейцев. Этого, видимо, и не нужно. ФУНАИ помогает им сохранить привычную среду обитания, взяв из современной цивилизации то, что подходит и доступно.

Далеко не везде решается вопрос о возвращении хотя бы части незаконно отобранных земель. Индейцев изгнали с принадлежавших им земель не только в сравнительно обжитых районах штата Байя, но и в джунглях Амазонки, где транснациональные компании ведут хищническую вырубку леса. Они не в состоянии им противостоять, даже когда на их стороне Национальный фонд индейцев. Поэтому до сих пор в штате Байя гремят выстрелы — это племя паташо пытается вернуть отобранные у него местными помещиками земли. Причем все это происходило на территории индейской резервации, где строго запрещалось ущемлять их права. В нарушение запрета власти штата Байя в 40–50-х годах передали местным плантаторам документы на владение землями резервации. А самих индейцев оттуда изгнали. И до сих пор справедливость не восстановлена.

На фоне всего этого праздника не получилось. Иначе и не могло быть. Индейцы как были туземцами, так и остались ими. Конечно, они вели себя вызывающе и агрессивно в г. Порту-Сегуру, куда на торжества приехал президент республики Ф. Кардозу[27]. Впервые за 500 лет они увидели недалеко от своей резервации человека, олицетворяющего высшую власть страны. И ему они хотели выразить свой протест, боль и горечь. Побоище, учиненное вооруженной полицией над протестующими индейцами в г. Порту-Сегуру 22 апреля 2000 г., очень напомнило жестокое обращение с их предками в начальный период колонизации. Индеец Жилдо Терена смело вышел навстречу блюстителям порядка, чтобы предотвратить столкновение. «Можете меня убить, но позвольте нам выразить протест. Мы — бедные, униженные, но у нас есть права», — заявил он полицейским. Потом индеец встал на колени, моля о милосердии. Его просто смяли, повергли на землю. Когда Жилдо вернулся в родную деревню в штате Мату-Гросу (в 3 тыс. км от г. Порту-Сегуру), его встретили как героя.

Руководители движения в защиту прав индейцев отказались от участия в официальных торжествах по случаю 500-летия. Они организовали свой марш в г. Порту-Сегуру. В нем участвовало 2 тыс. представителей от 200 племен. Им хотелось привлечь внимание властей и общественности к положению индейского населения и оспорить официальную версию открытия Бразилии. Для бразильских индейцев, как и их соплеменников из других стран Америки, ее завоевание европейцами не было началом их истории. Они прибыли на этот континент за тысячи лет до появления европейцев. Поэтому для них 22 апреля 1500 г. началась всего лишь экспансия европейских стран в эти земли.

В Бразилии редко говорят вслух о цвете кожи. Но любому иностранцу, особенно приехавшему из Европы, бросается в глаза пестрый расовый состав населения. Я никогда не обращал на это внимания. Для меня цвет кожи не имел абсолютно никакого значения. Среди негров и мулатов я встречая прекрасных и воспитанных людей, хотя все мои друзья и близкие знакомые имели европейские корни. Это возникло как-то само собой. В Бразилии, этом сплаве Европы с Африкой, как бы уживаются две страны, два народа, живущие не то чтобы отрешенно друг от друга, но на некотором удалении. Сближают белых и негров мулаты — этнический тип нового бразильца, доля которого в массе населения растет довольно быстро. Бразильцы, имеющие полностью, или частично африканские корни, составляют около 45% населения. Но их влияние в жизни страны не столь ощутимо.

В Бразилии не заметишь признаков расовой дискриминации. Независимо от цвета кожи бразильцы ведут себя как равные члены общества, если, конечно, их не разделяют различия в социальном положении. Конституция и законы гарантируют всем гражданам равные права и возможности. В жизни, конечно, встречается всякое, в том числе и проявления расовой неприязни на бытовом уровне. Это послужило причиной принятия в 1989 году закона о наказании за расизм. В реальной жизни он практически не применяется. Видимо, редко кто обращается в суды по таким вопросам. А может быть, по той причине, что большинство судей и прокуроров — белые. В Сан-Паулу среди нескольких сотен прокурорских работников редко можно увидеть негра.

В бразильском обществе бытует мнение, что в стране нет расизма, хотя в жизни все обстоит далеко не так гладко. Различия в положении белых и негров особенно режут глаз в социальной и политической областях. Людей с черным цветом кожи нечасто увидишь в высших эшелонах власти, среди сенаторов и депутатов Национального конгресса, губернаторов штатов. Негру, как правило, труднее устроиться на хорошую работу. Предпочтение отдают белым. При средней зарплате белого в Сан-Паулу в 2000 году 765 реалов негр получал меньше половины — 350. Негры занимают 1% руководящих постов в государственных структурах. Это, разумеется, немного. Но постепенно ситуация меняется. В 1996 году мэром крупнейшего бразильского города Сан-Паулу жители избрали негра С. Питту, при этом большинство его жителей — белые. В правительстве Ф. Кардозу в течение четырех лет пост министра спорта занимал бывший футболист Пеле. Не все обстоит так уж безнадежно. Неграм бразильцы доверяют защищать национальные цвета на футбольных полях. Если раньше игроки со смуглой кожей доминировали в бразильской сборной, то теперь она почти полностью состоит из негров и мулатов. Многие популярные музыканты и певцы — негры и мулаты. Нередко можно увидеть смуглую девушку в vip-зале международного аэропорта, негра — в дорогом ресторане. Лет двадцать назад это была привилегия известных артистов и спортсменов из негритянской среды. В 70-х годах не было ни одного негра-пилота, а теперь их уже несколько десятков.

Один знакомый американец любил называть Бразилию «второй негритянской страной в мире после Нигерии». Конечно, это не так. Американец страдал склонностью к преувеличениям. В самой Бразилии на этот счет существуют две точки зрения: одни считают, что это страна преимущественно белых, другие убеждены, что живут в стране негров или, по крайней мере, не белых.

— Несколько лет назад, — рассказал мой приятель Фреди, — в Бразилию приехал иностранный социолог для изучения взаимоотношений между представителями разных расовых групп. Он задавал бразильцам много каверзных вопросов об их отношении к представителям негритянской расы, которые поставили бы в тупик кого угодно, но только не жителей Рио-де-Жанейро. В большинстве случаев следовал ответ в чисто бразильском духе, настолько уклончивый и двусмысленный, что социолог только разводил руками. Ему так и не удалось выяснить, есть ли в Бразилии признаки расовой дискриминации.