Когда я уже собирался уходить, мое внимание привлек приятный аромат жареного мяса вперемешку с дымком. Первое что пришло на ум, — это обычное шураско. Но когда я подошел поближе, то увидел на земле возле жаровен, на которых готовили мясо, несколько крокодилов небольших размеров. Бразильцы называют их «жакаре». Хозяин таверны стал настойчиво предлагать отведать жаркое. После некоторых колебаний я отважился. На тарелке мне подали кусок розоватого мяса с овощами, которое по вкусу напоминало свинину. Я спросил у хозяина, где он берет крокодилов. Оказалось, что их привозят охотники на крокодилов с острова Маражо, где эти страшные с виду животные водятся в несметном количестве.
После увлекательной прогулки по живописному рынку я вернулся в отель, но еще долго не мог избавиться от дурманящего запаха рыб, фруктов, цветов и лечебных трав. Вечером, когда мы встретились с Орасио за ужином, я спросил у него, почему местные жители дали этой части порта такое название. Из его рассказа я узнал, что еще в колониальные времена на портовом причале появилась таможенная контора для сбора пошлины на ввозимые в Белен товары. Пошлина взималась в зависимости от веса товара. Поэтому каждый торговец направлялся в таможню, чтобы узнать сколько весит его товар. На португальском языке это звучит — «Вер у пезу». Со временем прибрежный район города, где возникла одна из наиболее самобытных ярмарок Бразилии стал называться «Вер у пезу».
Белен приятно удивил широкими улицами и проспектами с белоснежными высотными зданиями, утопавшими в пышной тропической зелени. Иного и не могло быть в Амазонии, где скрытые силы природы, видимо, решили проявить себя в полной мере. На улицах и в парках Белена растет около 200 разновидностей деревьев, а во всем бассейне Амазонки насчитывается примерно 50 тыс. растений. Всюду манговые деревья. Ходить или ставить автомашину под ними не рекомендуется. Плоды манго, достигающие одного килограмма, могут доставить немало неприятностей владельцам автомобилей и беззаботным пешеходам. В отличие от других крупных бразильских городов, почти полностью лишившихся архитектурных памятников прошлого, в Белене гармонично сочетаются современные здания с постройками колониальной эпохи. Извилистые узкие улицы, старинные церкви и строения с черепичными крышами и белыми стенами придают ему неповторимый колорит.
Первый день нашего пребывания в городе выдался тяжелым. При очень высокой влажности воздуха 35 °C казались невыносимыми. Мы с трудом дождались утра, когда можно было на великолепной парусно-моторной яхте отправиться по Амазонке на остров Маражо. Сразу после Белена открылась панорама широкой реки, несущей свои воды в океан. Вскоре стала просматриваться береговая полоса Маражо. Нам нужно было обогнуть его слева и, опустив парус из-за того, что подул ветер с океана, на моторе часа два добираться до города Сори. Яхта двигалась вдоль лесистого берега. В воде местами произрастали цветущие деревья. Лес являл собой густую и темную чащу, среди которой выделялись гигантские деревья.
Вскоре мы пришвартовались к пристани города Сори — административного центра острова. На причале нас уже ожидал джип, присланный управляющим фазендой. По суши предстояло проехать около 100 км. Проселочная дорога пролегала сначала через редкий лес из низкорослых деревьев. Потом лес отступил на задний план, и перед нами открылась равнина с высокой травой. В мелких озерах вдоль дороги важно стояли ярко-красные фламинго, белые и голубые цапли. Вскоре наш джип въехал на территорию фазенды. Усадьба Орасио — это несколько построек в типичном португальском стиле, выкрашенных желтой краской. Дом хозяина отличался простотой, интерьер был исполнен с большим вкусом. Большие вентиляторы под потолком создавали эффект движения воздуха, поэтому в комнатах было прохладно. Обед нам подали в столовой. Повариха-негритянка приготовила фейжоаду — популярное бразильское блюдо. Готовится оно из красной фасоли, риса, кусочков мяса и муки из маниоки[56]. Бразильцы очень любят фейжоаду. В Сан-Паулу есть несколько ресторанов, специализирующихся на приготовлении этого блюда. Когда-то это была еда рабов. Они готовили себе пищу из фасоли, риса и отходов мяса, достававшихся им с барского стола. На фейжоаду поэтому идет то, что не относится к лучшим частям свинины и говядины, включая уши, хвосты, хрящи и прочее. Даже большие любители фейжоады едят ее не чаще одного-двух раз в неделю — слишком это тяжелая пища.
После обеда Орасио повел меня прогуляться по прилегающей к усадьбе местности. Впервые мне довелось увидеть настоящую сельву. Не углубляясь далеко в лес, мы медленно шли по тропинке в окружении зеленой чащи. Эту часть джунглей он приспособил специально для пеших прогулок. Солнце стало клониться к горизонту. В его лучах поблескивали бабочки больших размеров. Их здесь огромное количество, самых разных оттенков и расцветок. После захода солнца менее получаса длились сумерки, а затем на землю опустилась тропическая ночь. Мы вернулись в дом, и на веранде продолжилась неторопливая беседа. Потом из леса стали доноситься какие-то странные звуки вперемешку с криками птиц — он продолжал жить своей непонятной для человека жизнью. Часа через два хлынул проливной дождь, то усиливаясь, то затихая. Закончился он так же неожиданно, как и начался. Между редкими облаками вновь заблестела луна.
Утром мы отправились осматривать владения Орасио. У него средняя по размерам фазенда — около 500 га. Ее специализация — разведение крупного рогатого скота. Безбрежная, уходящая до самого горизонта равнина с редкими деревьями представляла собой идеальное пастбище. Скот сюда завезли португальцы в XVII веке. Позже он подвергся скрещиванию с буйволами и зебу, привезенными в эти края из Индии. Местные скотоводы по-прежнему занимаются скрещиванием скота для улучшения породы. Скотоводство имеет исключительно мясное направление. Отъехав от усадьбы 2–3 км, мы увидели загон, в котором содержалось несколько сот буйволов.
Орасио повез меня в глубь острова, чтобы показать тропический лес. Продвигаясь на джипе вдоль реки, мы очутились в коридоре из мангровых зарослей. Деревья склонялись так низко, что почти касались воды. Через полчаса заросли кончились, и перед нами открылся большой луг, на котором паслись лошади, буйволы, зебу, а недалеко от них на прилегающем к реке озере бродили изящные цапли. Стадо насчитывало 500–600 голов. За ним присматривали четыре пастуха. Тут же стояли два деревянных домика, в которых они жили со своими семьями. Я подошел поближе к буйволам, напомнившим мне американских бизонов из ковбойских фильмов. Орасио пояснил, что завезенные в Бразилию лет 100 назад буйволы развелись здесь в большом количестве. В сухой сезон на них устраивают охоту. Пастухи загоняют стадо диких животных в специальные загоны, где их постепенно приручают.
— Кому вы продаете скот, Орасио?
— Отправляю на специальных судах в Белен. Иногда мне удается продать часть скота в соседнюю Гвиану, где цены обычно выше.
На следующий день Орасио предложил проехать на моторной лодке по небольшой речке, протекавшей вблизи фазенды и уходившей в глубь острова. В отличие от пастбищ, где встречались редкие рощи невысоких деревьев, вдоль речки росли пальмы, манговые и какие-то еще неизвестные мне деревья с раскидистыми кронами. Через полчаса речка сильно сузилась, превратившись в зеленый туннель. Местами кроны деревьев переплелись, образуя сплошной шатер, через который почти не проникали лучи солнца. Из глубины леса на нас пахнуло прохладной сыростью. Вскоре заросли кончились, и нашему взору открылась небольшая поляна — вся в голубоватом зареве. Не успели мы подойти к берегу, чтобы вблизи разглядеть это фантастическое зрелище, как с поляны поднялось что-то напоминающее живой ковер и пропало в густом лесу. Я не сразу сообразил, что это была огромная стая голубых бабочек, которые в изобилии водятся в амазонской сельве.
В южных штатах Бразилии местные жители уже давно превратили ловлю бабочек в доходное ремесло. После первичной обработки их отправляют в Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу, где на мелких фабриках они превращаются в прелестные сувениры. Особым спросом у иностранных туристов пользуются тарелки, украшенные цельными бабочками разных расцветок и размеров. Позже края таких тарелок стали инкрустировать полудрагоценными камнями. Есть картины из крылышек голубых бабочек. Их цвет меняется в зависимости от угла, под которым на них смотришь: от бледно-голубого до темно-синего. Наиболее крупная из бабочек — громадная морфео менелаос — может украсить самую изысканную городскую квартиру.
