А легенда со ссылками на свидетельства учеников Парацельса живописала то, как он приготовлял золото из ртути.
«История, рассказ о короле Максимилиане, достохвальной памяти, и одном алхимике» повествует, как ко двору Максимилиана I, бывшего главой Священной Римской империи германской нации, явился крестьянин, которому монарх дал нужные материалы и разрешение проводить опыты. Через четыре недели и три дня крестьянин тайно покинул дворец, оставив записку, что больше не желает служить императору, и золотой слиток как весомое свидетельство успеха своих занятий. Как выяснилось, конечно, «тем крестьянином был высокоученый… Бомбаст, называвшийся Парацельсом, великий знаток этого искусства». Талант Парацельса-врача легенда превратила в его способность оставаться неуязвимым для меча и яда. Более чем через столетие после смерти ученого был записан рассказ о том, что завидовавшие его успехам коллеги наняли убийц, которые сбросили Парацельса в пропасть. При падении он сломал себе шею. Именно этот способ убийства был избран потому, что Парацельса не удавалось умертвить другим образом.
В свое время Парацельс послал считавшему себя его учеником Иоганну Винкельштейну из Фрейбурга, страстному поклоннику магии, свое сочинение «О царстве природы» со строгим указанием только самому воспользоваться тайнами, раскрытыми в этом опусе. Винкельштейн, как и предполагал Парацельс, поспешил хвастливо оповестить всех о полученном им сокровище и опубликовать рукопись. Парацельс писал в ней, отвечая на вопрос Винкельштейна: «Искусству алхимии посильно создание гомункулуса — совершенно подобного человеку, но прозрачного, лишенного тела». Современники вопреки расчетам Парацельса не разглядели явно проступавшую сатирическую направленность этого ответа и всего сочинения. Оно лишь укрепило за ученым славу чародея и мага, который, как утверждал его ученик Опоринус, находился в связи с дьяволом. Р. Суинберн Клаймер, автор трехтомного сочинения «Книга розенкрейцерства», утверждал уже в наше время, что странствия Парацельса послужили канвой легенды о путешествиях Розенкрейца.
Обвинения в связи с Сатаной тяготели и над Генрихом Корнелием Неттесгеймским, более известным под именем Агриппы. Жизнь этого выдающегося ученого напоминала приключенческий роман. А легенда приписывала ему способность вызывать духов умерших людей, бывать одновременно в нескольких местах, прозревать будущее. Рассказывают, что однажды ученик волшебника, неосторожно произнеся взятые из книги магические заклинания, вызвал демона, который задушил неопытного колдуна. Вернувшийся Агриппа, опасаясь обвинения в убийстве, велел демону войти в тело юноши и отправиться на людную городскую площадь. Там дьявол покинул бездыханное тело убитого, которое пало на землю на глазах у многих прохожих. После этого никто не мог обвинить волшебника в смерти его ученика. Агриппа, по слухам, всюду расплачивался бесовским золотом, которое назавтра превращалось в прах. Его современник Рабле в «Гаргантюа и Пантагрюэле» вывел прославленного чародея в образе шарлатана Гератриппа, а почти через полтора века Сирано де Бержерак заставлял даже дух Агриппы совершать сверхъестественные деяния.
Легенда утверждала, будто чернокнижника всюду сопровождал дьявол, принявший обличье черного пса. У Агриппы действительно, как иронически сообщал его ученик, известный врач И. Вейер, имелся черный пудель, которого звали Месье и который был «самой настоящей, доподлинной, естественной собакой, и к тому же самцом». Одни легенды порождали другие. Фантастические рассказы об Агриппе и Парацельсе были источником, из которого соткалась фигура легендарного Фауста (хотя в XVI в. действительно жил некий Георг Сабелликус Фауст, который дурачил толпу мошенническими фокусами и которому молва приписывала связь с Сатаной).
Какое же отношение имели Агриппа и Парацельс к розенкрейцерам? Автор уже цитированной статьи в Британской энциклопедии пишет: «Корнелий Агриппа упоминает основание в 1507 году ветви (ордена. — Е.Ч.) и отмечает, что брат Филалет был наделен властью императора. В письме, посланном Агриппе, хорошо известный доктор Ландальф из города Лиона во Франции утверждает, что он познакомился с братством в 1509 году. Парацельс отмечает принятие его в ложу розенкрейцеров в Базеле в 1530 году». Поскольку эти сведения также восходят главным образом к уже упоминавшемуся Карлу Кизеветтеру, они, несомненно, требуют тщательной проверки. Под эгидой Агриппы в Париже действовало имевшее свои строгий устав Общество философов, медиков и алхимиков. (Оно могло быть сродни ученым и философским обществам, возникшим тогда в Италии.) Что касается «брата Филалета», называвшегося Агриппой императором, то, очевидно, речь идет об Ирении Филалете, писавшем в середине XVII в. и в свою очередь именовавшем Агриппу этим титулом. Но ведь к середине XVII в. уже вполне сложилась легенда об Агриппе, а главное, легенда о розенкрейцерах. Значит, это свидетельство не имеет никакой доказательной силы. Что касается Парацельса, который писал, что его будут чтить за открытие законов «королевства» («царства»), т. е. самой природы, то не отсюда ли термин «император», если он действительно употреблялся в отношении Парацельса современниками? Таким образом, общества, к которым принадлежали одно время Агриппа и Парацельс, отнюдь не обязательно должны были быть орденом розенкрейцеров.
Позднее, во второй половине XVIII в., апологеты ордена золотых розенкрейцеров утверждали, что он широко известен под этим названием еще с 1510 года. Однако это утверждение печатно оспаривалось еще тогда, в 80-х годах XVIII в. Стоит добавить, что иногда розенкрейцеры возводили свою родословную даже к библейскому Моисею, именуя его своим «братом».
Одним из главных магистров Братства (или ордена) розенкрейцеров называли придворного астролога английской королевы Елизаветы I Джона Ди (1527–1608).
…Прага, 1584 год. Император Рудольф II, страстно увлекавшийся оккультными науками, собрал вокруг себя группу астрологов, алхимиков и магов, действия которых затуманены покровом неподтвержденных слухов, в той или иной степени механически воспроизводившихся жившими в разное время историками. Именно в это время в Прагу и пожаловал Джон Ди вместе со своим помощником Эдвардом Колли. То был не первый вояж Ди за границу. Еще в 1578 году Джон Ди приезжал в Германию формально для того, чтобы проконсультироваться с германскими специалистами относительно методов лечения зубов у королевы Елизаветы. Однако, по ходившим в Лондоне слухам, Ди выполнял и какие-то другие важные поручения королевского министра и главы елизаветинской разведки сэра Френсиса Уолсингема. По прибытии в Прагу Ди презентовал императору магический камень, с помощью которого можно якобы общаться с духами. Рудольф ночи напролет вызывал тени своих родителей и других умерших родственников, друзей и врагов. Неизвестно, каким путем англичанину удалось этого добиться, но, по мнению самого Рудольфа, опыт общения с потусторонним миром оказался вполне удачным.
Из книги «Смятение философов»
После этого Ди занялся придворными интригами, пытаясь подорвать позиции главы католической партии князя Лобковича. Однако влияние князя пересилило, и астрологу пришлось спешно покинуть Прагу. В то же время Эдвард Колли, державшийся более осторожно, остался и даже официально занял должность придворного мага. Он приготовил императору «жизненный эликсир», занялся превращением неблагородных металлов в золото. Поскольку архивы английской разведки сохранились далеко не полностью, можно лишь догадываться о секретных занятиях Колли. Несколько больше известно о его бывшем шефе.
В 1587 году Джон Ди находился в Кракове, получая идущие из Ватикана сведения о подготовке «Непобедимой Армады», которую готовил к посылке против Англии испанский король Филипп II. Ди был тесно связан тогда с неким Франческо Пуччи, пытавшимся похитить переписку между римским престолом и Филиппом II. Англичанин использовал свои «предсказания» бурь на 1588 год, чтобы, распространив их на континенте, помешать рекрутированию матросов и солдат в «Непобедимую Армаду». Впрочем, неверно было бы утверждать, будто жизнь действительного или мнимого магистра розенкрейцеров целиком относится к истории тайной войны. Фигура Джона Ди — математика, астронома, живо интересовавшегося географией, страстного библиофила, владельца, возможно, лучшей научной библиотеки в тогдашней Европе — не может быть сведена к роли одного из агентов секретной службы британской короны. Ли, безусловно, сам был убежден в существовании скрытых сил, управляющих видимым миром. Для него была неоспоримой реальностью таинственная область духов, он верил в мистическую «космическую гармонию».
