— Полагаю, что вы подцепили его на встрече с Артуро Диасом в аэропорту, перед тем как вылететь обратно в Филадельфию для похищения Рэнделла Йессена и возвращения в Нью-Йорк.

Логан только тяжело вздохнул, согласившись с предположением Райма.

— Ну что ж, такова была моя гипотеза — что за всем этим делом маячит ваша фигура. Однако мое предположение оставалось только предположением до тех пор, пока я не понял, что ответ находится прямо передо мной. Совершенно недвусмысленный ответ.

— Что вы имеете в виду?

— ДНК. У нас были результаты анализа крови, которую мы обнаружили на дверце рядом с подстанцией, где было совершено первое нападение. Но я так и не проверил их по «КОДИС» — базе данных ДНК. Не было необходимости. Ведь нам была известна личность преступника.

Так был нанесен последний штрих. Совсем недавно Райм напечатал просьбу Куперу — он не мог произнести ее вслух из-за подслушивающего устройства в генераторе — проверить имеющийся образец ДНК по «КОДИС».

— У нас уже был образец вашей ДНК после одного из ваших дел в Нью-Йорке. И когда вы появились, я как раз читал подтверждение их полного совпадения, поэтому постарался побыстрее выключить монитор.

Физиономию Логана перекосило от гнева.

— Да-да, вы правы… На подстанции, на дверце… Я порезался о металлическую зазубрину. Я все протер как мог, но боялся, что вы найдете следы. Именно поэтому я и хотел устроить там взрыв, чтобы уничтожить следы ДНК.

— Принцип Локара, — вспомнил Райм криминалиста начала двадцатого столетия и начал цитировать: — «В ходе каждого преступления имеет место связь…»

— «…между преступником и жертвой или преступником и местом преступления, — продолжил за него Логан. — Ее бывает иногда трудно отыскать, но связь обязательно существует. И обязанностью каждого профессионального криминалиста является отыскание этой связи, которая в конечном итоге должна привести его к установлению личности злоумышленника, если вообще не на порог жилища преступника».

Райм не мог сдержать смеха. Слова, процитированные Логаном, принадлежали Линкольну и являлись развитием мысли Локара. Они впервые появились в одной статье по криминалистике, которую он опубликовал два или три месяца назад. Ричард Логан, по всей видимости, тоже неплохо выполнял свои домашние задания.

Но, возможно, это было чем-то большим, чем просто выполнение домашнего задания?

«Именно поэтому я и взялся за работу… Я хотел быть рядом с вами…»

— Вы ведь не только хороший криминалист, но и хороший актер, — сказал Логан. — Как ловко обвели меня вокруг пальца.

— На этот раз вы мне помогли.

Их взгляды встретились, и несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга.

Зазвонил телефон Селлитто, он ответил, недолго говорил с кем-то и отключился.

— Транспорт прибыл.

В дверях появились трое — двое полицейских в форме и детектив шатен в голубых джинсах, голубой рубашке и светло-коричневой спортивной куртке. На лице у него была добродушная улыбка, впечатление от которой немного портили два больших пистолета на каждом бедре.

— Привет, Роланд, — с улыбкой поздоровалась с ним Амелия Сакс.

— Давненько не виделись, — сказал Райм.

— Привет. Кажется, вы тут кого-то поймали.

Роланда Белла перевели из Северной Каролины из офиса шерифа. Он уже несколько лет работал детективом в Нью-Йорке, но никак не мог избавиться от заметного среднеатлантического акцента. Занимался Белл охраной свидетелей и арестованных подозреваемых. Никто лучше его не справлялся с этой работой. И Райма порадовало, что именно Беллу поручили препроводить Часовщика в тюрьму.

— Он будет в хороших руках.

По кивку Белла полицейские подняли Логана со стула. Белл проверил кандалы и наручники, после чего обыскал преступника. Затем снова кивнул, и все четверо направились к двери. Часовщик обернулся и вкрадчиво произнес:

— Мы с вами еще увидимся, Линкольн.

— Я знаю. Буду ждать с нетерпением.

Улыбку на лице преступника сменило выражение внезапной задумчивости.

— Я буду профессиональным свидетелем-криминалистом на вашем процессе, — добавил Райм.

— Может быть, и там. А может быть, и где-то еще. — Он взглянул на брегет. — Не забывайте заводить.

И с этими словами ушел.

— Мне очень жаль, но это правда, Родольфо.

Былая энергия куда-то ушла из голоса собеседника Райма.

— Артуро? Нет. Нет, я не могу поверить.

Линкольн продолжал подробно описывать сложно спланированный Диасом заговор, в котором гибель его босса должна была стать частью миссии Часовщика в Мехико.

Наступила тяжелая пауза. Выдержав ее, Райм спросил:

— Он был вашим другом?

— Ах, дружба… По-моему, если речь заходит о предательстве, то жена, которая изменяет тебе с другим мужчиной, а возвращается домой только для того, чтобы позаботиться о детях и приготовить тебе горячий обед, совершает меньший грех, чем друг, который предает тебя из-за денег. Что вы на это скажете, капитан Райм?

— Предательство — симптом истины.

— Капитан Райм, вы что, буддист? Или индуист?

Райм рассмеялся.

— Нет.

— Однако вы становитесь философом… А я думаю, что сложных объяснений искать не надо. Ответ простой: Артуро Диас — сотрудник мексиканских правоохранительных органов, этим и объясняется его поступок. Здесь нам очень трудно жить, капитан.

— Тем не менее вы же продолжаете бороться, несмотря ни на что.

— Продолжаю. Но я ж не такой, как все. Как и вы, дружище. Вы бы не согласились зарабатывать миллионы написанием информационных отчетов о безопасности для корпораций?

— Какое в этом удовольствие?

И оба вполне искренне и от души посмеялись.

— И что же с ним теперь будет? — спросил мексиканец.

— С Логаном? Его осудят за убийства по всем совершенным преступлениям. За многие годы.

— Его приговорят к смертной казни?

— Не исключено, но не казнят.

— Почему? Из-за тех американских либералов, о которых сейчас так много говорят?

— На самом деле все гораздо сложнее. Дело главным образом в политической конъюнктуре. В настоящее время здешний губернатор не хочет давать разрешение на казнь приговоренных к смерти, так как считает это крайне неудобным.

— Особенно для преступников.

— Их мнение особенно никто не спрашивает.

— Наверное, да. И все-таки, несмотря на такое попустительство, капитан, думаю, что предпочел бы Штаты Мексике. Может быть, мне как-нибудь тайком перейти границу и стать нелегальным иммигрантом? Я мог бы работать в «Макдоналдсе», а по ночам заниматься расследованием преступлений.

— А я буду вашим спонсором, Родольфо.

— Ха! Мой приезд к вам столь же маловероятен, как и ваш визит в Мехико на стаканчик текилы.

— Не буду спорить. Хотя от текилы я бы не отказался.

— Ну что ж, по крайней мере один урок я для себя усвоил: мне, боюсь, надо поскорее выбираться из того крысиного гнезда, в которое превратился мой департамент. Может статься, что у меня…

Голос Луны вдруг сорвался.

— Что случилось, командир?

— Может статься, что у меня возникнут вопросы относительно улик. Я понимаю, что с моей стороны это, возможно, наглость, но вы понимаете всю серьезность обвинений.

— Да, конечно, я с радостью вам помогу.

— Отлично. — Смешок. — Может быть, через несколько лет, если мне посчастливится, я также смогу добавить к своему имени волшебные буквы.

— Волшебные буквы?

— В.О.

— Вы? Вы хотите уйти в отставку, командир?

— Шучу, капитан. Отставка не для таких людей, как мы. Мы умираем на посту. Будем же молиться, чтобы Господь продлил наши годы. А теперь — до свидания, дружище.

После завершения разговора с Луной Райм набрал номер телефона Кэтрин Дэнс в Калифорнии и сообщил о поимке Ричарда Логана. Беседа была очень короткой. И не потому, что Линкольн не был склонен к общению. Напротив, он пребывал в приподнятом настроении, радуясь своей победе.