Бинк также мог бы нанять крылатого коня — в качестве транспорта. Но это было дорого, да и рискованно, потому что грифоны нередко оказывались весьма раздражительными существами. И Бинк предпочел путь по земле, а не по воздуху, и путь в одиночку — для того хотя бы, чтобы доказать, несмотря на насмешки деревенских подростков, свою самостоятельность. Правда, Джаме было в данный момент не до насмешек: он работал под усмирительным заклинанием, которое деревенские Старейшины наложили на него за нападение на Дерево Джустина; но ведь были и другие насмешники.
В конце концов Роланд понял его.
— Когда-нибудь тебе станет ясно, что мнение никчемных людей ничего не стоит, — тихо сказал он Бинку. — Но ты сам должен прийти к этому. Я понимаю тебя и желаю удачи… Добейся ее своими силами.
У Бинка была карта; он знал, какая тропа ведет к замку Доброго Волшебника Хемфри. А точнее, он знал, какая тропа вела туда. Дело в том, что старик Хамфри был с причудами. Он предпочитал жить в изоляции и периодически передвигал свой замок или менял прилегающую к нему местность магическими средствами, так что путник никогда не был уверен, что найдет его. Однако, несмотря ни на что, Бинк намеревался выследить Волшебника в его владениях.
Первая часть пути была ему знакомой — всю свою жизнь он провел в Северной Деревне и исследовал большую часть окружающей ее местности. Вряд ли поблизости оставалась какая-нибудь опасность — угрожающая флора или фауна, — но если что-нибудь такое и было, то было хорошо знакомой угрозой.
Так, когда Бинк остановился напиться из колодца у огромного колючего кактуса, растение немедленно затрепетало, готовясь выстрелить в него. Но Бинк повелительно проговорил:
— Спокойно, друг! Я — из Северной Деревни.
И кактус, сдерживаемый примиряющей формулой, отказался от смертоносного залпа; ключевым тут было слово “друг”. Тварь определенно не была другом, но она должна была подчиняться волшебным путам, наложенным на нее. Посторонний, разумеется, не знал этого, и таким образом кактус являлся эффективным стражем против непрошенных гостей. Небольших животных он не трогал — в конце концов, большинству живых существ раньше или позже нужна вода. Но дикие грифоны или другие большие звери, нередко забредавшие в соседние области, Северную Деревню обходили стороной — и одной встречи с раздраженной колючкой было достаточно, чтобы отвадить животное от этого места.
Бинк шел достаточно быстро, и уже через час был в менее знакомой местности, и, следовательно, менее безопасной. Кого люди этого района приучили охранять свои колодцы? Единорогов, натренированных пронзать незнакомцев?.. Что ж, скоро он это узнает.
Невысокие холмы и небольшие озера уступили место более грубому ландшафту; появились странные растения. У некоторых были высокие антенны, поворачивавшиеся в направлении Бинка, когда он приближался; другие издавали вкрадчивые убаюкивающие звуки, но имели клешни с сильными мускулами, Бинк обходил их на безопасном расстоянии, не желая напрасно рисковать. В какой-то момент ему показалось даже, что он видит человекоподобное животное, у которого восемь паучьих ног, — это существо передвигалось быстро и бесшумно.
Бинку попадалось множество птиц, но они его не особенно занимали, поскольку пернатым летающим тварям не нужна защитная магия против человека. То есть он мог не опасаться их, — разве что больших птиц, которые могли принять его за добычу. Однажды он увидел рок-птицу — создание чудовищной формы, — и спрятался, пока она не пролетела. Словом, он предпочитал компанию маленьких птиц, тем более что они выручали его при встречах с агрессивными насекомыми и жуками.
Вот облако мошкары закружилось у него над головой — эти инсекты умело пользовались потообразующим заклинанием, чтобы причинить Бинку страдание. Они обладали дьявольской способностью узнавать тех, у кого не было магии защиты, а может быть, они просто пользовались методом проб и ошибок. Бинк беспомощно оглядывался в поисках трав, способных отпугнуть мошкару, но не видел ни одной — да, травы почему-то никогда не оказывались под рукой, когда в них была нужда. Терпению Бинка приходил конец, пот обильно тек по лицу, попадая в нос, глаза и рот. Но тут в назойливое облако ворвались два сосуна и мигом втянули в себя всех мошек. Так что малые птахи просто не могли не нравиться Бинку.
За три часа хода он одолел десять миль и начал уставать. В общем, конечно, Бинк был в неплохой форме — просто он не привык к таким длительным маршам с тяжелым рюкзаком за спиной. К тому же побаливала пятка, ушибленная у Обзорной Скалы. Правда, ушиб был не сильным, но все же достаточно серьезным, чтобы сделать Бинка более осторожным.
Наконец он присел на холмик, предварительно убедившись, что в нем нет зудящих муравьев. Рядом рос колючий кактус. Бинк приблизился осторожно, не уверенный, что и этот кактус приручен заклинанием. “Друг”, — проговорил он, представляясь, и в доказательство, что это не просто слова, пролил из фляги на почву под растением несколько капель воды. По-видимому, он все сделал верно — кактус не пустил в него иглы. Отсюда следовало, что даже совершенно дикие создания природы по-доброму реагируют на вежливость и уважительность.
Бинк развернул завтрак, любовно упакованный его матерью. У него был запас пищи на два дня — этого должно было хватить на дорогу до замка Волшебника при любых обстоятельствах. Разумеется, в Ксанфе могло случиться и нечто очень необычное, способное расстроить самые разумные планы! Поэтому Бинк все же намеревался растянуть запасы: можно, например, останавливаться на ночь у дружески настроенных фермеров. Пища, само собой, понадобится ему и для обратного путешествия, да и вовсе не собирался он ночевать под открытым небом; ночь приносила с собой специальную магию, и она могла быть злокозненной. Бинку совсем не улыбалась роль спорщика за жизнь с каким-нибудь вампиром или людоедом: в конце концов весь вопрос спора, по всей вероятности, будет заключаться в том, что сделать с его костями: употребить их сразу, пока костный мозг еще свежий и сладкий, или дать им с недельку повялиться. Что и говорить: у разных хищников разные вкусы.
Бинк впился зубами в сэндвич с луком. Во рту приятно хрустнуло — то была не кость, а просто сочный стебель. Бианка определенно умела приготовлять сэндвичи. Роланд всегда ее поддразнивал, утверждая, что она овладела этим искусством под руководством “песчаной ведьмы”1. Хотя Бинку это и не казалось смешным: ведь пока он не съест все, что приготовила мать, он целиком зависит от нее, зависит до тех пор, пока не станет искать пищу сам.
Упала крошка и исчезла. Бинк осмотрелся и увидел мышь-мусорщицу, деловито жующую в десяти футах от него. Она не рискнула приблизиться к нему и достала крошку с помощью магии. Бинк улыбнулся:
— Я бы не обидел тебя, малышка…
Затем он услышал стук копыт. Неслось галопом какое-то большое животное или приближался всадник И то, и другое могло означать неприятности. Бинк быстро запихнул в рот кусок сыра из молока крылатой коровы (на миг он представил себе эту корову, пасущуюся по верхушкам деревьев после дойки), завязал рюкзак и вдел руки в ремни. После чего обеими руками взялся за свою дорожную палку — вполне может быть, что ему придется сражаться или убегать.
Показалось живое существо. То был кентавр — слитые воедино тело лошади и тело человека. На нем не было одежды; у него были широкие мускулистые плечи. Вид — задиристый.
Бинк был готов к защите, но агрессивности не испытывал: он мало верил в свою способность одолеть это могучее существо или, на худой конец, убежать от него. К тому же, могло статься, что кентавр вовсе не настроен враждебно, несмотря на воинственный вид, или не знает, что Бинк не обладает магией.
Кентавр приближался. Он держал наготове лук со стрелой на тетиве. Он и в самом деле выглядел весьма устрашающе. Школа привила Бинку достаточное уважение к кентаврам, достойным и мудрым существам. Однако этот определенно был не пожилым ученым, а скорее молодым грубияном.
