— Возможно у тебя получится носить книги и переворачивать для меня страницы… Ты умеешь читать?

— Немного, — ответил Бинк; он был довольно способным учеником у кентавра-наставника, да ведь это было так давно…

— Ты, кажется, силен в оскорблениях. Может быть, станешь отпугивать посетителей, которые пожалуют сюда с какой-нибудь мелочью?

— Может быть, — мрачно согласился Бинк.

По-видимому, он основательно все испортил — и это после того, как подошел к цели так близко.

— Что ж, пойдем. День уже кончается, — резко произнес Хамфри, соскакивая со своего кресла.

Бинк увидел теперь, что он — никакой не эльф, а просто маленький человечек. Эльф, будучи магическим существом, не мог, конечно, быть и Волшебником: потому-то Бинк так оплошал вначале. Хотя он все больше сомневался: точно ли произведения магии не способны к волшебству? Ксанф продолжал открывать ему вещи, о которых он раньше и подумать не мог.

Волшебник, кажется, все же согласился заняться его делом. Бинк прошел вслед за ним в другую комнату. Это была лаборатория, с полками, сплошь уставленными магическими приборами, и загроможденным всякой всячиной полом.

— Стой здесь! — велел Хамфри, хотя Бинк не видел места, куда мог бы ступить.

Да, симпатии Волшебник не вызывал. Трудновато будет у него проработать целый год. Но все-таки это должно себя оправдать, если Бинк узнает, что у него имеется магический талант, да к тому же и не пустяковый.

Хамфри достал с полки крохотную бутылочку, потряс ее и поставил на пол — на единственное свободнее место, где была изображена пентаграмма, то есть фигура с пятью сторонами. Затем он сделал явно колдовской жест обеими руками и произнес заклинание, а точнее — что-то на непонятном языке.

Крышка соскочила с бутылочки, повалил дым. Он превратился в небольшое облако, затем сгустился, приняв форму демона. На вид — не очень злобного. Рога у него были крохотные, а на хвосте вместо острой колючки — кисточка. Кроме того, он носил очки, которые, скорее всего, были импортированы из Мандении, где подобные приспособления использовались довольно широко — для помощи неважно видящим гражданам. Так, во всяком случае, повествовали мифы.

Бинк чуть не расхохотался. В самом деле: вообразите себе близорукого демона!

— О, Бьюрегад! — нараспев заговорил Хамфри. — Я заклинаю тебя властью, данной мне договором, скажи нам, каким магическим талантом обладает этот парень, Бинк из Северной Деревни?

Так вот в чем состоял секрет Волшебника: он был заклинателем демонов! Пентаграмма нужна была для того, чтобы заключить в ней демона, выпущенного из магической бутылочки: ведь даже ученый демон был созданием ада.

Бьюрегад сфокусировал свои прикрытые линзами глаза на Бинке.

— Ступи на мою территорию, чтобы я мог тщательно исследовать тебя, — произнес он.

— Не-а! — воскликнул Бинк.

— Ты — твердый орешек! — констатировал демон.

— Я не спрашивал тебя о его личностном содержании! — резко одернул его Хамфри. — Что там с его магией?

Демон сосредоточился.

— Он обладает магией. Очень сильной магией. Но…

Сильная магия! Надежды Бинка ожили.

— …но я не могу постичь ее, — продолжал Бьюрегад. Он состроил волшебную гримасу. — Прости, тупица. В данном случае я вынужден отступить.

— Тогда сгинь, недоучка! — прорычал Хамфри и громко хлопнул в ладоши.

По всему, он привык к оскорблениям — это составляло часть его бытия. Не исключено, что Бинку снова повезло.

Демон растворился, дым втянулся в бутылочку. Бинк уставился на нее, пытаясь разглядеть, что там внутри. Не крошечная ли фигурка, согнувшаяся над миниатюрной книгой?

Волшебник задумчиво глядел на Бинка.

— Итак, ты обладаешь сильной магией. Которую невозможно определить, вот так. Ты ее чувствуешь? Может быть, ты напрасно пришел сюда?

— Нет, — ответил Бинк. — Я никогда не был уверен, что вообще обладаю магией. Не было никаких признаков. Я надеялся… Но боялся, что этого вообще не случится.

— Ты знаешь о чем-нибудь, что могло бы иметь отношение к этой неопределенности, таинственности? Например, контрзаклинание?

Вероятно, Волшебник был далеко не всезнающим. Но теперь, когда Бинк понял, что Хамфри — заклинатель демонов, кое-что прояснилось. Никто не станет вызывать демона, если нет основательной причины. Волшебник дорого брал за свои услуги — потому что очень рисковал.

— Я ничего не знаю, — сказал Бинк. — Кроме, разве что магической целебной воды, которую я пил.

— Бьюрегад не должен был спасовать перед этим. Он — очень ученый демон, настоящий знаток магии. У тебя есть еще эта вода?

Бинк протянул флягу.

— Я сохранил немного. Никогда ведь не знаешь, понадобится она, или нет.

Хамфри взял флягу, капнул из нее на ладонь, лизнул и сделал задумчивое лицо.

— Стандартная формула, — прокомментировал он. — Она не препятствует информационной или прорицательной магии. Сам такую же делаю. Моя, конечно, свободна от эгоистических интересов Источника. Но сохрани эту — она может пригодиться.

Волшебник взял указку, привязанную к шнурку рядом с настенной картой с изображением улыбающегося херувима и нахмурившегося дьявола.

— Давай поиграем в Двадцать Вопросов.

Он сделал движение руками, творя заклинание. И Бинк понял, что его вывод был поспешным: Хамфри умел больше, чем просто вызвать демонов, хотя и специализировался преимущественно на информации.

— Бинк из Северной Деревни! — снова нараспев заговорил Волшебник. — Ты сориентировался на него? — И указка уперлась в херувима.

— Он обладает магией?

Снова херувим.

— Сильная магия?

Херувим.

— Ты можешь идентифицировать ее?

Херувим.

— Ты скажешь мне ее природу?

Указка переместилась на дьявола.

— Что это?! — раздраженно спросил Хамфри. — Нет, это не вопрос, идиотина, — это восклицание! Я не могу понять, почему вы, духи, отступаете?! — Он сердито произнес освобождающее заклинание и повернулся к Бинку. — Происходит нечто очень странное. Это прямо-таки становится вызовом. Я собираюсь применить к тебе заклинание истины. Мы доберемся до сути.

Волшебник снова помахал своими короткими ручками, бормоча зловеще звучащие рифмы. И внезапно Бинк почувствовал себя очень странно. Он раньше никогда не испытывал магии подобного рода — с ее жестами, словами и прочими аксессуарами. Он был привычен к врожденным талантам, действующим по воле их владельцев. Волшебник казался кем-то вроде ученого (надо сказать, Бинк неважно понимал этот манденийский термин).

— Кто ты такой? — прозвучал требовательный голос Хамфри.

— Бинк из Северной Деревни. — То, конечно, была правда, но сейчас Бинк произнес это, потому что его вынудило заклинание, а не по собственному волеизъявлению.

— Зачем ты пришел сюда?

— Узнать, обладаю я магией или нет, и что это за магия, и чтобы меня не изгнали из Ксанфа и я смог жениться…

— Достаточно. Пикантные детали меня не интересуют. — Волшебник покачал головой. — Итак, до сих пор ты говорил правду. Загадка углубляется, разгадка приближается. Теперь — в чем твой талант?

Бинк уже открыл рот, вынужденный к ответу, и… тут раздался рев животного. Хамфри нервно заморгал.

— А… мантикора проголодалась. Заклинание прерывается. Подожди, пока я ее накормлю. — Он ушел.

Увы, не вовремя проголодалась мантикора. Но Бинк вряд ли мог обвинить Волшебника в том, что он спешит с кормлением. Если чудовище вырвется из клетки…

Теперь Бинк был предоставлен самому себе. Он прошелся по лаборатории, стараясь ни на что не наступить и ни к чему не прикоснуться. Потом подошел к зеркалу.

— Зеркало-зеркало, — проговорил он, забавляясь. — Кто на свете всех красивей?

Зеркало потемнело, затем прояснилось. И из него уставилась на Бинка толстая, бородавчатая жаба. Бинк отпрянул. И сразу понял: то было магическое зеркало, и оно показало ему самое сказочное существо — сказочную жабу2.