Но прогресс духа правового равенства не остановился на принятии закона о выборах в Думу, а проявился также в октябрьском указе 1906 г., который покончил со многими ограничениями личных прав крестьян и ликвидировал в системе государственной службы все особые преимущества, основанные на сословном происхождении^{457}.

Несмотря на это победное шествие принципа правового равенства и сужение сферы сословных привилегий, сделавшие еще более бессмысленным сохранение правовых межсословных различий, сами различия сохранились в полном объеме. И этот факт нашел отражение, хотя и не вполне явственное, в организации Государственного совета после его восстановления в феврале 1906 г. как верхней палаты нового российского парламента. С этого момента только половина членов Совета назначалась императором. Вторая половина избиралась, но таким образом, что роль корпоративных сословных учреждений дворянства и купечества получалась довольно двусмысленной — двусмысленной, потому что было неясно, избраны они как представители традиционного социального порядка или как современные группы, объединенные общими интересами. Последнее предположение кажется более вероятным: государство обратилось к использованию корпоративных сословных учреждений из соображений удобства^{458}. Из девяноста восьми выборных членов Государственного совета семьдесят четыре были представителями сельских землевладельцев: восемнадцать членов избирались общегосударственным съездом выборщиков, избранных, в свою очередь, дворянскими обществами губерний, в которых проводились дворянские выборы; тридцать четыре члена избирали губернские земские собрания; шестнадцать членов избирали землевладельцы (независимо от сословной принадлежности) тех губерний Европейской России, в которых не было земства; и шестерых избирали землевладельцы десяти привислянских губерний. Из этих семидесяти четырех членов Государственного совета только восемнадцать должны были по закону принадлежать к дворянству, но на деле подавляющее большинство их принадлежало к этому сословию, которое до сих пор владело большинством площади частных земельных владений России. В Государственном совете дворяне-землевладельцы по большинству вопросов занимали различные позиции, но обычно выступали единым фронтом в защиту собственных классовых интересов^{459}.

Небольшим меньшинством в Совете были двенадцать представителей торговли и промышленности, выбиравшиеся из их членов общегосударственным съездом выборщиков от ряда организаций: комитетов торговли и промышленности, комитетов бирж и купеческих управ. Шесть выборных членов Совета представляли православную церковь и еще шесть — Академию наук и университеты. Таким образом, избиравшаяся половина Государственного совета должна была представлять несколько основных групп интересов, но избирательные процедуры превратили ее в корпоративное сословное представительство дворянства и купечества.

Революция 1905 г. обозначила еще одну важную ступень в эволюции России от сословного общества, основанного на узаконенных привилегиях, к обществу массовому, опирающемуся на принцип правового равенства, но при этом не порвавшему окончательно с принципом межсословных различий. Сохранению этого принципа суждено было внести путаницу в гораздо более значительные аспекты политики в период после 1905 г., чем просто состав Государственного совета.

Движение, начавшееся как кампания за конституционные реформы, после Кровавого воскресенья стало массовым. Крестьянское восстание, развернувшееся весной 1905 г. и продлившееся до лета 1907 г., было самым серьезным из такого рода событий за 130 лет. Мы уже говорили об экономических аспектах его воздействия на дворянское землевладение (см. главу 2, особенно разделы «Продажа и покупка дворянских имений» и «Долги по закладным»). Его политические последствия были не менее внушительны. Крестьянские бунты в сочетании с угрозой экспроприации крупных и средних имений и с не вызывавшим симпатий характером Первой Думы положили конец заигрываниям помещиков с либерализмом. Открывшаяся в 1905 г. глубина крестьянского гнева убедила либеральную интеллигенцию и просвещенных бюрократов в том, что принудительное перераспределение земли в пользу крестьянства было политической необходимостью. Стоявшие на центристских позициях октябристы и все партии слева от них поддержали идею экспроприации, и в конце 1905 г. с благословения Витте правительство разработало проекты ограниченной экспроприации. Более того, выборы, прошедшие в марте 1906 г., закончились появлением Думы, подавляющее большинство которой выступало за принудительное перераспределение земли. В ответ дворяне-землевладельцы отвергли лидерство либералов и, выдвинув альтернативный план умиротворения крестьянства, организовали группу давления для защиты своих интересов, пользуясь новой политической свободой, появившейся как результат революции 1905 г.

Отталкивание от либералов, которые составляли большинство на губернских дворянских и земских собраниях в период борьбы за конституционную реформу и на которых теперь возложили вину за атаку на права собственности, началось зимой 1905/06 г. и достигло кульминации годом позже в решительном сдвиге вправо во время дворянских и земских выборов. Даже столь умеренные губернские предводители дворянства, как князь П. Н. Трубецкой (Москва) и М. А. Стахович (Орел), были забаллотированы на выборах из-за прежнего активного участия в освободительном движении. А. Д. Самарин, предводитель дворянства Богородского уезда с 1899 г., торжествующий оппонент Трубецкого на московских дворянских выборах, укорил своего предшественника за его «податливость крайним левым элементам…»^{460}.

Выдвинутая помещиками альтернатива политике экспроприации частной собственности заключалась в превращении общинного крестьянства в класс индивидуальных землевладельцев. Первым эту программу публично огласил Всероссийский союз землевладельцев, образованный 203 собственниками земли, почти исключительно дворянами, из тридцати трех губерний, собравшийся в Москве в ноябре 1905 г. Среди инициаторов создания Союза были Н. А. Павлов, близкий сотрудник Мещерского по газете «Гражданин», и А. А. Чемодуров, возглавивший Совет нового союза^{461}. Второй съезд группы в феврале 1906 г. подверг критике план экспроприации сдаваемых крестьянам в аренду частных земель, разработанный директором Главного управления землеустройства и земледелия (бывшее министерство земледелия и государственных имуществ) Н. Н. Кутлером, а также призвал к удалению председателя Совета министров Витте, которого считали ответственным за проект экспроприации. В январе 1906 г. план экспроприации был отвергнут, и специально созванным общегосударственным совещанием губернских и уездных предводителей дворянства был одобрен план ликвидации сельского общества и создания класса крестьян — индивидуальных земельных собственников. Несколько других губернских дворянских обществ и земских собраний быстро последовали этому примеру. Ободренный этой поддержкой своих собственных политических пристрастий[135], Николай II в феврале отправил в отставку Кутлера, а в апреле — Витте, так что в окончательном варианте новых Основных законов оказался вписанным принцип нерушимости частной собственности^{462}.

Но шаги эти угрозу экспроприации не устранили — напротив, именно таков был лозунг большинства партий и фракций Первой Думы, начавшей работу в конце апреля. В следующем месяце первый съезд уполномоченных губернских дворянских обществ, группы, созданной в основном для противодействия программе экспроприации, присоединил голос к кампании за преобразование общинного крестьянства в класс индивидуальных земельных собственников. В мае и правительство определенно высказалось против экспроприации частных земель, за ликвидацию сельского общества и консолидацию крестьянских владений. Когда Дума стала настаивать на требовании экспроприации земли, не обрабатываемой своим владельцем, правительство в июле 1906 г. ее распустило. Новый председатель Совета министров П. А. Столыпин воспользовался временем до первой сессии Второй Думы для того, чтобы в ноябре 1906 г. ввести новый земельный закон указом, который в основных своих положениях был близок предложениям дворян-землевладельцев: постепенное уничтожение общинного землевладения и консолидация крестьянских наделов, что — по замыслу творцов политики — должно было привести к появлению прилежного и работящего крестьянства, проникнутого консервативной идеологией мелких земельных собственников. Когда и Вторая Дума стала настаивать на экспроприации частнособственнических земель, ее также распустили в начале июня 1907 г.^{463},[136]