ПРОХОЖИЙ Закрыта наглухо калитка. Стучу наотмашь — Никого. Хозяйка дома, Как улитка, Вдруг показалась из него. «Вы кто такой? К кому идете?» В ее глазах вопрос немой. Я крикнул ей: — Не узнаете? К кому? К себе! Куда? Домой! Не верите? Откройте двери, Вот там окошко в потолке. Пять балок, Можете проверить — Их ровно пять На чердаке. В саду лопух цветет по-царски. Здесь все обычное для вас. А я сквозь стекла той терраски Увидел солнце в первый раз. — Где он, тот мир родного крова, Начало всех моих начал!.. Нет! Не сказал я ей ни слова, Я в дом родной не постучал. Забор, сиренью сплошь обросший, За ним не видно ничего. Но все стоит, стоит прохожий У дома детства своего. 1963 «Мой город, снова на путях…» Мой город, снова на путях Увидеть бы его, Хоть день, но побывать в гостях У детства своего. Войти в прохладный дворик вновь По тропке из камней, Чтоб после ливня, как морковь, Был свеж кирпич на ней. Чтоб я с волненьем постучал В тот дом далеких дней. Чтоб где-то угольщик кричал: «Углей!.. Кому углей!» Туда не ходят поезда — В даль детских тех времен. Из видов транспорта туда Доходит только сон. 1961 «Мой критик, пишешь ты сердито…» Мой критик, пишешь ты сердито, Хотя, быть может, и умно. В твоих статьях порою скрыто Рациональное зерно. Но тон казенного приказа Своею строгостью крутой Меня отпугивает сразу От справедливой правды той, Подумай, критик мой, о тоне, Чтоб я с тобой был заодно, Чтоб я клевал с твоей ладони Рациональное зерно. 1956 «Один мудрец эпохи Возрожденья…» Один мудрец эпохи Возрожденья, Алхимик или древний кибернетик, Решил создать живого человека — Железное подобие свое. И создал он такого человека, Который мог слагать стихи и песни, В секунду отыскать любую рифму! В расчете четок, в логике железен, Не сочинял он, а печатал сразу Критические точные статьи. Он даже мог шутить и улыбаться! Но только не умел он одного — Он не умел дерзать и ошибаться, Беспомощно не мог он ошибаться. — Нет! Не живой ты! — закричал ученый. И он разбил в отчаянье машину, Как жалкое подобие свое. 1963 «Год юности — транжира…» Год юности — Транжира, Мот И франт, Мой собутыльник, Дням Не знавший счету. Теперь мой год — Старик официант, Он счет Кладет на стол — За все Плати по счету! А я, Я старше Пушкина, Заметь. И вот живу, Смотрю в глаза России… Как я решился жить, Когда долги такие? Решиться жить Трудней, Чем умереть. 1965 «Не для певиц в нарядных позах…» Не для певиц в нарядных позах, Поющих словно соловьи, — Хочу писать для безголосых, Они Шаляпины мои! Певицы простирают руки, Платки привычно достают, Но их заученные звуки Как будто нам без них поют. Поют певицы в томных позах, Как бы заводят патефон. Хочу писать для безголосых, Сам безголосым я рожден! И мне на этой перекличке Имен, ансамблей и эстрад Милее в поздней электричке Гармошка шалая в сто крат! Хочу писать для безголосых, Пускай они меня поют. В рыбачьих северных морозах Пусть создают себе уют. Когда о щеки жарко трется Норд-ост небритою щекой, Пускай строка моя поется, — Она как спичка под рукой! Пускай в поселке за буранами, Придя по зову огонька, Звенит на празднике стаканами Моя душа, моя строка. Тяжелорукие и рослые Поднимут песню — не прольют… Запели б только безголосые, А вокалисты подпоют! 1961 |
