Мать, и ты гуляла босоногой, Думала в тот дальний детский век, Что бывает мамой самый строгий, Самый взрослый в мире человек. А теперь ты пишешь мне о сыне, Будто вновь вернулась в те года, — Нет, такой девчонкою, как ныне, Не была ты прежде никогда! Перед счастьем матери робея, Стала ты моложе и старей, В нежности своей — чуть-чуть глупее, В мудрости своей — куда мудрей! Мне, отцу и мужу, думать лестно, Что тебя и сына поутру Из роддома с главного подъезда — Двух детей я сразу заберу! 4 Стоит у роддома машина, От нетерпенья ворча. — Берите же на руки сына! — А я все гляжу на врача. Гляжу боязливо, тревожно. Беру, по паркету иду Так медленно, так осторожно, Как будто ступаю по льду. Мой путь вдруг становится топок, Почти как дрожащая нить, Как будто и сам я ребенок, А мать меня учит ходить. И вправду, мой возраст отцовский Такой, как сыновний его… Спит крохотный житель московский, Не видит отца своего. Постелью рука моя стала, На ней уместился он весь, Запрятан в конверт-одеяло — Живая грядущего весть! Лишь первая строчка, поверьте, Той вести в руках у меня. Так пусть в этом теплом конверте Растет она день ото дня. Ее не постичь за минуту, Такая уж доля отца, — Всю жизнь я читать ее буду И все ж не прочту до конца. Волосики, мягкое темя, Цвет глаз — невозможно понять, И спать ему долгое время, Чтоб первые сны увидать. Глядит он, не зная, что значит Глядеть так серьезно на свет. Он плачет, не зная, что плачет. В нем — жизнь. А его — еще нет… И, вторя движениям нашим, Рукой протирая глаза, Не знает он главного даже, Что сам он уже родился! Так ясно все в нем, так несложно: Улыбка, движения век… И все ж разгадать невозможно, Какой же в нем спит человек?! Смеется мой мальчик безбровый, Наш главный хозяин в дому; Мы все по-солдатски готовы Во всем подчиняться ему. Пусть он, улыбаясь, не знает, В каком государстве рожден, — Отец за него понимает, Чему улыбается он! 1952 «Любовь, когда она одна, — любовь…» Любовь, Когда она одна, — Любовь. А если много, Как сказать — любвей, Или любовей? Размышляю вновь Над тонкостями слов и падежей. Не любит множественного числа Любовь на русском языке моем. А почему? Не думал я о том, Пока однажды не пришла… Через века Я понял вдруг того, Кто это слово мудро сочинил. Быть может, верность предка моего Родной язык навеки сохранил. В земле далекий предок мой лежит, А слово не стареет на земле. И для меня оно теперь звучит В твоем Одном-единственном числе. 1953 «Ты запомни строки эти…» Ты запомни строки эти… Было так: На белом свете Жил какой-то человек, Почему-то мною звался, Очень часто увлекался, Слишком часто ошибался Он за свой короткий век. На моей он спал кровати, Надевал мое он платье, И курил он мой табак. Веселился он некстати И грустил совсем некстати. Жил не так, Любил не так, Был он слаб, А я сильнее. Скуп он был, А я щедрее, Груб он был, А я нежнее. Нет такого в нем огня, Если б он тебя не встретил, Значит, не было б на свете Настоящего меня. 1945 ВЕРБА Идя из северных сторон Далекого степного края, Ласкает вербу тихий Дон, Под низкой кручей протекая. Кипучий, буйный и седой, Он в майский дождь, в шумящий ветер Срывает пенною волной С ее ветвей весенний цветень. Отдав ему весну свою, Она не знала и не знает, Что, может быть, в другом краю Он иву тонкую ласкает. 1938 ЛЮБОВЬ Отыскала мой адрес, С мороза вошла. И горючей Своей красотой Обожгла. Нет! Она не вошла — Это слишком земно, Как подбитая ласточка, Залетела в окно. И робеет, молчит Как-то очень всерьез, И большие глаза Хорошеют от слез. — Чем обязан?.. Простите, что без пиджака… Но, по-моему, Мы не знакомы пока? — И притих От притихших, Доверчивых глаз. — Я пришла… У меня вся надежда На вас! Не с кем Мне поделиться. Молчу и терплю. Понимаете, Очень его я люблю! Подружились Еще мы на школьной скамье… Напишите стихи — Он вернется ко мне! Он послушает вас, Он поверит, поймет, Что нелепой, Неправильной жизнью живет! — Я молчу… Виновато гляжу на нее. Как петлей, Перехвачено горло мое. Что же мне ей ответить, Когда в первый раз Получил я такой Социальный заказ? О, святая наивность Хороших людей, Ничего нет прекрасней Ошибки твоей! «Он послушает вас!» Только здесь я немой. Да, но адрес Взяла она именно мой! Как укор, как награда, Звучит в тишине: — Напишите стихи — Он вернется ко мне! Нет! Конечно, не даром. Ведь это ваш труд! Вот за них гонорар… Вся стипендия тут. — О, святая наивность, Постой, говорю, Так за зельем любовным Идут к знахарю! И сижу одинокий, Молчанье храня. Если б так же безгрешно Любили меня! 1961 |
