РАБОТА Как жена, тишина одиночества В этой комнате, мной занимаемой. Здесь живу я без имени, отчества, Молчаливый и необитаемый. От всего отчужденный и пристальный, По ночам я курю с увлечением, Осененный, как высшею истиной, Добровольным своим заточением. Нет! Вы даже себе не представите, Сколько слов я имею несказанных. А на пестром платке моей памяти Сколько встреч, узелками завязанных! Сколько мыслей, действительно стоящих! Нет! Вы даже себе не представите… Я бросаю на стол, как сокровище, Фестивальный платок моей памяти. Развевается, переливается, Открывает он венские улочки, То внезапно француз появляется, То шотландец играет на дудочке, То с каким-то веселым младенчеством Негритянка в лицо расхохочется… Эту встречу со всем человечеством Не зовите моим одиночеством! 1960 ВЕНСКОЕ ЗЕРКАЛЬЦЕ Я запомнил, товарищи, Фестивальное, верное, Дорогое пристанище — Общежитье фанерное. Словно символ братания, Рядом с Кубой — Британия, А за стенкой, не далее, — Молодая Италия. Вот она — география: Три дорожки из гравия. Здесь они, кругосветные, К центру запросто сходятся, И под кранами медными Негры с немцами моются. Одеяний соцветие. Общежитье на Пратере… Не года, а столетия Друг от друга нас прятали. За степями-пампасами, За горами, за далями, За военными базами Родились, вырастали мы. На смерть веку вчерашнему Надо было нам съехаться, Чтоб вот так, по-домашнему, Вместе бриться у зеркальца. В этом зеркальце маленьком Расстоянья сближаются, В этом зеркальце маленьком Вся земля отражается — Лица желтые, красные, И такие индийские, Удивительно разные, Поразительно близкие!.. Есть у века двадцатого Пушки, книги, газеты, Сила страшная атома, Скоростные ракеты. Только зеркальца этого Так ему не хватало, Чтобы в нем человечество Вдруг себя увидало! Увидало доверчивым, Очень юным и верным В центре Вены, на Пратере, В общежитье фанерном. 1959 НЕСТИНАРКА Горит костер, бьет барабан В глухом селе Болгарии. Огонь то сыплется песком, То тлеет хрупким венчиком. Горит костер, бьет барабан Все громче, все угарнее, На жарких углях босиком Танцует женщина. Она касается огня, А он шипит, кусается. И под подошвами дымят Стволы, золой покрытые, Она касается огня, Как будто не касается, Лишь ноги белые летят, Огнем омытые! А мы глядим, и страшно нам В удобной нашей обуви. Такое волшебство лишь здесь Приезжему обещано. А мы глядим, и страшно нам И хорошо до одури, Как будто в мире только есть Огонь и женщина! Еще движение одно — И все в глазах сливается: И Нестинарка, и костер, И дым, и ветер дующий, Еще движение одно — Лишь платье развевается, Лишь образ этой жрицы гор, Во тьме танцующей. Но вот выходит из огня Она, чуть-чуть усталая, Смеется нам в лучах косых Луны над тихой Странджею. Она выходит из огня, И это пламя алое Травой стирает с ног босых, Пропахших сажею. 1961 МИТИНГ НА СТЕНЕ В Париже на фасаде сером, Как шрам, как след словесных драк, Я увидал фашистский знак, Зачеркнутый наотмашь мелом. В ответ другой неофашист Оставил тут же сбоку знаки. По ним такой же — сверху вниз — Удар черты, как острой шпаги. А сверху рядом с той чертой «Вив ля рюсси!» — слова на камне. Как бесконечно дорога мне Победа их над клеветой! Смиренная строка молитвы, «Свободу Дэвис!» — рядом с ней. Слежу за ходом жаркой битвы Мировоззрений и идей.. Да, в этом мире нет покоя, Успокоенья не ищи — Любой фасад как поле боя, Где кровоточат кирпичи. 1971 |
