В БУХЕНВАЛЬДЕ С тех времен, не таких уж далеких, Здесь осталась, как пепел костра, Сиротливых, ничейных, безногих Детских туфелек пыльных гора. Пострашнее потех Тамерлана. Обнаженной горы черепов, Эта явь или сон мой, как рана, Эта горка худых башмаков… Есть гостиница в Бухенвальде Для туристов из разных стран. Комфортабельные кровати. Танцплощадка и ресторан. В холл спускаюсь бессонно, сутуло. Чья-то музыка из-за угла Непонятным весельем хлестнула, Как холодной водой обдала. Вы скучаете здесь? Не скучайте! До утра радиола орет. В Бухенвальде, в самом Бухенвальде Англичанки танцуют фокстрот. Что ж! Живите спокойно и сыто. Но, послушайте, именно здесь В безмятежности вашего быта Что-то очень опасное есть. Англичане, французы, ирландцы! Не забудьте о них, неживых! Как бы вы не оставили в танце Гору туфелек легких своих! 1962 ДИКАРЬ Нагой дикарь в набедренной повязке, Тысячелетья не читал он книг, Читает он своих закатов краски, Любой оттенок замечая в них. Он понимает запахи и звуки, Движенье трав, звериный хитрый след, Пигмей — наследник дедовской науки, Которой тоже, может, тыщи лет. В своем лесу он знает все листочки, Дитя природы, с детства он постиг, Быть может, величайшую из книг, В которой мне Не прочитать и строчки. Я не расист. Не буду им вовеки. Я, как о брате, думаю о нем. Да, он дикарь В моей библиотеке, Но я дикарь В его лесу родном. 1972 «Не писал стихов…» Не писал стихов И не пишу, — Ими я, как воздухом, Дышу. Им я, как себе, Принадлежу. Под подушкой утром Нахожу. Не писал стихов И не пишу, — Просто я себя Перевожу На язык понятных людям Слов, Не писал И не пишу стихов. Можно ли профессией Считать Свойство за обиженных Страдать? Как назвать работою, Скажи, Неприятье подлости И лжи? Полюбить товарища. Как брата, — Разве это Специальность чья-то? Восхищенье женщиной своей, До рассвета Дрожь тоски по ней. Как назвать работою, Скажи, Это состояние души? Я и сам не знаю, Видит бог, Сколько мне прожить Осталось строк… Нет такой профессии — Поэт, И такой работы Тоже нет. 1971 «О космос!.. В той далекой звездности…» О космос!.. В той далекой звездности Я не был — грешный и земной, Но — черт возьмн! — летали в космосе Стихи, написанные мной. Их Николаев взял в ракету, Чтоб на досуге почитать, И двести с лишним раз планету Им выпал жребий облетать. На миг явившись к нам по вызову, Ответив центру на сигнал, Он томик мой по телевизору Земному шару показал. Мой век, не знающий предела… Когда, в какие времена Случалось так, чтоб залетела Книжонка в космос Хоть одна! Пишу, как будто сказку выдумал, Как будто волю дал мечте, Мне б даже Пушкин позавидовал, Верней, не мне — Той высоте. В одном мое большое бедствие, Одной встревожен я бедой — Как мне добиться соответствия Моих стихов с той высотой? 1971 «Писал стихи, опаздывал…» Писал стихи, опаздывал. Их так ждала редакция! Попался том Некрасова, И с ним не смог расстаться я! Своих стихов не хочется. Померкло их значение. Нет бескорыстней творчества, Чем вдохновенье чтения. 1961 |
