— Я понимаю, — кивнул Долин и бросился вдогонку за Лицкевичем.

Дабы не спугнуть и не нарваться на пулю объятого ужасом бойца, пришлось держаться от него на расстоянии. Да и нельзя было забывать про осторожность. Долин не собирался рисковать своей жизнью, ради спасения почти незнакомого человека, подвергшего всех опасности. Жизнь в новом мире научила его быть хладнокровным и расчетливым, он научился извлекать выгоду абсолютно из всего. Поддавшись страху, отделившись от группы, Лицкевич сам обрек себя на смерть. Возможно, парень образумится. Тогда можно будет вернуться вместе с ним к укрытию. Ну, а если он не сумеет взять себя в руки… что ж, так даже лучше, ибо прямо сейчас Лицкевич является крайне привлекательной приманкой для притаившегося во тьме протиста. Грех не воспользоваться настолько шикарной возможность выманить врага на свет.

Свернув за угол, Долин выскочил на ведущий к выходу прямой отрезок коридора.

Лицкевич к этому моменту уже успел преодолеть половину пути до двери. Пригнувшись, парень увернулся от пересекающей коридор трубы, пробежал под лампочкой, скрылся в тени. На фоне следующего освещенного участка был виден лишь его силуэт, доносился топот подбитых гвоздями ботинок. Спустя несколько секунд Лицкевич вновь выбежал на свет, затем нырнул в тень, оставив Долину возможность лицезреть лишь свой силуэт, да слушать топот. Который вдруг стих.

Рванув со всей мочи, Долин понесся к пятящемуся парню. Алексей не видел протиста, зато его заметил Лицкевич. И увиденное повергло парня в шок. Он даже не пытался вскинуть автомат и выстрелить, он просто пятился назад, пока не запнулся о свою ногу и не грохнулся на задницу. Скребя по полу подошвами ботинок, он попытался отползти подальше назад. Безрезультатно — ноги просто елозили по бетону.

Из бокового прохода выступил протист. На фоне света можно было разглядеть лишь его сгорбленный, приземистый силуэт, но этого хватило, чтобы понять, отчего парня парализовал страх. Плечи, туловище и конечности мертвеца были столь объемны, что его легко можно было спутать с гориллой, если бы не правильные человеческие пропорции ног и рук да превратившаяся в лохмотья одежда. Однако подобное тело точно не могло принадлежать человеку.

Схватив Лицкевича за лодыжку, протист притянул его к себе. Занес руку, готовясь убить человека.

Резко затормозив, Долин вскинул пистолет. Луч фонаря осветил протиста — и по спине Алексея побежали мурашки, на затылке зашевелились волосы. Протист не просто научился охотиться и убивать живых, он пошел дальше и изменился настолько, что обычная пуля стала против него бесполезна. Выработав средства защиты и борьбы с вооруженными бойцами групп поиска и зачистки, протист превратился в настоящее чудовище: образуя подобие брони, толстые роговые наросты на коже полностью покрывали тело с гипертрофированной мускулатурой, кости черепа утолщились и буграми выпирали из‑под кожи землистого оттенка. Ногти стали когтями, способными легко порвать защитную одежду и пробить пластик шлема. Надбровные дуги потяжелели, под ними едва можно было заметить точки глубоко — посаженных белесых глаз. Которые, что самое скверное, неотрывно сверлили замершего в паре десятков шагов Долина — протист был смышлен, он прекрасно понимал, кто из людей представляет для него реальную угрозу.

Вскинутая над головой ладонь протиста устремилась вниз, к прикрытой руками голове поскуливающего Лицкевича. Задержав дыхание, Долин потянул за спусковой крючок.

Чиркнув по надбровной дуге, изменив траекторию полета, пуля высекла из стены облачко бетонной крошки позади протиста. Спустя миг раскрытая ладонь, сметя руки человека, заехала по шлему бойца. Голову парня мотнуло в сторону, хрустнули ломающихся кости. Отброшенный мощным ударом Луцкевич заскользил, перекатываясь, по полу, пока не уперся в стену коридора.

Прицелившись тщательней, Долин выстрелил. Первая пуля порвала щеку протиста, вторая, попав в лоб, упала на пол.

С расстояния протиста не достать, мгновенно понял Долин. Радиус цели, глаза, был даже меньше диаметра пули. А бугры на черепе способны и остановить, и отклонить в сторону попавшую в голову пулю. Люди Гардье уже пробовали пристрелить врага — у них не получилось.

Опустив бесполезный пистолет, Долин бросился на врага, вытаскивая из ножен мачете.

Склонив голову набок, протист пару секунд глядел на несущегося на него человека, а после нырнул в боковой проход.

Пробежав мимо агонизирующего Лицкевича, Долин свернул в проход. По звуку мгновенно определил, куда побежал протист, и вскинул пистолет. Луч света выхватил из тьмы мелькнувшую в проходе спину мертвеца, который нырнул в следующее помещение. Шаги зазвучали за стеной, звук постепенно слабел. По какой‑то причине протист не хотел нападать, он просто убегал. Либо же, догадался Долин, заманивал свою жертву. Разделить группу, перебить слабейших, сократив численность врага, а затем заняться оставшимися — так действовали группы поиска и зачистки, и протист отлично усвоил их тактику.

Долин направил луч фонаря на цепочку босых следов, убегающую в один из проходов в соседнее помещение. В подвале с площадь в полтора гектара подобных залов с колоннами никак не меньше двух сотен. Выходы их них расположены без четкой системы, не в одну линию, многие ведут в тупик. Стоит пройти немного вглубь, как стены отрежут тебя от единственного ориентира — света из коридора — и начнется царство тьмы. А она дезориентирует, стоит нарушить прямолинейность движения, отклониться в сторону — и все, можно начать бродить кругами, утратив всякое представление, откуда ты пришел.

Но выбора нет — нужно идти за мертвецом. Возможно, его следы приведут к выходу на улицу. И уж идти по более — менее четкому маршруту намного лучше, чем сойти с него и пытаться отыскать мертвеца в сотнях одинаковых залов.

Зажав мачете под мышкой, Долин вытянул из нагрудного кармана рацию.

— Прием.

— Катя, — из‑за гула работающих механизмов голос девушки был почти неразличим.

— Лицкевич мертв, я иду за протистом. Запритесь в машинном. Ни в коем случае не вступать в контакт с врагом. Огнестрел портив него бесполезен.

— Понятно, — откликнулась рация. — Что‑нибудь еще?

— Свяжись с дежурными у подвала, обрисуй им ситуацию. Пусть вооружатся бронебойными и установят станковый пулемет. Взрывчатка тоже не помешает. Не выйду на связь через полчаса — уходите к людям. Если понадобится, выносите дверь, валите дежурных и прорывайтесь в гараж. Вы обязаны выжить и добраться до Чуаня.

После паузы, рация прохрипела встревоженным голосом:

— Приняла. И… будь осторожней.

— Можешь не напоминать, я всегда острожен, — хмыкнул Долин и засунул рацию в нагрудный карман.

Перехватив мачете, Долин направился по убегающей к проему дорожке следов, пригнувшись, вошел в следующий зал.

Семь шагов вперед — и в стене возник проход в следующее помещение. Следы тянулись дальше. Однако расстояние между ними изменилось — с бега протист перешел на шаг, и вели они не вперед, а в сторону.

Носком ботинка начертив в пыли жирную стрелку, указывающую назад, Долин двинулся дальше. Нырнув в низкий дверной проем, он очутился в узком коридорчике, окончившимся карманом с узлами труб водопроводной системы. Выхода из помещения не было.

Нахмурившись, Долин проследил за следами и обнаружил позади труб низкую, по колено дыру. Опустившись на корточки, он посветил в следующее помещение, прислушался — ничего подозрительного.

Встав на четвереньки, он прополз в дыру и, найдя следы, отправился дальше, стрелками отмечая свой маршрут.

Миновав несколько залов протист, начал петлять. Из комнатки в комнатку дорожка следов то немного забирала в сторону, то поворачивала под прямым углом, то упиралась в тупик, возвращалась назад и уходила в неприметный проход. Протист уводил преследователя вглубь подвала и делал все возможное, чтобы тот заблудился в лабиринтах комнат.

Миновав десятки комнаток, Долин замер посреди помещения с узлами труб. У стены стояла гудящая трансформаторная будка, в одном углу была свалена куча строительно мусора — щебень, куски арматуры, деревяшки, пустые упаковки из‑под цемента. Из‑за нее донесся подозрительный шорох.