— Не спеши меня хоронить, Игорек.

— А Кнопа? Она убьет меня, когда узнает, что я отпустил тебя одного в Питер. Что ей сказать?

— Правду. И скажи ей спасибо. За то, что столько времени ждала меня. Еще… — Покопавшись в карманах, Долин протянул ключ от своей хибары. — Если не вернусь через два дня, отдашь ей это.

Погода этим днем выдалась безветренной, и озеро было спокойным. Разрезая килем невысокие волны, серый катер Сильвер Фокс неспешно скользил по бесконечной глади вод к далекому берегу.

Подперев и удерживая коленом руль, Долин водил точильным камнем по режущей кромке мачете. Он никуда не спешил — до города почти двести километров, и сегодня можно успеть добраться до него не раньше позднего вечера. Только сходить на сушу перед темнотой… ну уж нет! Лучше переночевать в катере у истока Невы рядом со Шлиссельбургом, а завтра, после часа в пути по реке, с самого утра заняться разведкой и сбором информации.

Да и в самом Шлиссельбурге — городке с пятнадцати тысячным населением — наверняка будет чем заняться. Небольшая разминка не повредит, перед крупной вылазкой лучше проверить себя на местности попроще.

Приближаясь к цели, Долин ощутил давно позабытые волнение и азарт. Положив камень на колено, он взглянул на свою ладонь: пальцы слегка подрагивали.

Губы невольно растянулись в мрачноватой ухмылке. Как же давно это было, чтобы кровь вскипала в жилах, а тело охватывал мандраж? Да, приелись рейды в Сортавалу. В ней все изучено вдоль и поперек, в ней есть укрытия и заготовленные для протистов ловушки. В Сортавале безопасно, в нее он отправлялся как к себе домой. Тогда как в Шлиссельбурге… там ждет лишь неизвестность.

Отложив мачете и точильный камень, Долин взял с соседнего сиденья бинокль: в окутывающей горизонт серой дымке проступили смутные силуэты пары остроконечных крыш. До крепости Орешек, расположенной на острове в истоке Невы, оставалось километра два.

Выдохнув, Долин начал готовиться. Первым делом проверить мачете — бритвенно — острое лезвие без сколов. Перед тем как оно затупится, можно успеть снести голов двадцать. Следующий — пистолет. Затворная планка двигается легко, послушно фиксируется на задержке в крайнем заднем крайнем положении и от легкого нажатия на курок мгновенно встает в боевое положение. Все четыре полностью заряженных обоймы на своих местах — две в нагрудном кармане, еще две в кармане на бедре. Конечно, пуля для протиста ничто, но если суметь поразить мозг, он на некоторое время утратит способность двигаться. К тому же все пули надпилены, и при попадании в цель разлетаются на осколки, значительно увеличивая площадь поражения и превращая мозг мертвеца в кашу.

Предпоследним, что требовало проверки, гранаты — РГН, всегда лежащая в рюкзаке, и «лимонка» из схрона в хижине. РГН отправилась в боковой карман куртки, «лимонка», на случай заражения захваченная для себя самого, в свободный нагрудный.

Встав, Долин подпрыгнул. Отлично, ничто не звякает, не мешает движениям, все под рукой. А бесшумную поступь обеспечат резиновые подошвы кед.

Усевшись, Долин обнюхал рукава и штанины. После тщательной стирки он больше получаса полоскал одежду в озере, и теперь от одежды тянуло терпким запахом гнили и водорослей. Протистам ни в жизнь не различить за ними легкий аромат человеческого тела. Которое к тому же перед отплытием было окачено водой с разведенной в ней хлоркой.

Закончив проверять оружие и одежду, Долин занялся наиважнейшим пунктом подготовки к выходу на сушу — он начал готовить себя.

Вырубив двигатель катера, он закрыл глаза и беззвучно прошептал:

— Я листик…

К моменту, когда Долин открыл глаза, до истока реки оставалось три сотни метров. Можно было дальше сидеть в катере и ждать, пока течение вынесет к берегу, но сходить на сушу и пробираться в жилые районы посреди скопления протистов он не решился.

Перегнувшись над ветровым стеклом, Долин схватил с носовой части катера два весла и воткнул их во вбитые в борта уключины. После пробежался отсутствующим взглядом по местности: впереди посреди реки небольшой островок с крепостью, по правому берегу — несколько деревень из частного сектора, по левому — Шлиссельбург с вздымающимися вверх немногочисленными многоэтажками и едва — видимыми из‑за деревьев крышами домов поменьше. Все серые, покрытые осевшей вулканической пылью.

В частных домах деревень всегда можно наткнуться на что‑нибудь интересное, однако это лотерея, вполне можно уйти из них ни с чем. А вот в Шлиссельбурге в местном отделении полиции, возможно, удасться разжиться патронами. И хоть концентрация протистов там намного выше, целесообразнее отправиться именно на левый берег.

Опустившись на колени между двух сидений, Долин налег на весла и погреб к городу, планируя углубиться на километр вверх по реке и высадиться за чертой города. Чересчур короткие весла едва доставали до воды, и катер двигался очень медленно, что сильно раздражало. Стараясь сохранять спокойствие, Долин все же ругнулся про себя на криворукого «мастера», превратившего быстроходную лодку в неуклюжее корыто. Впрочем, выйти из себя — значило подвергнуть себя риску быть обнаруженным, и Долин сосредоточился на дыхании, отрешившись от окружающего мира и проблем с управлением. Вдобавок течение играло за него, и веслами приходилось лишь подруливать и задавать направление.

Когда он вновь вернулся в реальность, город остался далеко позади, а слева и справа по берегам реки тянулись ровные поля, за которыми вздымались вверх полузасохшие, голые деревья. На суше, хоть их там было полно, не удалось заметить ни одного мертвеца. Невидимые с катера, пребывая в спячке, все они валялись на земле среди островков пожухлой травы.

Отлично, с удовлетворением решил Долин, все проходит как обычно. Человек без запаха, без мыслей, передвигающийся бесшумно, является для протистов не более, чем частью ландшафта. Они никогда не среагируют на такую цель, для них она подобна растению. А раз модель поведения мертвецов не меняется, то и все слова Дай Чуаня про их эволюцию всего лишь сказки.

Однако чтобы окончательно убедиться в этом, надо сойти на берег. Впрочем, был уверен Долин, опасаться особо нечего. Рейд на сушу будет лишь немногим рискованней похода в Сортавалу. Исключительно по одной причине — незнанию местности.

Подруливая веслами, Долин позволил течению вынести катер на берег. Когда днище заскребло по дну реки, он выскочил, затащил катер на берег. Засунув пистолет в специально, с расчетом на глушитель, сшитую в него из обрезков ремней кобуру на поясе, осмотрелся: вдоль реки тянулась просматриваемая со всех направлений прямая асфальтовая дорога, слева виднелись здания Шлиссельбурга, вдали справа реку пересекал мост.

Вдохнув полной грудью, Долин вышел на дорогу и направился к городу. Он не прятался, не пригибался, двигаясь, как поступал всегда, перебежками от укрытия к укрытию, и даже не особо вертел головой. Расправив плечи, сжимая рукоять мачете, иногда подшаркивая подошвами кед по потрескавшемуся асфальту, он просто шел к своей цели. Желание раз и навсегда убедиться, что протисты ничуть не изменились, заставило его стать безрассудным и самому искать встречи с ними. Вдобавок нужно было восстановить уверенность в своих знаниях и навыках, слегка пошатнувшуюся после беседы с Дай Чуанем и стычкой с мертвецом. Единственный способ сделать это — встретиться с врагом лицом к лицу и выйти из противостояния с ним абсолютным победителем. Как уже случалось сотни раз и обязательно случиться в этот…

Первого мертвеца он заметил еще издалека. В сотне метров впереди перед занесенной пылью «семеркой» валялся подросток лет шестнадцати. В разодранной одежде, синими прожилками вен на белой коже и вырванным из щеки куском плоти.

Замерев от протиста в двадцати шагах, Долин принялся вращать мачете, разминая кисть. Пару минут он просто стоял, ожидая, когда же тот почует его и начнет выходить из спячки. Однако, как он и предполагал, мертвец не сумел среагировать на него. Долин был для него невидимкой.