(47) См. Вольфганг Гёте, Статьи и мысли об искусстве, «Искусство», М.-Л. 1936, стр. 150. Луначарский свободно излагает мысль Гёте.
(48) См. названную книгу Мабильо, стр. 145.
(49) Ср. Дневник Гонкуров, запись от 4 марта 1860 года. (См. Эдмон и Жюль Гонкур, Дневник. Записки о литературной жизни. Избранные страницы в двух томах, т. I, «Художественная литература», М. 1964, стр. 238.).
(50) См. названную книгу Мабильо, стр. 145.
(51) Луначарский приводит с некоторыми сокращениями и в собственном свободном переводе отрывок из книги Теофиля Готье «История романтизма», опубликованной посмертно, в 1874 году (см. Theophile Gаutier. Histoire du romantisme. Paris, 1874, p. 12).
(52) Стихотворение «Известен ты иль нет» из книги «Последний сноп» (ср. В. Гюго, т. 13, стр. 582).
(53) Ср. В. Гюго, т. 2, стр. 139–140.
(54) Здесь и далее Луначарский цитирует или излагает названную книгу Мабильо, стр. 114, 118, 159, 161, 167.
(55) См. названную книгу М. Барреса, стр. 266.
(56) Строки из различных частей поэмы «Титан» (ч. 5, 6). — Сб. «Легенда веков» (см. V. Hugo. Oeuvres completes, Ed. definitive, v. VII, P. 1880–1889. p. 117–118).
(57) Цитируется с незначительными отклонениями работа Г. Брандеса «Романтическая школа во Франции», глава XVIII (ср. Георг Брандес, Собрание сочинений, т. 10, «Просвещение», СПб. [1908], стр. 306).
(58) «Парижские письма» Золя печатались в «Вестнике Европы» в 1875–1880 годах.
(59) Здесь и далее Луначарский цитирует с сокращениями и небольшими отступлениями от текста статью Э. Золя «Виктор Гюго и его „Legende des siecles“». — «Парижские письма», XXIII, 12/24 марта 1877 года (см. «Вестник Европы», 1877, кн. 4, апрель, стр. 847–877).
(60) Цитируется с незначительными отклонениями театрально-критическая работа Гейне (корреспонденции Гейне из Парижа в 1837 году) «О французской сцене. Дружеские письма к Августу Левальду», глава «Позднейшая заметка» (1854) (см. Г. Гейне, Полн. собр. соч., т. И, изд. товарищества М. О. Вольф, СПб. М. 1900, стр. 329).
(61) Статья Белинского «Русская литература в 1842 году» цитируется с небольшими отступлениями (ср. В. Г. Белинский, Полн. собр. соч., т. VI, АН СССР, М. 1955, стр. 521).
(62) Названная статья Фадеева является стенограммой его речи на Втором пленуме правления РАПП 22 сентября 1929 года (см. А. Фадеев, Собр. соч. в пяти томах, т. 4, Гослитиздат, М. 1960, стр. 59–67).
(63) Здесь и далее Луначарский цитирует работу Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта». Цитаты приведены неточно. (Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 8, стр. 120.).
(64) В работе «Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения» в полемике с меньшевиками Ленин, в частности, утверждал тезис о необходимости мечты в революционном движении (см. В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 6, стр. 171–173).
(65) Имеются в виду статьи Горького «О наших достижениях», «О журнале „Наши достижения“», «Письмо селькорам», опубликованные в 1928 году, и его письма: рабкору Сапелову (И декабря 1927 года) и рабселькорам (8 января и 15 марта 1928 года) (см. М. Горький, Собр. соч. в тридцати томах, т. 24, М. 1953).
(66) Имеются в виду, вероятно, положения из работы Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 21, стр. 289–290).
Предисловие [К книге Поджо Браччолини «Фацетии»]*
Впервые напечатано в книге: Поджо Браччолини, Фацетии, Предисловие А. В. Луначарского, Перевод с латинского, комментарии и вступительная статья А. К. Дживелегова, «Academia», М.-Л. 1934.
Печатается по тексту первой публикации.
(1) Луначарский пересказывает и вольно цитирует известное высказывание Маркса из «Введения (Из экономических рукописей 1857–1858 годов)» об античной культуре (ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 12, стр. 737).
(2) Луначарский пересказывает известное положение Маркса, сформулированное им в работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 8, стр. 119).
(3) См. вступительную статью А. К. Дживелегова «Поджо Браччолини и его „Фацетии“» в цитируемом издании, стр. 21–64.
(4) Луначарский пересказывает содержание первой фацетии «Об одном бедном матросе из Гаэты» (Поджо Браччолини, Фацетии, стр. 71).
Корифеи интеллигенции*
Впервые напечатано в «Литературной газете», 1931, № 9, 14 февраля.
Статья является своеобразным комментарием к опубликованным в этом же номере газеты под рубрикой «Письма иностранных писателей» двум письмам: Р. Роллана Ф. Гладкову и И. Сельвинскому; С. Цвейга К. Федину.
Печатается по тексту первой публикации.
(1) То есть в годы первой мировой войны 1914–1918 годов.
(2) Стефан Цвейг писал К. А. Федину:
«…Я не хотел бы заранее отводить как вздор мысль о вооруженной европейской интервенции в России. Напротив, я сказал бы (не ужаснитесь сейчас, мой дорогой друг!), что вооруженная интервенция Европы и Америки против советских государств прежде всего была бы, собственно, логична. Общественный порядок, который создают советские государства, обращается против общественного порядка, до сего дня считаемого Европой и Америкой для себя правильным, и хочет его разрушить; следовательно, это, собственно, только соответствовало бы законам разума, если бы государства капиталистического общественного порядка объявили войну государству большевистского общественного порядка, дабы в самом зачатке подавить идущий из России социальный переворот. Почему этого не произошло?.. А именно потому, что большинство европейских политиков безусловно держалось того мнения, что большевистский общественный порядок в России сам себя приведет к абсурду и в короткое время рухнет, — таким образом интервенция была бы излишней…
За последнее время все это переменилось. Известные факты не поддавались дальше замалчиванию, прежде всего то, что Россия, вопреки всем смертным предсказаниям, жила дальше…
…Я не отрицаю, что из хозяйственных оснований и из инстинкта самосохранения широкие круги будут стремиться бескровным путем создавать для России всевозможные затруднения. Но — еще раз извините мне мою искренность — я нахожу это вполне логичным… Эта скрытая война, это противоборство только естественно… Зачем отрицать: происходит решительный поединок идей, поединок интересов между двумя общественными порядками, и чем более честно, чем более открыто он будет проведен, тем лучше. Но этот поединок должен быть перенесен в область исключительно духовную и деловую! Мы должны воспрепятствовать только тому, чтобы люди еще раз убивались ради деловых интересов, ради национального тщеславия и экономических теорий, чтобы миллионы непричастных людей снова приносились в жертву интересам единиц. Но я надеюсь, что эта опасность прошла»
(«Литературная газета», 1931, № 9, 14 февраля).
(3) «…Я верю в дело СССР, — писал Р. Роллан. — Я буду защищать его до последнего дыхания» (Р. Роллан, Собр. соч. в четырнадцати томах, т. 13, Гослитиздат, М. 1958, стр. 217).
(4) Вероятно, имеется в виду следующее утверждение Роллана:
«Вы говорите, дорогой Илья Сельвинский, что „индивидуальной свободы не существует“, что „интеллигент никогда не был и не может быть свободным“.
Вся моя жизнь служит фактическим доказательством обратного. Я жил свободным, всегда свободным, среди врагов всего того, что я любил, всего того, что я защищал, всего того, чем я был. Мне пришлось купить свою свободу ценой почти полного одиночества мысли, окруженного неприязнью… Но я жертвовал любыми интересами ради вдохновляющего долга, быть и оставаться свободным. И я им оставался. Оставался свободным всю свою жизнь. И почти одиноким среди интеллигенции, ибо я не разделяю ни ее высокомерных догматов, ни эгоистических предрассудков. Почти одиноким в родной стране, ибо я вел там борьбу против национализма, я разоблачал в 1914 году братоубийственную бойню. И еще более одиноким после того, как был заключен мир — лживый, грабительский мир, пересмотра которого я требую. Одинокий, с горсткой единомышленников на Западе, выступил я на защиту СССР и стал на его сторону. Не говорите же, Илья Сельвинский, о „несвободе“. Свободен всякий, кто готов пожертвовать всем ради свободы своей души. Если в настоящее время к этому расположены немногие, то тем более важно и необходимо, чтобы они подавали пример. Я буду поступать так до самой смерти. Что же касается той „человечности“, о которой „смешно“, по-вашему, Федор Гладков, „говорить в настоящее время“, в мире, являющем собой зрелище звериной схватки, — то позвольте мне вам сказать, что именно сейчас защита человечности представляет некоторую заслугу, ибо она сопряжена с большей опасностью. Это — знамя в ту минуту боя, когда оно уже лежит во прахе под ногами бешено схватившихся между собою людей и вот-вот будет затоптано. Я подбираю его с земли…»
(Роллан, т. 13, стр. 217–218).
