Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже 3-х лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять.

Прошу похоронить меня рядом с матерью моей.

13.V.56                                                                                                        Ал.Фадеев

Власть и на сей раз не поступилась своим принципом «централизации именитых мертвых» на Новодевичьем.

Широко известный в народе Фадеев нужен был ей для Пантеона как свидетельство «нерушимой дружбы Коммунистической партии с творческой интеллигенцией».

И «самоуверенно-невежественное руководство партии», стерпев все высказанное в свой адрес, вопреки воле человека, самого определившего свою судьбу, отказало ему даже в последней, святой просьбе — покоиться рядом с матерью, на Введенском кладбище.

 (1-15-4)

На могиле Бурковой Зои Александровны (?-1932) на серой стандартной плите укреплена овальная керамическая дощечка, а на ней фотография... картины Михаила Васильевича Нестерова, известной под названием «Больная девушка».

Больная девушка — это и есть Зоя Буркова.

Она и ее мать, Анна Ивановна Буркова, актриса немого кино, жили в Денежном переулке. В одном дворе с их домом стоял дом, где жил Нестеров. С Бурковыми, как мне рассказала внучка Нестерова Ирина Федоровна Шретер, была знакома семья писателя Ал.Толстого, которая проявляла заботу о больной Зое. Именно Ал.Толстой, друживший с Нестеровым, и посоветовал ему сделать портрет больной девушки.

В одном из писем Нестеров так рассказан о создании картины:

«Один из ближайших проектов: больная, лежащая много лет в ожидании смерти, — девушка прекрасная, с такими глазами, каких не удалось написать Нестерову пи на одной «Варваре».

Она, эта милая, с темными локонами, больнушка, когда узнала о моем намерении, будто бы сказала, что «она этому рада, что если это исполнится, то она будет думать, что жизнь ее прошла недаром». Каково! и к чему это обязывает художника!»

Нестеров писал, что «модель прекрасная, но полуживая.2 дня работаю, 3 дня она отдыхает...»

В чисто живописном плане перед Нестеровым стояла очень трудная задача, ведь ему пришлось писать белое на белом — девушка в белой кофточке на белой постели.

Портрета «Больная девушка», признанного одной из лучших работ художника, нет в экспозиции ни одного художественного музея! Какова же судьба этого портрета?

Последний раз он демонстрировался на выставке Нестерова в 1935 году. Там «Больную девушку» увидел Горький. Впечатление портрет произвел на него такое, что он не захотел с ним расстаться. Может, запечатленная Нестеровым в образе «больнушки» победа духа над страданиями напоминала писателю его «Девушку и смерть»?

Горький купил эту картину и повесил ее в спальне дома, где тогда жил (ныне здесь Музей-квартира М.Горького). Там картина находится и поныне.

(1-15-7)

Когда началась Великая Отечественная, драматург Афиногенов Александр Николаевич (1904-1941), автор весьма популярных тогда пьес («Чудак», «Страх», «Машенька»), стал работать в Советском информбюро как заведующий его литературным отделом. Было принято решение, что в интересах дела Афиногенова надо направить в США представителем Совинформбюро.

Для оформления командировки Афиногенову, находившемуся тогда в Куйбышеве, потребовались кое-какие документы, хранившиеся в Москве, в здании ЦК ВКП(б), по месту его работы. Афиногенов прилетел в столицу, через час уже забрал нужные бумаги и при выходе из здания... был убит взрывом бомбы, сброшенной при налете немецко-фашистской авиации.

(1-20-1)

Когда идешь по главной аллее старой территории в сторону зеленых ворот, в глаза бросается золотистая надпись «Христос Воскресе» на массивном, из черного мрамора кресте, стоящем на одной из угловых могил.

На цоколе под крестом надпись: Симанская Ольга Александровна (1857-1920)и Симанский Александр Владимирович(1887-1932).

Кто же эти люди, которым поставлен такой красавец-крест? И как он уцелел в те годы, когда так нещадно уничтожался этот символ православия?

Покоятся в этой могиле мать и брат патриарха Московского и Всея Руси Алексия I (в миру — Симанский Сергей Владимирович).

Казалось бы, получен ответ сразу на оба вопроса. На первый - да, а вот со вторым — неясно.

Ведь патриархом Алексием  I Симанский стал лишь в 1945 году, а в 1932 был митрополитом, и вряд ли тогда этого сана «хватило» бы, чтобы спасти крест на могиле родных.

А дело в том, что спасать тогда просто нечего было.

Алексий I поставил крест этот в 1945. И вот с той поры он, действительно, стал «неприкасаемым».

(1-22-1)

В 1993 году в Российской экономической академии им. Г.В.Плеханова состоялся «1-й Конгресс рода Абрикосовых», рода, начало которому положил Алексей Иванович Абрикосов (1824-1904), известный купец, зачинатель отечественного кондитерского производства. Его фабрика теперь известна москвичам как «Бабаевская».

На конгрессе демонстрировалось генеалогическое древо пяти поколений Абрикосовых. В вершине этого могучего древа, растущего, как всякое родословное, сверху вниз, семья Алексея Ивановича: 10 сыновей и 12 дочерей. И все 22 ребенка (!!) от одной жены, Агриппины Ивановны, которая последнего народила, когда было ей под 50.

Меня попросили сделать на конгрессе сообщение об Абрикосовых, похороненных на Новодевичьем, и о тех, кто были с ними не только в родстве, но и в свойстве.

И таких оказалось более 30 человек. Среди них немало известных имен, например, патологоанатом, академик Абрикосов Алексей Иванович, актер Театра им. Евг. Вахтангова, народный артист СССР Абрикосов Андрей Львович, тепло­техник, академик Стечкин Борис Сергеевич...

Разыскивая информацию, нужную для сообщения на конгрессе, я обнаружил в отделе рукописей Российской Государственной библиотеки любопытное свидетельство наследников Абрикосова.

Когда они, после смерти отца, открыли несгораемый шкаф, где он хранил ценные бумаги и документы, то нашли там коробочку, существование которой Абрикосов держал в тайне.

Открыли ее. В ней оказалось... 22 пуповины его ново­рожденных детей!

Согласитесь, нетрадиционно и очень трогательно вел купец Алексей Иванович учет численности своего потомства. И среди этих «свидетельств о рождении» — отпавших пуповин — были, конечно, и три «наши»: принадлежавшие тем его детям, чей прах покоится на Новодевичьем. Это — Минакова Любовь Алексеевна, Рахманова София Алексеевна, Абрикосов Александр Алексеевич.

(1-23-3)

Алиева Зарифа Азизовна (1923-1985) умерла в Москве. Ее муж, Гейдар Алиев, был тогда 1-м заместителем председателя Совета Министров СССР. Похоронили Алиеву, понятно, на Новодевичьем.

Вскоре на могиле появился в большой ажурной металлической раме портрет красивой женщины, которая была известна не только как жена государственного деятеля, но и как видный специалист по глазным болезням, профессор, действительный член Академии медицинских наук Азербайджана.

Портрет Алиевой стоит там и поныне. Но могила, которая около десяти лет была ей Домом вечности, опустела, стала кенотафом.

Останки жены Алиев, ставший президентом Азербайджана, увез в Баку. А на Новодевичьем, в память о годах жизни Алиевой в Москве, всё по его просьбе оставлено, как было.