Память о них, запечатленная в надгробиях, думаю, в какой-то мере отражает и их разные судьбы.

Сумбатова Мария Николаевна, актриса Малого театра (играла там под фамилией Вронская), похоронена в одной могиле с мужем. Но на огромном памятнике Мария Николаевна почему-то даже не упомянута.

(2-9-25)

У Ленской Лидии Николаевны заброшенная могила, где лежит доска с трудно читаемым текстом о том, что здесь по­хоронены она и ее сын (Ленский Александр Александрович, скульптор).

(3-39-8)

Захоронение Гаевской Веры Николаевны весьма обычное: мраморная доска с фамилиями ее и мужа.

(2-4-16)

На могиле Немирович-Данченко Екатерины Николаевны стоит впечатляющий памятник работы скульптора И.Шадра: на лицевой стороне черной стелы вкомпанован портретный бюст Екатерины Николаевны из белого мрамора.

Третьяковская галерея, учитывая художественную ценность этого произведения, приобрела его для своей коллекции. Оригинал заменили копией, которую сделал скульптор В.Цигаль.

(2-15-19)

Если вы подойдете к надгробию Сумбатова-Южина, то непременно обратите внимание на памятник, стоящий справа.

Огромная стела с высеченным портретным бюстом на фоне полок с книгами — это сделанное скульптором Л.Шервудом надгробие Сакулина Павла Никитича (1868- 1930), литературоведа, академика, профессора Московского университета, председателя Общества любителей российской словесности.

Никакой информации, которая бы «просилась» в новеллу, у меня нет. А сделанное здесь вступление обязывает что- то сказать. И тогда я решил привести абзац из книги Анатолия Мариенгофа «Мой век, мои друзья и подруги».

Время, место и обстоятельства действия: 1919 год, Тверская улица, кафе поэтов «Домино», диспут, один из участников которого — Сакулин.

Вот сделанная Мариенгофом портретная зарисовка, справедливость которой, естественно, на совести автора, но сочность ее, по-моему, бесспорна:

«Профессор Сакулин словно сошел с иконы суздальского письма. У него длинные прямые волосы, длинная борода и всепрощающие глаза. Свои книги он пишет для великого русского народа, который его не читает. Его лекции, посещаемые преимущественно барышнями из хороших семейств, это не лекции, а служение во храме литературы».

(2-9-26)

Она — прежде всего, своей популярностью актрисы, он — прежде всего, своей родословной. Поэтому о каждом — своя новелла.

Первая принцесса Турандот

В 1919 году Цецилия Львовна Воллерштейн окончила юридический факультет Киевского университета. Но юриспруденцией заниматься не стала. Ее влекла сцена. Отправилась в Москву и поступила в руководимую Вахтанговым театральную студию, которая находилась в Мансуровском переулке. С той поры Воллерштейн и стала Мансуровой Цецилией Львовной (1896-1976).

Окончив студию, Мансурова вошла в состав труппы 3-й студии МХТ, ставшей потом Театром им. Евг. Вахтангова, где и работала до конца жизни. Сыграла немало блистательных ролей: первая исполнительница Турандот в спектакле «Принцесса Турандот», Зойка («Зойкина квартира»), Шурка («Егор Булычов и другие»), Беатриче («Много шума из ничего»), Роксана («Сирано де Бержерак»), Филумена («Филумена Мартурано»)... Удостоилась звания народной артистки СССР, профессорствовала в Театральном училище им. Б.В.Щукина.

Всю свою долгую сценическую жизнь — закончила играть в 74 года! — оставалась звездой первой величины.

Наследник родовой славы

Первым в России графский титул Петр I пожаловал в 1706 году своему любимцу генерал-фельдмаршалу Шереметеву Борису Петровичу (1652-1719). Умирая, Шереметев завещал похоронить себя в Киево-Печерской лавре. Но царь с этим не посчитался и повелел везти останки фельдмаршала в Петербург, в Александро-Невский монастырь.

(Так не раз поступал и наш «Советский царь» — прочтите, например, новеллу «Воле вопреки» и убедитесь, что все цари ведут себя... как цари.)

Следующий в графском роду — Шереметев Петр Борисович (1713-1788), генерал-аншеф, московский губернский предводитель дворянства, владелец усадеб Кусково, Останкино.

Сын его, Шереметев Николай Петрович (1751-1809), сенатор, тайный советник, оберкамергер при дворе Павла 1. Женился на своей крепостной актрисе П.И.Ковалевой - Жемчуговой. В память рано умершей жены основал в Москве Странноприимный дом богадельня для увечных и больных), ставший впоследствии Институтом скорой помощи им. Н.И.Склифосовского.

В четвертом колене этого графского рода — Шереметев Дмитрий Николаевич, военный.

Затем — Шереметев Сергей Дмитриевич, историк, писатель, почетный член Петербургской Академии наук, член Государственного Совета, флигель-адъютант Александра III. Ему принадлежали подмосковные Кусково, Михайловское, Останкино, Остафьево. Судьба была к нему милостива — когда в 1918 пришли арестовывать семидесятичетырехлетнего графа, он умер.

Шестое колено — Шереметев Петр Сергеевич, военный.

Сыном его и был покоящийся на Новодевичьем граф в седьмом колене Шереметев Николай Петрович (1903-1944), скрипач, композитор, концертмейстер Театра им. Евг. Вахтангова.

Его впечатляющая родословная не оставляла равнодушными и чекистов, которые несколько раз арестовывали графа-музыканта, но расправиться с ним каждый раз мешала его знаменитая актриса-жена, и он оказывался на воле.

Жизнь Николая Петровича Шереметева оборвалась трагически: на охоте, из-за неаккуратного обращения с ружьем — «по Хемингуэю». Но в случае с писателем склоняются к версии самоубийства, а здесь предполагают несчастный случай.

 (2-10-18)

В 1914 году на новой монастырской территории (теперь это старая часть Новодевичьего кладбища) был установлен памятник на могиле актрисы Московского Художественного театра Савицкой-Бурджаловой Маргариты Георгиевны (1868-1911).

Это монументальное сооружение представляет собою почти трехметровую стелу в центре которой — профильный портрет сидящей в античном одеянии и сандалиях Савицкой - Бурджаловой.

Работа скульптора В.Поповой стала первым здесь художественным надгробием, с которого начался «Музей под открытым небом». Эта могила производила, по свидетельству найденного описания, совершенно необычное впечатление, поэтичное и трогательное: вся была усеяна белыми фарфоровыми цветами и с белым крестом из тех же цветов. Сейчас она в плачевном состоянии — остался только памятник, да и то гибнущий.

Савицкая была народной учительницей, преподавала в одной из гимназий Казани. Но, повинуясь своему истинному призванию, рвалась в театральную Москву и с радостью приняла приглашение Немировича-Данченко стать актрисой Московского Художественного театра.

Со временем вблизи могилы Савицкой-Бурджаловой образовался целый «Некрополь мхатовцев». И не случайно. Земельные участки для него предусмотрительно приобрел Немирович-Данченко.

(2-11-1)

Артемьев был крепостным. Вышел из неволи в 20 лет. Стал учителем рисования и чистописания в одной из московских гимназий.

Очень любил театр. И когда открылся Московский Художественный, стал там частенько бывать. Но не как зритель, а как его... ведущий актер. Здесь он — Артем Александр Антонович (1842-1914).

Его сценическая деятельность началась в 58 лет от роду!

К этому моменту Артемьев прослужил в гимназии 22 года и до пенсии оставалось всего 3 года, но стали они для него очень волнительными.

Узнай директор гимназии, что преподающий чистописание Артемьев и «Артем», появляющийся на афишах Художественно-Общедоступного театра (так тогда он назывался), одно и то же лицо, уволил бы его без оглядки. А лишаться пенсии Артемьев вовсе не хотел. И жил поэтому в превеликом напряжении.