Нельзя завершить эту тему, не сказав хотя бы несколько слов о бедняках и бродягах, являвшихся язвой на теле исландского общества, как, впрочем, и многих других западных стран того времени. Это особенно четко описано в Саге о Стурлунгах или в Сагах о епископах, составляющих нечто вроде литературного жанра, называемого сагами об исландцах. В дальнейшем мы рассмотрим вопрос о ресурсах Исландии: несмотря на то, что мы говорили о рыбной ловле и овцеводстве, не следует сомневаться в том, что страна эта все же была не слишком богата. С другой стороны, вышеприведенные определения производят впечатление довольно жестких и малоподходящих для людей, не имеющих постоянного места жительства и определенного места в обществе (их называли einhleypingr; то есть: «тот, кто бежит совсем один») или не относящихся к одной из трех описанных выше категорий. Однако нередко бывало так, что в результате неурожая или неудачи малые бонды лишались средств к существованию. Таким образом, не стоит удивляться частоте появления в сагах нищих и других бедняков; например, в Саге о Ньялле Сгоревшем нищенки играют определяющую роль.

Однако подобные ситуации предусматривались, и законодательство пыталось сгладить трудности, создав совершенно оригинальное для того времени учреждение — hreppar (мн. ч. hreppr), представляющее собой разновидность страховой кассы на случай любых бедствий, управляемой несколькими избираемыми и достаточно видными лицами (образовать hreppar могли двадцать бондов). В их обязанности входило оказывать помощь пострадавшим в случае пожаров, наводнений и ущерба любого рода. Исследователи так и не сумели пока определить истоки этого специфически местного учреждения (ничего подобного в других Скандинавских странах не существовало), и читатель — это еще не последний сюрприз» — может оценить несомненную оригинальность этой островной культуры. В Исландии существовала также система помощи беднякам, которая сохранилась во всей Скандинавии вплоть до начала XX века. Сведения о нуждающихся, особенно детях, поступали в выделенную для этого группу людей, занимавшихся их проблемами в течение некоторого времени — вплоть до переселения пострадавшего в другое место. Лютеранство подхватит эту систему и будет систематически применять ее. Таким образом, фразу «дети прихода» следует понимать как «дети, порученные попечению прихода».

К категории бедняков — термин fátoekr буквально означает «тот, кто получает немного», — можно также отнести и малоимущих, живущих в определенном доме или в семье, однако не способных прокормиться самостоятельно, по причине старости, болезни или недуга. Эта категория также была очень многочисленна, и достаточно почитать семейные саги, чтобы понять, что такие люди представляли собой предмет одной из главных забот общества. Их называли úmagi — буквально, «тот, кто не может обеспечить себя», и в исландском языке даже имелось существительное úmegð для описания людей такого рода. В текстах саг нередко упоминается обо всех лишних ртах, представляющих задачу для хозяйки дома, занимавшейся содержанием неимущих (úmagahald). Разумеется, úmagi также находился на попечении hreppr.

Итак, чтобы завершить эту тему, можно сказать, что в Исландии существовало устоявшееся, лишенное внутренних противоречий общество, каждый член которого исполнял точную и зафиксированную преданием роль. Мы уже отмечали, что в нем существовали и маргиналы, однако не стоит искать в этом обществе бунтовщиков и людей, по-настоящему неприспособленных к жизни (за исключением физически или умственно дефективных). Симпатичные нам черты викингов, само собой разумеется, относятся и к исландцам: люди эти жили в сообществе, которое ввиду жесткой необходимости склонялось к прагматизму и реализму. Они были людьми дела, уважающими поступки. То же самое можно с полным правом сказать о политической и административной системах.

Властные институты Исландии прежде всего представлены коллективными органами, называемыми тингами, в которых все свободные мужчины имели право голоса и совместно принимали решения, имевшие общественную значимость в любой области. Закон и право олицетворяли единственную власть в этой стране, не имевшей органов исполнительной власти и аппарата принуждения.

Прежде всего следует рассмотреть институт, который можно назвать и скандинавским, и общегерманским. Речь идет о тинге: этим словом называется сезонное собрание свободных людей, которые собираются в заранее определенное время, чтобы рассматривать нерешенные проблемы, интересующие все сообщество, при необходимости заниматься законотворчеством, изменять или отменять действующие законы, и также обсуждать текущие вопросы. В эту ассамблею входили свободные люди, изначально имевшие право голоса. В ней решались вопросы любого порядка. Похоже, что главным образом там решались юридические вопросы, но не исключено, что эта ассамблея носила поначалу и законодательный характер. Поскольку право, закон считались в исландском обществе священными, существовал бог тинга, которым, без сомнения, был «основной» бог Тюр (имя которого означает просто «бог») (см. Мифология и боги, глава 5). В любом случае это учреждение имело священный характер, его следовало открывать и закрывать согласно точным ритуалам.

Поначалу в Исландии был один или несколько тингов. Скорее всего существовало по одному тингу в каждом территориальном или административном округе. По-видимому, основной принцип состоял в сборе воедино трижды в год свободных людей: весной (весенний тинг, или вартинг), имевший своей целью подготовку к следующему сбору, имевшему наибольшее значение для всей страны и проходившему во второй половине июня, в летнее солнцестояние. Этот второй тинг занимался законодательными вопросами (и представлял собой альтинг, организующий центр, что можно понять из любой саги), а третий тинг созывался осенью (лейт), когда окончательно утверждались решения, принятые в июне. В Исландии, оригинальной в этом отношении (как и во всем прочем), существовало двенадцать или тринадцать тингов, соответствовавших округам или, в редких случаях, четырем фьордунгам страны; несомненно, существовали также весенний и осенний тинги, но наиболее значительным учреждением был альтинг, приходившийся на вторую половину июня. Однако в таких собраниях мог участвовать только тот, кто оплатил þingfararkaup — нечто вроде специализированного налога.

Во всех исландских сагах любовно упоминается альтинг, с давних пор являвшийся в этой стране главным событием общественной жизни. В 930 году исландцы, осознавшие, как мы уже отмечали, что страна не может существовать без законов, послали в Норвегию, страну своих предков, человека по имени Ульвльот, «наполненного знаниями о законах»; он был обязан подробно изучить своды законов, употреблявшихся на юге Норвегии, откуда по большей части происходили исландцы. Ульвльот возвратился, заучив наизусть свод законов, пригодных для управления всей Исландией. Однако Ульвльот этим не ограничился: он начал поиск места, способного удобно вместить множество мужчин (женщины в расчет не принимались), которые занимались бы составлением законов для своей страны. Ульвльоту улыбнулась удача, и он сумел найти необычное место, получившее название Тингвеллир (þinguellir, буквально — поле для тинга), расположенное перед естественным базальтовым уступом, способным отражать звук, так что слова оратора, расположившегося лицом к этой стене (на возвышении, называемом Lögberg, или Горой закона), без труда могло услышать много людей.