Все уставились на него.

– Черт с вами! – Голд пинком распахнул дверь.

– Не имеешь права! – кричал вслед ему Танненбаум.

Арестованный, сидел за длинным столом. Содержимое пакетов он аккуратно разложил перед собой. Довольно просторное, но без окон помещение пропахло луком и жареным мясом.

– Хай, – сказал Голд, разглядывая арестованного. Это был ненормально толстый человек с рыжими волосами и бородой. Огромное брюхо свободно покачивалось над пряжкой ремня «Харли Давидсон». Надпись на майке призывала: «Трахайся больше!» Рот был набит чизбургером, но он все-таки ответил:

– Хай, я тебя знаю.

– Молчите! Ни слова! – завопил Танненбаум, врываясь в комнату. – Вы не обязаны говорить. Особенно с ним.

Арестованный посмотрел на адвоката, потом опять на Голда.

– Я видел тебя по телеку, в новостях. Я тебя знаю, – бормотал он, жуя чизбургер, не сводя с Голда глаз.

За Танненбаумом потянулись и остальные: Шон Замора и Долли Мэдисон, детективы, люди окружного прокурора. Но толстяк явно не принимал их в расчет. Внимание его было приковано к Голду.

– Ты тот крутой еврейчик. Я видел тебя в новостях. Голд взял у лейтенанта рапорт об аресте – там были и компьютерные данные, весь список обвинений – и просмотрел его.

– Мистер Уильямсон, – Танненбаум сверкал глазами, – суд назначил меня защищать вас, и я советую не разговаривать с этим человеком. Никто не может вас заставить. В ваших интересах не говорить с ним. Вы понимаете, мистер Уильямсон?

– А я знаю, кто ты, – сказал Голд тихо, будто они были вдвоем в комнате. – Тимоти Джеймс Уильямсон, – читал он, – иначе Крошка Тим Уильямсон, иначе Слоновый Джим, иначе Крошка Две Тонны, иначе Рыжий Крошка Уильямсон. – Голд некоторое время читал про себя, потом присвистнул: – Крошка! Да ты нехорошо вел себя! Семь лет в Сан-Квентине за вооруженный грабеж, три года в Балла-Балла за незаконное хранение пулемета. Член «Сатанинской мотоциклетной банды», «Арийского братства», группы «Христианский народ», а теперь – Калифорнийского клана. – Голд отложил рапорт. – А потом ты приехал сюда и поколотил этого Ангела, и тут ты немножко перестарался. И ты вовсе не хочешь, ни в коем случае не хочешь посетить вновь прекрасный штат Невада? Тогда недурно расстараться и приобрести друзей здесь.

– Мистер Уильямсон, – настаивал Танненбаум, – не говорите с ним. У нас нет пока письменных гарантий, мы не пришли к соглашению. Вы понимаете, меня, Уильямсон?

Крошка приканчивал бургер и вторую порцию мяса.

– И не подумаю возвращаться в Неваду.

– Да?

– Я и дня не проведу за решеткой, хоть и пришил того придурка. – Крошка мерзко, с бульканьем, рыгнул.

– Это почему?

– Мистер Уильямсон!.. Прошу вас... пожалуйста...

– Ты знаешь почему.

– Так скажи мне. Скажи.

– Потому что я знаю что-то, без чего вам не обойтись.

– Ты о чем?

– Сам знаешь.

– О чем же?

– Мистер Уильямсон...

– Я знаю, кто прикончил всех твоих евреев. Там, в еврейском, районе.

Голд внимательно посмотрел на него.

– Откуда ты знаешь?

Крошка запихивал в пасть здоровенный хот-дог.

– Просто знаю, – прочавкал он.

– Откуда тебе знать, разве только ты сам прикончил их?

– Мистер Уильямсон, я настоятельно советую...

– Нет, не я.

– Докажи.

– Я скажу вам кто.

– Хорошо. Кто же?

– Мистер Уильямсон!

Крошка энергично работал челюстями.

– Ух ты! Представь себе, я не так глуп. Я ничего не скажу, пока мы не заключим сделку.

Голд засмеялся. Засмеялся и Крошка. Голд вытащил из кармана коробок, чиркнул спичкой, закурил, глубоко затянулся, кончик сигары покраснел. Уильямсон, со вторым хот-догом в руке, наблюдал за ним, словно завороженный. Голд выдохнул дым, улыбнулся ему и стал жонглировать сигарой. Потом ткнул пальцем в хот-дог.

– Никак не накушаешься, Крошка?

Тот напряженно всматривался в него.

– Как сказать. Я ведь с вечера ничего не ел.

Крошка зажмурился, облизнулся, поднес хот-дог ко рту. Голд одной рукой обхватил его сзади за толстую шею, а другой вбил ему в глотку целый хот-дог. Крошка подавился, попробовал встать, но Голд ткнул его мордой в третий чизбургер.

– Бог мой! Ты что, какого черта... – Танненбаум брызгал слюной от ярости.

– Джек, что ты делаешь?! – Долли кинулся к нему.

– Партнер! – крикнул Голд, и Замора встал между ним и остальными. Поднял руки.

– Не мешайте ему.

Двое молодых детективов кивнули в ответ и отступили.

Крошка пытался выплюнуть чизбургер, перевести дыхание, но Голд поставил ногу на его огромный мягкий живот. Как будто произошла утечка газа; Крошка согнулся пополам, наклонился над столом и изверг два чизбургера, два хот-дога и две порции жаркого.

Воняло, как в сточной канаве. Стовосьмидесятикилограммовая туша корчилась на четвереньках, вереща, как свинья, когда ее режут. Голд наступил ему на руку, надавил всем весом. Крошка попытался закричать, но вышло только какое-то урчанье. Голд опустился рядом на колени. Во рту у него снова была сигара, он снова затянулся и, схватив грязные рыжие космы, рывком приподнял голову Крошки и прижег ему щеку. Тот рванулся.

– Голд, я отниму у тебя значок! – ревел Танненбаум.

– Ради Христа, Джек! – вопил Мэдисон.

Голд даже не посмотрел в их сторону.

– Ты скажешь мне, что знаешь, или я выжгу тебе глаза.

Уильямсон дышал как загнанная лошадь.

– Богом клянусь, ты ответишь!

Голд, по-прежнему игнорируя Танненбаума, почти ласково нашептывал в покрытое бородавками ухо:

– Никто тебе не поможет, и начхать, что будет дальше. Глаза-то у тебя не будет. Понял?

Крошка понял. Очень хорошо понял.

– Не разговаривай с ним!

Крошка скользнул равнодушным взглядом по защитнику. Попросил Голда:

– Умыться-то можно?

Вместо ответа Голд ткнул в него сигарой.

– О'кей, о'кей. Два дня назад. В четверг. На штаб-квартире Клана. Этот хлыщ...

– Все присутствующие – соучастники! Все виновны! – Танненбаум хлопнул дверью.

Крошка без всякого интереса проводил глазами взбешенного адвоката. И продолжил. История заняла несколько минут. Вся комната провоняла потом и блевотиной.

– Почему Аттер выгнал этого парня? Почему не поверил ему? У него действительно была какая-то информация?

Крошка пожал плечами. Он уже сидел на своем месте и успел вычистить из бороды остатки рвоты.

– Джесс – гад. Так себя ведет, точно мы все у него в кармане. Он полное дерьмо, кретин. Любит встряхнуть ребят, сделать вид, что у него везде уши. Рыскал, вынюхивал все утро, вот теперь он знает того убийцу. А может, все по его приказу и делалось. Тут врывается этот пижон и заявляет, он, мол, этакий праведник, а головы всех паршивых евреев все равно что у него в багажнике. Ну, Джесси решил, что парень врет, или он шпик, или того хуже...

– Синий фургон, ты сказал?

– Так.

– Последняя модель?

– Может, 77-я или 78-я.

– Номер?

– Калифорнийский. Цифр не помню. Джесс знает.

Голд пролистал блокнот.

– Откуда знает?

– Посуди сам. После того как мы вытолкали парня, надавали ему пинков и он отвалил, Джесс вышел и в бинокль следил, как фургон покатился с горы. А потом и говорит нам, что засек номер и сравнит с номером шпиона из ФБР. Все разыгрывает большого человека, хочет нас припугнуть. Хочет показать, что все знает наперед. Черта с два он знает. Кое-кто из придурков в Дезерт-Виста думает, он новый Иисус Христос, а я знаю, что он просто кусок дерьма. Ну, мы все вернулись в штаб, и Джесси записал номер на клочке бумаги и спрятал в карман. Я видел.

Голд вновь прикурил сигару. Крошка с опаской покосился на него.

– Ну, мужики, это все, что я знаю. И все чистая правда.

Мучитель улыбался ему сквозь клубы дыма.

– Умница, Крошка, право, умница. Но с чего ты взял, что попал в точку? Что это и есть Убийца с крестом? Какие улики против него?