Дефо же в это время вместе с Ричи, Кью и Айво сидели в крохотной компьютерной лаборатории «Пеликана» и моделировали с помощью работавшего в рубке кибернетика Мела Гринвуда возможные варианты развития событий. Вскоре к ним присоединились в режиме видеоконференции Стоммелен и Эмту, сидящие у телескопа на астропалубе. А события начинали развиваться все быстрее и быстрее…

— Готов, Володя? — повернулся к нему Сомов.

— Да, Михал Васильич, можно начинать.

Виби подошел и прикрепил к Вовкиному комбезу оранжевую коробочку «на всякий случай».

— Володя, мы здесь, и если потребуется подсказка, никто не будет возражать, залезай за ней в наши мозги. Но для этого постарайся как-нибудь держать нас в курсе того, что с тобой происходит… Сможешь? — обратился к нему Капелли.

— Думаю, да, — ответил Вовка и закрыл глаза.

Он сосредоточился и представил себе старенький аккуратный домик на берегу большого лесного озера, куда они с отцом любили приезжать на рыбалку, тропинку, ведущую через лес к небольшой заводи, где на берегу лежал ствол давным-давно упавшего от удара молнии дерева.

Присутствующие в рубке уже без особых эмоций, привычно восприняли на большом мониторе трехмерную картинку лесной дали…

Открыв глаза, он сразу узнал это тихое красивое место. Был теплый летний день. Нет, не день, уже вечерело. Это почти не ощущалось, но воздух был кристально прозрачным, а весь пейзаж отличался четкостью в прорисовке даже мелких деталей. Вовка взглянул на дом, небольшую флаерстоянку позади, засунул руки в карманы и зашагал по лесной тропинке к озеру Легкий ветерок едва шевелил кроны высоких деревьев у него над головой. Буквально через три минуты он вышел на берег и сразу увидел поваленный ствол сосны, на котором они с отцом частенько засиживались до самой ночи и вели философские беседы и споры, глядя на загорающиеся в темнеющем небе звезды.

Он подошел к поваленному дереву, наклонился и провел рукой по шершавому стволу, сохранившему тепло жаркого июльского дня. Сев на траву и прислонившись спиной к древесине, давно потерявшей кору, Вовка пошарил вокруг себя, нашел небольшую гальку и, несильно размахнувшись, кинул ее в воду. Пролетев несколько метров, она с легким бульком упала в воду, оставив быстро разбегающиеся по поверхности круги.

— Здравствуйте, Владимир Иванович, я не помешаю? — послышалось из-за спины.

— Нисколько, Фёдор Михайлович, — не оборачиваясь и бросая в спокойную воду озера еще один камушек, произнес Вовка.

Позади зашуршала трава, и, обойдя ствол, перед Прыгуновым появился уже знакомый ему персонаж. Высокий крепкий загорелый блондин с серыми цепкими глазами на этот раз был одет в светлые брюки и белую рубашку с коротким рукавом. Солнечные очки по-прежнему были сдвинуты на лоб. Он встал на берегу между водой и Вовкой, совсем как человек поднял руки и сцепил их на затылке. Обведя долгим взглядом озеро и дальний лесистый берег, он произнес:

— Красота тут у вас…

— Да, многим нравится. А главное, здесь всегда тихо и спокойно, никто не мешает. Разве что утки днем да выпь или филин ночью. Рыбалка опять же что надо.

— А что, уединение так ценится у вас?

— Как сказать. Но иногда действительно, так накувыркаешься, что хочется побыть одному, успокоиться, поразмышлять.

— «Накувыркаешься», если я правильно понял, значит, наработался в среде себе подобных? — обернулся инопланетянин.

— Вот-вот, что-то в этом роде, — усмехнулся Вовка и швырнул в воду очередной камушек. Галька упала и вспугнула большую рыбину, которая шарахнулась в сторону, взрезав гладкую поверхность черным плавником.

— Ого! Местная фауна? — удивился крепыш, проследив взглядом за исчезающим темным треугольником.

— Да, рыба, а озеро это называется Щучье. Здесь щука нерестится по большой воде, но когда вода спадает и озеро вновь отрезается от реки, не вся успевает уйти и остается. Рыбы тут хоть пруд пруди!..

— И вы ее ловите, убиваете и едите, — слегка поморщился собеседник.

— Да, такие вот мы дикари! — развел руками Вовка и поднялся с земли, отряхивая от песка брюки. — А вас это сильно задевает, Фёдор Михайлович?

— Нет, мне это совершенно безразлично…

— А к чему же тогда такой пафосный комментарий?

Крепыш очень естественно пожал плечами:

— Скорее, констатация, абсолютно ничего личного, Владимир Иванович!

Вовка с трудом сдерживался, чтобы не дай бог вся отрицательная энергия, которая клокотала в нем, не выплеснулась наружу. Интуитивно он понимал, что, ведя себя равнодушно и даже несколько отстраненно, зарабатывает очки, а крепыш, медля с началом прямого разговора, теряет инициативу. В то же время, начав первым, инопланетянин косвенно признает свою большую заинтересованность в переговорах, а значит, даст Вовке дополнительный козырь. Но с нервами у крепыша, похоже, все было нормально.

Вовка сорвал травинку и сунул ее в рот. Мимо них, изредка покрякивая, выстроившись маленьким клином, словно звено боевых истребителей, на бреющем пролетело несколько уток. Проводив их взглядом, блондин отошел от зеркала бирюзовой воды и присел на поваленную сосну.

— Сдается мне, Владимир Иванович, что вы как-то ухитрились подготовиться к этой встрече.

«Вот оно, началось!» — промелькнуло зыбкой тенью в голове у Вовки. Призвав все свое спокойствие, он как можно безразличнее удивился и приподнял одну бровь:

— Вот как? И что вас наталкивает на подобное умозаключение, Федор Михайлович?

— Ваше напускное спокойствие и равнодушие.

— Напускное?

— Не надо быть дипломированным психологом, чтобы понять, что вы взведены, как пружина, и со страхом ожидаете моего прямого вопроса. Вот так-то!

— Упаси бог! Я искренне надеюсь, что вы мне его не зададите, — непринужденно засмеялся Вовка. Знал бы кто, чего ему это стоило!

— Переигрываете, Владимир Иванович, перебор. Тем не менее я восхищен, вы действительно не теряли времени даром после нашей первой встречи, — Федор Михайлович картинно несколько раз хлопнул в ладоши. — Браво!

Изо всех сил стараясь выглядеть естественно, Вовка закатал брюки чуть выше колен, снял кроссовки и носки и вошел в прохладную, удивительно приятную воду. Несмотря на то что все это было лишь психическим отражением реальности и осознавалось Вовкой только на церебральном уровне, все равно псевдоощущение прохлады в ногах принесло ему несказанное удовольствие. Он зачерпнул пригоршню прозрачного озерного серебра и вылил себе на горячее лицо. Его визави остался на берегу и равнодушно взирал на землянина.

— Скажите, Фёдор Михайлович, я так понял, что вам здесь нравится, верно?

— Я бывал в местах и поинтереснее, — последовал ответ.

— Но вы же сами сказали в самом начале! — Вовка вытер руки о куртку и побрел к берегу, по-детски пеня ногами воду. — Выходит, врали? Нехорошо…

— Я вам льстил, Владимир Иванович. Надо же было как-то начинать наш разговор. В прошлый раз я, наверное, был немного резковат, ну вот и решил сегодня действовать помягче, подипломатичнее.

— И все-таки, Федор Михайлович, я не понимаю!

— Что конкретно вам непонятно? — крепыш раздобыл где-то короткую сухую ветку и задумчиво чертил ей по земле.

Вовка вышел на берег, поднял кроссовки и посмотрел на песочные каракули:

— Все.

— Ваш ответ не несет никакой информативной нагрузки.

— Нет, действительно. Вот смотрите, Федор Михайлович. Мы с вами — представители различных цивилизаций. И вот — удача, контакт! Казалось бы, все мыслящие существа должны тянуться друг к другу, искать и понимать братьев по разуму. Такой шанс, уму непостижимо! А мы с вами чем занимаемся? Тьфу, противно даже!

— А зачем нам тянуться друг к другу? Что может ваша цивилизация дать мне? Ровным счетом ничего. Вам нечего мне предложить! Так зачем мне с вами вообще связываться?

— Вот те раз! — вполне искренне удивился Вовка. — А зачем тогда ищете встреч со мной, Федор Михайлович, а? Может быть, тогда разбежимся, и дело с концом!