Лэн отстраненно удивился всему этому, подняв, наконец, излучатель на уровень глаз, прицеливаясь и нажимая на скобу генерирования энергии.

На теле огненного ужаса под плазменной струёй резака вспух и лопнул огромный волдырь, разбрызгав вокруг свое отвратительное светящееся содержимое. В следующую секунду туда же вонзился шар высокой энергии из излучателя Лэна. Мехатрон продолжал упорно придавливать тварь своими сильными руками. Оба чужака-гуманоида, увидев, что не только Лэн вступил в бой, но и невероятный, угловатый робот, открыли огонь, спасая себя и помогая невиданному доселе механизму. С неба упала еще одна молния, и земля снова качнулась. Чужаки перенесли огонь на нового упыря, начавшего выбираться из пены и пара застывающего озерка. Чуть в стороне на небольшой высоте слегка прорисовался какой-то большой объект.

Скосив глаза, Лэн увидел летящий в его сторону аппарат чужаков. Люк был открыт, оттуда по пояс свесился робот и протягивал ему руку. Но тут рванул ангар, расплавившись и сразу провалившись в образовавшуюся под ним от нестерпимого жара воду, сверкнув из глубины электрическими разрядами и пыхнув остекленевшим паром. Лэн схватил протянутую руку андроида и крепко сжал ее. Но сверху вдруг полыхнуло таким нестерпимым жаром, что, казалось, огонь пронизал его насквозь. Лэн почувствовал, что летит вниз, все еще сжимая руку робота.

Летательный аппарат расплавился над землей от попадания голубой, безжалостной молнии. Лэн упал в застывающий кипяток растопленного озера и почувствовал, как обжигающая вода нашла разрывы в скафандре и заливает, заливает его, растворяя в своей огнедышащей лаве.

Рядом в этом невообразимом кипяще-застывающем водовороте тонула вместе с ним оторванная кисть робота гуманоидов с торчащими сервоприводами и болтающимися оборванными искрящими проводами. Импульсивно Лэн попытался дотянуться до нее, но пальцы в перчатках завязли в застывающей шуге, и он не достал…

— А что тебя так удивляет, Ральф? — вопросом на вопрос ответил Вовка.

— Об этом явлении знает только узкий круг астрофизиков и пара человек в КОНОКОМе! — нотки удивления по-прежнему присутствовали в голосе Стоммелена. — Кто тебе об этом сказал?

— Никто мне не говорил. Я… просто знаю это. Ну, читал вроде, — замялся Прыгунов.

— Хватит пургу гнать, Володя. Ничего ты не мог читать об этом. Все материалы — под грифом «СС» со списочным допуском. Вот так-то!

— Подождите, подождите… Ральф, а ты, значит, допущен и знаешь, что такое этот Великий, как его… — не смог сразу вспомнить слово Парсонс.

— Великий аттрактор, — подсказал Вовка.

— Ага! Аттрактор. Знаешь ведь?

— Да, знаю, я допущен к материалам по нему. В полном объеме.

— А почему?

— Это что, допрос?! — начал заводиться Ральф.

— Ральф, не кипятись, подожди! — раздался в наушниках и динамиках голос Сноу. — С нами тут на постоянной связи КОНОКОМ. Дублируем связь вам на монитор.

В верхней части сектора стены, где находилось множество приборов управления центром, вспыхнул и замерцал экран визора, и на нем появилось изображение Дон Кимуры.

— Прыгунов, вы не можете или не хотите объяснить, откуда вам известно о Великом Аттракторе?

Вовка пожал плечами и посмотрел на экран:

— Господин директор, я действительно не знаю, откуда мне известно про Великий Аттрактор, но… я где-то слышал, что ли?.. Нет, не могу объяснить, не могу! Извините…

— Дуг, дай-ка мне список лиц, допущенных к материалам дела «Великий Аттрактор». Так, так. Ясно, — директор отложил в сторону бумажные листы. — Среди вас только Стоммелен допущен. Больше никто.

«Только я? Даже Сомов не в курсе? И что меня понесло смотреть войд Волопаса, так они, глядишь, и догадаются, что недалеко отсюда и затаился Великий Аттрактор», — услышал Вовка и ответил Стоммелену:

— Как видишь, Ральф, тебе особое доверие! А за подсказку спасибо. Точно, Великий Аттрактор находится в войде созвездия Наугольника!

Никто не ответил, лишь легкое гудение приборов чуть сменило тональность — видимо, сработал какой-то переключатель. Нарушил молчание директор:

— Прыгунов, Стоммелен ничего тебе сейчас не подсказывал и вообще молчал.

У Вовки запершило в горле, и он с ужасом стал осознавать наваливающуюся на него невероятную действительность.

— Это, как его… значит, Володя, того?.. Прочитал мысли, что ли? — проявился Никитин.

— Да, коллеги, думаю, что Прыгунов вынул эту информацию или снял — как хотите, у Стоммелена непосредственно из мозга. Факт, — проговорил Дон Кимура. — Приказываю: покинуть оптико-цифровой центр и прибыть на основную станцию!

— Но… — попытался возразить Ральф.

— Без разговоров, — последовал категоричный ответ.

Пока Стоммелен понуро бродил по центру и выключал аппаратуру, Дефо подошел к Вовке, стоявшему истуканом:

— Спокойно, бортинженер, все образуется, вот увидишь.

Вовка поднял на лейтенанта печальные глаза и вздохнул:

— Ох, не знаю, Брайан, не знаю… Вот твоих-то мыслей я не слышу… или не вижу… Черт, как правильно?

— Извините, что подслушал, — раздался в наушниках голос космопсихолога Марка Капелли. — Значит, все дело в настройке, Володя. На кого-то ты настроен, или, наоборот, этот кто-то настроен на тебя. Мозг это тот же прибор, только бесконечно сложный, со своей калибровкой и настройками.

— Легче мне от этого не стало… — пробормотал Вовка и двинулся вслед за Стоммеленом, Парсонсом и Дефо к выходу. Гравикресло, оставленное им почти на середине, словно с облегчением уплыло к стене и прибилось к другим креслам.

— Как вернетесь, зайди ко мне, пожалуйста. Я постараюсь дать тебе пару советов, — попросил Капелли.

— Хорошо, Марк.

Спустя несколько минут все погрузились обратно на флаер и вылетели в сторону станции. Разговаривать никому не хотелось, а в особенности Вовке. Он вообще чувствовал себя так, будто с него прилюдно сняли штаны и выпороли. Понять, почему у него возникли такие ощущения, он пока не мог. Тем временем флаер подлетел к станции и сделал небольшой круг, снижаясь. Лепестки верхнего купола ангара разошлись в стороны и впустили аппарат.

Астронавты, тихо перебрасываясь редкими словами, поели и разошлись по своим каморкам.

Вовка же двинулся к Капелли, и они надолго заперлись вдвоем в его каюте.

Операция по реанимации палеокосмонавта тем временем продолжалась. Однако Моран и Виби видели, что все их усилия привели пока лишь к тому, что показатели жизнедеятельности палеокосмонавта немного изменились по сравнению с изначальными. Тем не менее шанс по-прежнему оставался. Ведь прогресс, хоть и мизерный, но был! Ученые продолжали сканировать палеокосмонавта, все глубже и глубже проникая в мозг пациента, воздействуя на него самыми современными приборами. В первую очередь была задействована, конечно, аппаратура андроидов. На нее-то и была вся надежда. Задача-максимум состояла в том, чтобы реанимировать пациента, вернуть его к полноценной жизни. Задача-минимум, если реанимации не произойдет, то снять как можно больше информации с мозга палеокосмонавта, сделать качественный мнемослепок.

Вся группа врачей находилась на ногах в операционной уже несколько часов кряду. Моран пару раз отходил от стола и приборов и присаживался на лабораторный табурет, чтобы дать отдохнуть ногам. Несмотря на слабую силу тяжести, ответственность, сложность и цена операции для человечества и мира андроидов давили на плечи ученых с неменьшей силой, чем гравитация.

После семи часов первым не выдержал Пирс. Посоветовавшись с Дон Кимурой (на огромном мониторе в центре кают-компании было видно, как Дуг встал из-за стола и отозвал в сторону директора), он, стараясь соблюсти все пиететы, обратился к Морану:

— Профессор, я вижу, что вы отошли передохнуть, пока ваши ассистенты готовят для вас очередное мнемоскопирование. Отнюдь не умаляя ваши таланты в области криомедицины, не подвергая сомнению знания андроидов, хотел бы все же предложить подсоединить к вам в режиме голографического присутствия прекрасно знакомых вам коллег по криогенному цеху. Одна голова хорошо, а несколько…