Мы с Лейлой сидели верхом на Гаркуше и уже некоторое время спорили, с помощью чего тварь умудряется так быстро и ровно передвигаться по поверхности.

— Можно, наверное, — оглянулся Элмор. — Тебя ведь тоже наверняка не Громом назвали при рождении.

Догадливый парень! Меня и правда так назвали только спустя где‑то полчаса после рождения, когда счастливые родители в полуобморочном состоянии спихнули мое младенческое тельце на консилиум нянек. До меня никакой молокосос еще не умудрялся произвести столько фейерверков по поводу собственного освобождения из чрева.

Отец тогда глубокомысленно произнес:"Какое свободолюбивое чадо получилось", а мама добавила:"И громкое". Естественно, я этого не помню, но это давно стало притчей во языцах у дроу.

— Эл, — орать против ветра было не удобно, но я старался, — а как Куш так быстро передвигается? За счет чего?

— За счет жидкости, которую он выделяет при перемещении, — охотно объяснил эльф. — И, кстати, скоро его надо отпустить, а то есть захочет…

— А как ты его кормишь? — продолжил я опрос.

— Да никак, отпускаю на вольные хлеба. Кого поймает, тот и ужин, — бесстрастно ответил Элмор.

— Хе, а если он поужинает каким эльфом? — ехидно спросил я.

Элмор пожал плечами:

— Значит, судьба…

Я повернулся к эльфийке:

— Интересные у тебя друзья! Никогда не думал, что светлый эльф может выдать такое. Либо вы, други, большие оригиналы, либо все россказни о светленьких сплошь сказки.

— Элмор и правда, очень необычен, — согласилась Лейла. — Но, думаю, у нас найдется еще несколько экземпляров, которые тебе понравятся.

— Надеюсь, — мечтательно произнес я, закатив глаза. — Чтоб только в наличии были тонкие талии, длинные ноги и веселый нрав!

Принцесса помрачнела и резко отвернулась, но, не рассчитав силы, сверглась с бревнышка на полной скорости и быстро исчезла за спиной.

— Стой! — заорал я. — Седока потеряли!

Куш резко остановился, никакого расстояния на торможение существу, как видимо, не требовалось. Только нам от этого лучше не стало. Если честно, стало только хуже: не удержавшись на бугристой, но скользкой поверхности, мы кувырнулись вперед. Я припечатал Элмора к земле, сам перекатился, не сумев загасить инерцию, пропахал носом метров пять земли.

— Тьфу, зараза! — отплевываясь от земли и протирая глаза, я попытался привстать, но зацепился о край канавы, трудолюбиво протараненной мной же самим, снова рухнул в грязь. — Эл, ты жив?

— Еще не знаю, — ответил мне слабый голос. — Ух, Гром, хоть и тощий, как жердь, а тяжелый… С виду и не скажешь.

— Я вчера хорошо поел, — обиженно буркнул я, сумев таки подняться, и заковылял к эльфу.

Тому пришлось намного хуже: лицо в крови, рука под неестественным углом.

— Целитель из меня тот еще, но надо посмотреть, что с тобой. Пока не шевелись.

— Я бы и рад пошевелиться, — простонал Эл, — но не могу.

— Чем не можешь? — я подумал о переломе. — Рукой?

— Ничем, — обрубил эльф. Ну не весь же он сломался.

Осторожно, мучительно вспоминая уроки целительства, я прощупал конечности эльфа. Так, рука все‑таки сломана, да еще в нескольких местах. Это я сам точно не вылечу. Нос разбит, но ничего особо страшного. Пара шрамов на лице появится: острые камни на дороге не просто так лежат. А в остальном все в порядке, почему же ему не удается пошевелиться?

Немного поразмыслив, я сдался:

— Не знаю, Эл. Вроде, ничего непоправимого. Руку, конечно, не мне тебе лечить, знаний не хватит, а в остальном, помогу, чем смогу…

— Тело онемело, — тихо прошептал Эл. — Перед глазами темнеет…

— Может у тебя шок? — предположил я, мысленно листая учебник. Да какая разница, все равно с моей" прилежностью к учебе", ничего не знаю.

Эльф затих. Я потрогал его:

— Эл.

Не дождавшись ответа, с надеждой оглянулся: надо доставить его к Дэйдрэ на нашем конике. А вот Гаркуша не было, в нескольких шагах лишь зияла дыра в земле. То ли жрать ушел, то ли просто подло удрал с места преступления.

Совсем плохо, что же делать? И тут меня осенило: Лейла! Как я мог о ней забыть? Хотя, такой удар еще и мозги из головы выкинет, а не только здравые мысли.

Поднявшись, я побежал к предполагаемому месту схода с дистанции эльфийской принцессы. Бежал я довольно долго, в чистом поле трудно определить расстояние.

А увидев её, остолбенел и забыл, зачем искал.

Лейла сидела, поджав ноги, на плоском камне. Золотистые волосы ловили лучи солнца и играли бликами на темной коже девушки, являя взору неведомые оттенки самой Тьмы… Я и предположить не мог, что золото так дополняет красоту черного цвета, всю жизнь думая, что черный сочетаем только с серебром.

— Гром? — эльфийка удивленно оглядела меня с головы до ног. — Что случилось?

Я стоял и просто любовался ей, звучанием её голоса, даже не вникая в смысл сказанного.

— Какая ты красивая!

Зеленые глаза, ставшие на фоне нового цвета кожи необычайно яркими, заполнились слезами, что никак не вязалось с нежной улыбкой и сверкающей белизной ровных зубок.

— Потрясающе красивая, — заворожено повторил я, подходя.

Лейла поднялась с камня и положила руки на мои плечи, не отрывая взгляда от моих глаз. Надежда, предвкушение и страх разочарования…

И все это потонуло в сладости и нежности поцелуя.

— Ты чего с Куша кувырнулась? — я улыбался, поглаживая светлую головку, доверчиво прижавшуюся к моему плечу.

— Обиделась, — счастливо вздохнула Лейла. — Но ты умеешь извиняться. Эл хороший друг, знает, когда лучше постоять в стороне и не вмешиваться.

— Эл! — вскрикнул я, хватаясь за голову. Золотистые пряди опутали мои пальцы, и эльфийка вскрикнула от неожиданной боли.

— Гром! Ты решил снять мне скальп на долгую светлую память об этом свидании?

— Свидании? — поперхнулся я, но потом снова спохватился. — Там Элмор умирает, а мы тут распустили розовые сопли!

— Как умирает?! — вскочила Лейла.

— Интересуешься? — жестко усмехнулся я. — Пошли, покажу!

И, схватив девушку за руку, побежал к оставленному эльфу. Стремясь наверстать упущенное мной по глупости время, гнал как сумасшедший. Иногда мне казалось, что Лейла не бежит, а летит за мной, удерживаемая лишь захватом руки.

Увлекшись гонкой, я чуть было не пропустил место. Лейла, разминая посиневшую руку, опустилась на колени перед другом. Эльф был без сознания, но пока еще несомненно жив.

— Гром, найди каких‑нибудь веток, желательно прямых, — распорядилась посерьезневшая Лейла.

Я растерянно оглянулся: степь кругом, какие ветки? Но послушно пошел на поиски. После довольно продолжительного блуждания, я остановился около ямы, оставленной Гаркушем и задумчиво её осмотрел. На расстоянии моего роста внизу виднелись корни. Откуда тут корни, если не видно деревьев? Но размышлять было некогда, нужны ветки, значит, полезу добывать, что есть.

Распластавшись на земле, я медленно заполз в яму головой вперед. Ноги чудом удерживали меня в висячем положении. Почва здесь сухая и твердая, хоть в этом повезло, не осыпается. Дотянуться не получалось, а ниже я не знаю, как держаться. Происходи данная ситуация в горах, проблемы бы не было!

Я попробовал использовать ноги в качестве распорки и сполз несколько ниже, упершись ступнями в стенки ямы. Достал!

Хм, а как теперь вытащить этот корень? Потянул — не поддается. Попробовал когтями раскопать землю вокруг, чтоб извлечь кусок подлиннее…

После некоторого изуверства над собственными конечностями, я понял, как нужно копать эту землю. Сначала втыкаешь когти на обширной поверхности, потом подцепляешь кусок, и он рассыпается на глазах. Используя данное открытие, мне удалось откопать довольно большой кусок корня. Переломить его не удалось, поэтому я его просто откусил, благо голова пролезла в отверстие.

Фу, теперь мне долго будет сниться противный вкус. Отплевавшись кое‑как, я вдруг понял, что не знаю, как мне вылезть. Говорят, что находиться вниз головой очень полезно: дескать, кровь к мозгам притекает, и мудрые мысли посещают. Не знаю, не знаю, меня пока посетил только шум в ушах.