Ровная поверхность голубоватых стен при ближайшем рассмотрении оказалась набранной из малюсеньких кирпичиков. Что это за камень, я сказать не мог, но больше всего он напоминал голубой опал — сияющий, внешне кажущийся прозрачным, но мерцающий дымкой в самом сердце.

Внутреннее убранство башен оказалось неприхотливым. Те же голубоватые стены, спиральные лестницы с невысокими ступеньками, закругленные своды высоких коридоров. Освещали помещение эти же камни, из которых были выложены стены. Каждый мерцал слабо, но в целом нас окружал ровный мягкий свет.

Я снова испытал ощущение другого мира на грани реальности, как в детстве, когда проходил по этим коридорам вслед за невозмутимым отцом. Мне всегда хотелось пройтись тут одному, поскольку я представлял себе, будто эти камни волшебные и не реагируют на большое скопление народу, а встречало нас всегда невероятное количество придворных. А если ты отдаешься волшебству один на один, открываешься ему, то стены унесут тебя в другой, совершенный мир, где все по твоему вкусу. Где тебя ожидают настоящие чудеса, где нет школ и всюду следующих за тобой соглядатаев…

— Гром? — окликнула меня Эжона. Коридор отозвался мягким эхом. Поежившись, словно от холода, девушка спросила: — Ведь ты бывал здесь раньше? У тебя все на лице написано…

— Что же там написано? — заинтересовался я.

— Ожидание чуда, — немного смутилась Эжона. — Но чужого, страшного… во всяком случае для меня, поскольку твой оскал доброжелательным назвать нельзя. Не пугай меня, пожалуйста.

— Больше не буду, — улыбнулся я, стараясь придать своей физиономии благодушное настроение и прогнать детскую мечту об ином.

— Спасибо, — с облегчением ответила дракониха.

Это ж надо умудриться напугать магического дракона только выражением лица, подумал я, поднимаясь по синей винтовой лестнице. Все‑таки цветовая гамма жилища дручий меня жутко раздражает, поскольку слегка дезориентирует в пространстве. Лестница уже давно закончилась, но я еще довольно долгое время пытался остановить кружение серо — синего мира.

Наконец перед нами открылась дверь, и мы попали в совершенно другую обстановку. Я с облегчением вздохнул: взору предстало помещение, привычно оформленное для меня. Черно — серый камень, аметистовые статуэтки, светящиеся жучки на стенах заботливо выложены в красивый узор. Это комнаты для гостей — дроу. Дручии прекрасно осведомлены, как угнетающе действует на другие расы любимая ими расцветка, и стараются расположить гостей с большим комфортом.

— О! — угрюмо высказался Эрлиниэль, влетая в комнату. Полет его был очень неровным — эльфа постоянно заносило от стены к стене. — Фиолетовенькое! Это глюк от голубых стен? Или я уже в отключке?

— Это комнаты для дроу, — немного смущенно ответил я. Ведь дроу здесь только я, и вообще, кто знает — есть ли у дручий комнаты для светлых эльфов.

— Да, — провожающие нас девочки неуверенно топтались на пороге, — Повелительница приказала всех разместить в одних покоях, а не разводить по соответствующим каждому существу… простите.

— Да не за что, — отмахнулась Эжона и устало плюхнулась на огромный мягкий диван. — В нашей компании каждой твари… по одному, да еще из присутствующих вряд ли хоть один знает — кто он на самом деле. К тому же, не очень‑то хочется в одиночку находиться неизвестно на каком расстоянии друг от друга. Так что все нормально…

— Правда?.. — недоверчиво удивилась одна из девочек, озадаченно хлопнув густыми длинными ресницами.

Ответить ей никто не успел, так как красавицы с неожиданно — громким визгом выпорхнули из комнаты. На их месте возник недавний угрюмый мужчина в меховом жилете. На плече он нес бесчувственного Ага, тот болтался в такт шагам, словно кипа тряпья. Мужчина уже вспотел и с трудом переводил дух. Он без объяснений направился прямиком к дивану. Эжона еле успела вскочить с него, как Аг, сброшенный воином, полетел вниз.

Угрюмый дручий оттер пот, застилающий ему глаза и буркнул обвиняюще:

— Тяжелый… кто хоть это?

— Тяжелый? — удивился я. — Хотя, может, он еще быка не переварил, да собак двух, да еще кого‑то так…

Мужик с явной опаской покосился на лежащего Ага.

— Драмис это, — не стал я мучить охранника. И только потом понял, какую спорол дурь: драмисы ведь не переворачиваются… то есть нормальные драмисы. Следствием стало еще большая боязнь во взгляде угрюмого. К тому же прибавилось деловитой настороженности. Ну вот, теперь Агу шагу будет тут спокойно не ступить. Но делать было уже нечего: переубедить охранника можно только препарировав при нем бедолагу драмиса.

Обведя нас всех взглядом, под которым я почувствовал себя воришкой, убийцей и предателем одновременно, угрюмый важно удалился из комнаты, бурча под нос что‑то типа:"Понаехали тут…"

— Чего это с ним? — Эжона осторожно наклонилась над бесчувственным Агом.

— Да он просто спит! — проворчал Эрлиниэль, тщательно исследуя драмиса.

— Что неудивительно, — хмыкнул я. — Мы все сидели на его горбу, бессовестно дрыхли в свое удовольствие, а бедолага пахал за четверых, махал крыльями, защищал нас от ветра и вообще приносил всяческую пользу…

— Жаль только, что еды не приносил, — проворчал эльф.

Я замолчал, поскольку в дверь проникло некое существо.

Больше всего это походило на… Тьма, это ни на что не походило! Я ничего подобного в жизни никогда не видел. Круглое тело, на вершине которого два глазика на отростках. Причем отростки шевелились во все стороны не хуже щупалец. Что касается последних, они тоже имелись, в количестве… кажется не меньше двадцати, да еще и в два слоя. Первый круг щупалец был на примерно уровне моих плеч, второй — чуть пониже того места, откуда у дроу ноги растут. Вместо рта огромная присоска. Все тело покрыто серыми камневидными наростами. То есть — лежи это существо на пыльной дороге, я бы на него и не внимания не обратил, приняв за очередной булыжник! В одном щупальце существо держало ящик. Конечности, которые не участвовали в движении существа и не несли ящик, хаотично двигались, завивались, не секунды не находясь без движения.

— Не бойтесь, — привычно произнесло существо, явно осведомленное о том впечатлении, которое производит на окружающих. — Я доктор.

Я поспешно втянул бессознательно формирующийся эхар, эльф ворчливо убрал фейскую палочку, а Эжона захлопнула отвалившуюся челюсть. Херона не было видно, только диван подозрительно подрагивал.

— Херон вылезай, это доктор, — позвал я струсившего оборотня. Но диван задрожал еще сильнее. — Хотя нет, лучше сиди там, — передумал я, вспомнив, как на него подействовало" лечение" вильев.

— У вас есть проблемы? — уточнило существо.

— Есть, — вздохнул я, — только я ожидал, что Дэйдрэ сама нас подлатает…

— Повелительница сейчас очень занята, — сухо ответил доктор. — К тому же, со всем уважением, у Повелительницы целительство только на уровне первой помощи хорошо отработано, что собственно и требуется для её призвания. Я же лучший лекарь на всю страну и вы можете мне довериться полностью.

— Ладно, — я пожал плечами, не ожидая такой напористости. — Вы драконов лечить умеете?

— Умею, — мягко засмеялось существо: смех его был неожиданно приятным на слух. — Хотя он вроде прекрасно держался в воздухе… сейчас посмотрим… Ну, что там у вас?

Он уверенно проскользил к дивану и склонился над спящим Агом.

— Ну, все понятно, — щупальца заскользили вдоль тела драмиса. — Переутомление… Пусть отсыпается, это эго лекарство, потом покормим побольше. Что ж вы так загнали своего друга? На пожар спешили?

— Э, — я временно потерял дар речи. — Да он сам себя загнал, добровольно… А вы видели как он летел?

— Конечно, — закивало существо, щупальца радостно завернулись в колечки. — Красиво двигался, прекрасный экземпляр…

— Вообще‑то это драмис, доктор, — ревниво подала голос Эжона, — а дракон — я!

— Что? — верхняя присоска существа удивленно вытянулась, отростки с глазками закувыркались в стороны.