Юрий Андропов привлек внимание товарищей «к тому факту, что по ряду показателей плановые задания за первые два года пятилетки оказались невыполненными». Кое-кто, говорит генсек, наверное, просто не знает, как взяться за дело. Необходимо подумать о том, какая помощь должна быть оказана таким товарищам. И еще раз звучит ключевое слово — ускорить. Ускорить работу по совершенствованию всей сферы руководства экономикой — управления, планирования, хозяйственного механизма.

Генсек считает необходимым «создать такие условия — экономические и организационные, — которые стимулировали бы качественный, производительный труд, инициативу и предприимчивость». Но готовых рецептов решения назревших задач нет. Ответы предстоит найти, «обобщая отечественный и мировой опыт, аккумулируя знания лучших практических работников и ученых».

Генеральный секретарь подробно проанализировал узловые проблемы развития базовых отраслей промышленности — топливно-энергетического комплекса, черной металлургии, железнодорожного транспорта. Положение дел на железных дорогах было критическим — и именно этим участком, наряду со многими другими сферами, предстояло заниматься в Совмине Гейдару Алиеву.

Сразу после пленума ЦК партии собралась сессия Верховного Совета СССР. Седьмая сессия десятого созыва. В. один и тот же день, 23 ноября, в одно и то же время, в 16 часов, в Большом Кремлевском дворце открылось первое заседание Совета Союза, а в зале заседаний палат Верховного Совета — первое заседание Совета Национальностей. В Большом Кремлевском дворце, как писали газеты, депутаты и гости продолжительными аплодисментами встретили товарищей Г. А. Алиева, М. С. Горбачева, В. В. Гришина, А. А. Громыко, Д. А. Кунаева, Г. В. Романова, Н. А. Тихонова, Д. Ф. Устинова, К. У. Черненко, В. В. Щербицкого, П. Н. Демичева, В. И. Долгих, Т. Я. Киселева, М. С. Соломенцева, И. В. Капитонова.

Такой порядок продиктовали прессе на Старой площади: публиковать по алфавиту: сначала, понятно, идут члены ПБ, затем кандидаты, замыкают гвардию секретари ЦК. Разумная схема. Но нравилась она не всем. Как же! Открывает список Алиев, а Горбачев — только второй. Ущемляют, Михаил Сергеевич!

Полной истории Политбюро (Политическое бюро) нет и сейчас, хотя после того, когда вместе с Советским Союзом ушла в прошлое КПСС, идет уже второй десяток лет. На съездах партии делегаты избирали Центральный Комитет, а ЦК на пленумах избирал Политбюро, ту верховную власть, которая все знала, все решала, все направляла. В самом составе ПБ (так для краткости будем называть эту структуру) вокруг генсека складывалось, как говорили, ядро, проще — кучка особо приближенных, доверенных лиц. При Сталине в последние годы это были Маленков, Молотов, Берия, Хрущев; Брежнев ничего не решал без совета с Устиновым, Громыко, Андроповым, чуть раньше — Сусловым; Горбачев больше всех доверял Яковлеву, Шеварднадзе, Медведеву…

Сами члены ПБ оставили немного воспоминаний. В советские времена на эту кухню, где варились очень острые блюда, никого не пускали, не слишком открытой она оказалась и в постсоветские годы. Фактически недоступен для исследователей архив Политбюро. Новые хозяева сами выцеживают то, с чем, на их взгляд, можно знакомить общественность. И все же постепенно занавес поднимается.

…ПБ было создано в марте 1919 года — в него входили 5 членов ЦК; специально оговаривались функции: «принимает решения по вопросам, не терпящим отлагательств». Вот первая пятерка ПБ: Ленин — председатель Совнаркома, Троцкий — нарком по военным и морским делам, Крестинский — нарком по делам национальностей, Каменев — председатель Моссовета. По мнению историка Юрия Жукова, персональный состав Политбюро свидетельствовал о том, что это узкое руководство страны, орган скорее государственный, нежели партийный. Сталин продолжил эту линию, закрепив к середине 30–х годов «полное слияние еще недавно существовавших, хотя и формально самостоятельно, двух ветвей власти — партийной и советской». Таким ПБ и оставалось вплоть до горбачевской перестройки, превратившей всевластное Политбюро в дискуссионный клуб.

Рыжков и Алиев, избранные на новые должности на одном пленуме, оказались как бы партийными крестниками. Их поздравляли товарищи. Оба обменялись крепким рукопожатием. Для Алиева в его успешной партийной карьере это был закономерный шаг вперед. А Рыжков признавался позже, что никогда не видел себя партийным работником: «Я ведь производственник».

Разумеется, шапочно они были знакомы давно, встречались на различных совещаниях, пленумах, сессиях, в Госплане Союза, где Рыжков, в недавнем прошлом генеральный директор знаменитого Уралмаша, работал последние четыре года. В руках первого заместителя председателя Госплана были финансы, ресурсы, и руководители республик частенько заглядывали к нему.

Госплан Союза возглавлял Николай Константинович Байбаков, из плеяды знаменитых сталинских наркомов. Николай Байбаков родился в Баку, там стал инженером-нефтяником, известным в деловых кругах профессионалом. В неполные тридцать лет он возглавил трест в Поволжье, а затем и всю нефтяную промышленность, руководил Госпланом РСФСР. В хрущевские времена его за непослушание сослали в Краснодар командовать совнархозом, правда, затем вновь вернули в Москву. После отставки Хрущева Брежнев и Косыгин предложили ему возглавить Госплан Союза. Но где бы ни доводилось работать, Николай Константинович никогда не забывал свою малую родину.

— Байбаков очень хорошо относился к Азербайджану, — замечает Николай Иванович Рыжков. — На протяжении многих лет он представлял республику в Верховном Совете СССР. Гейдар Алиевич, бывая в Москве, всегда заглядывал к Байбакову.

На эти встречи председатель Госплана, как правило, приглашал первейшего из своих первых четырех замов — Рыжкова.

Теперь, после памятного для них пленума ЦК, Алиев и Рыжков впряглись в одну упряжку. Рыжков в ЦК вел экономику, Алиев стал первым замом председателя правительства.

Нам приходилось слышать, что Гейдар Алиев не оставил после себя никаких документов, что в его биографии все переписано, даже место рождения и происхождение родителей. Не согласимся с этой версией. Ведомство Андропова просвечивало кадры лучше любого рентгена. Уверены: о человеке, которого генсек брал с собой в Политбюро, он знал абсолютно все. Род до десятого колена. Связи и окружение, привычки и состояние здоровья. Черты характера. Интересы… Кстати, из тех характеристик высочайшие оценки интеллектуального потенциала и нравственные: непритязателен в личной жизни, аскетичен. Председатель Совмина Николай Александрович Тихонов перешел к Андропову от Брежнева. Почему-то Юрий Владимирович не стал его менять, но первым замом к Тихонову определил Алиева. Возможно, видел в нем преемника на втором посту в государстве? Это не досужая догадка. Такое предположение высказывали многие наши собеседники, знатоки кремлевской кухни.

— Уверен, на посту Председателя Совета Министров СССР Юрий Владимирович Андропов видел не Тихонова, а другого человека, — высказывает свою точку зрения Николай Семенович Конарев. Сейчас он возглавляет одну из крупнейших транспортно-экспедиционных фирм России, ЗАО «Интертранс», перед этим девять лет был министром путей сообщения Советского Союза — назначен по предложению Андропова в ноябре восемьдесят второго. — Совет Министров должен был возглавить человек более масштабный, мобильный, крупный управленец и политик. При этом, очевидно, учитывался и национальный момент — чтобы в правительстве многонационального государства были не только русские. Юрий Владимирович лучше многих других знал кадры. И я, анализируя тогда и позже его кадровую политику, пришел к выводу, что назначение Алиева было сделано с дальней перспективой. Жаль лишь, что Андропову судьба отмерила так мало лет…

Тихонова это назначение явно не обрадовало. В свое время он сам был первым замом у Косыгина и методично продвигался к заветной цели, оттесняя премьера с его незаемным авторитетом. В Алиеве престарелый Тихонов видел энергичного соперника, который пользовался абсолютным доверием генсека и мог в любой момент его заменить; остальных первых замов Николай Александрович не боялся — Байбаков, Архипов были его ровесниками, к тому же они не светились в партийной верхушке. Только два человека из Совмина — сам Тихонов и Алиев были членами Политбюро; казалось бы, самым первым среди остальных первых положено быть Алиеву. Но, уезжая в отпуск или в командировку, Тихонов никогда не оставлял вместо себя Алиева. Конечно, это задевало Гейдара Алиевича, но он умел не подавать вида.