«И ты не считаешь, что это… плохо?»
«Для меня не важно, кого любит человек… главное то, что он любит».
Габриэль с сомнением покачала головой.
«Ты не согласна?»
«Нет… дело не в самой любви, а в том…» - она запнулась, не в решаясь продолжить.
«Тогда в чем же? Тебя беспокоит физическое проявление любви между людьми одного пола?»
«Да. Меня всегда учили, что это… плохо… неправильно».
«Я так не думаю» - ответила Азия, уверенность в её голосе не оставляла место для сомнений – «Немногие вещи могут сравниться со священным союзом двух взрослых людей, которых объединяет любовь. Но по правде говоря, не важно, что думаю я… или кто-то другой. Это твоя жизнь, твое сердце… только оно вправе решать» - Азия склонилась к молодой женщине – «Ответь мне честно. Ты считаешь свою любовь к Зене извращенной, лживой или может эгоистичной? Тебе она кажется неправильной?»
Слезы вновь заструились по щекам барда, она отрицательно покачала головой.
«Тогда скажи мне. Загляни в свое сердце и скажи, что ты чувствуешь к ней?»
Не в состоянии выразить словами, Габриэль импульсивно сжала прорицательницу за руку.
Азия мягко, но настойчиво высвободилась: «Нет, я не стану читать твоих мыслей. Ты должна сама озвучить их. Дай голос своим чувствам. Пойми, очень важно, чтобы ты произнесла это вслух».
«Я люблю её… люблю всем сердцем... Когда я вижу её боль, мне хочется забрать её... Защитить её от того, что причиняет ей боль... Я готова ради неё на все. Я готова отдать за неё жизнь. И я хочу, чтобы моя жизнь стала её… каждый миг. Я хочу, чтобы она ощущала мою любовь… в моих прикосновениях… в моих поцелуях. Чтобы мы были так близки, как только могут быть близки два человека… Я … я…» - произнеся все это на одном дыхании, Габриэль густо покраснела, пораженная глубиной собственных чувств.
Прорицательница улыбалась, наблюдая за прозрением барда.
Габриэль заглянула в её глаза: «В глубине души я не считаю свои чувства греховными. Для меня, моя любовь к Зене – это самое чистое, светлое чувство, которое мне приходилось испытывать».
«Тогда, моя дорогая, это и есть та правда, с которой тебе надо жить».
Наконец открыть свое сердце и признать истину своих чувств было большим облегчением, чем она могла себе вообразить. Стены, которые так долго держали её в своем плену, начали рушиться, окропляемые слезами.
Она снова потянулась и взяла прорицательницу за руки: «Я не знаю, как благодарить тебя».
Её признательность была столь велика и столь искренна, что Азии не нужно было читать мысли барда. Стоило Габриэль прикоснуться к ней, как сознание прорицательницы тут же наполнилось пониманием этого. Она поспешно отстранилась, желание вновь вторгнуться в разум молодой женщины оставалось все же слишком большим искушением для неё.
«Я никогда в жизни не ощущала себя настолько свободной!» - воскликнула Габриэль.
Прорицательница улыбнулась: «Запомни этот момент. И вспоминай его всякий раз, когда почувствуешь потребность в этом».
Глубоко вздохнув, Габриэль тоже позволила себе улыбнуться: «Я никогда не забуду этого… никогда».
«Первый шаг всегда самый трудный. Но поверь, чем больше ты будешь раскрываться перед другими, тем легче тебе будет».
Габриэль затравленно посмотрела на неё, она была похожа на испуганного зверька: «Другими? Но я не могу никому рассказать об этом. Они не поймут. Даже мои родные. Они не…» - она внезапно замолкла, горло сдавила горечь.
«Ты права» - согласилась прорицательница – «Всегда найдутся те, кто не примут тебя, ни при каких обстоятельствах. Я знаю, как трудно противостоять ограниченности и узколобию».
Габриэль опечаленно отвела взгляд.
«Только подумай, как долго ты сама шла к тому, чтобы выразить свои чувства» - пояснила Азия, в попытке облегчить смятение барда – «Но тебе хватило силы, чтобы принять себя такой, какая ты есть. Со временем и остальные придут к этому. В конечном счете, они поймут, что твоя любовь мало, чем отличается от той, что они сами несут в своем сердце».
«Ты так рассуждаешь, словно это все так легко».
«О, нет. Заставить людей усомниться в их убеждениях – задача далеко не из легких. В этой маленькой деревушке тебе суждено протоптать пока неизведанную им тропу, и ты столкнешься со многими трудностями. Но стоит тебе приоткрыть эту дверь, и ты поразишься, сколькие последуют в неё за тобой. Ты не единственная, кому приходится скрывать подобные чувства. Я повидала немало подобных нам на своем пути».
«Ты тоже любишь женщину?»
«Ммм, да, на протяжение многих лет. Видишь, ты не одинока. И чем больше ты будешь в согласии сама с собой, тем легче будет таким же, как мы. Поверь, возможность испытывать к кому-то столь сильные чувства, это благословение, а не проклятие. И ты совершишь ошибку, если отвергнешь их и не позволишь себе пережить любовь, которой наполнено твое сердце. Великое счастье, что ты одарена способностью так сильно любить. Она дана далеко не каждому».
«Я не уверена, что справлюсь. Слишком велик риск».
«Только не для меня. По мне, нет ничего хуже, чем жить во лжи. Радость, которую я испытываю, раскрывая свое сердце и оставаясь честной по отношению к самой себе, с лихвой компенсирует все невзгоды, которые я встречаю на своем пути».
Какое-то время они молчали, каждая погруженная в свои мысли. Первой тишину нарушила Габриэль.
«Азия?» - неуверенно произнесла она – «Ты ведь встречала Зену?»
«Да».
«И пожимала ей руку».
Кивнув, прорицательница глубоко вздохнула. Ей не нужно было читать мысли барда, чтобы знать, к чему она клонит.
Габриэль торопливо добавила: «Я… просто я… я вот подумала… ты ничего не почувствовала когда прикоснулась к ней? Ты не знаешь, Зена… она…» - барда нерешительно посмотрела на Азию – «Она может любить меня также?»
Прорицательница мягко улыбнулась: «То, что я могу тебе сказать, ты уже знаешь. Ты очень дорога ей как друг. Тебе удалось наполнить радостью её жизнь, ты для неё особенный человек, и это отличное начало. Но чтобы понять, что у неё на сердце, ты должна поговорить с ней сама».
Бард вздохнула: «Почему-то я так и знала, что ты это скажешь».
«Габриель, не торопись, все встанет на свои месте. Главное помни, неважно, что чувствует Зена, гораздо важнее, можешь ли ты принять себя такой, какая ты есть».
Глава 11
Рассерженная, Эмма наметила цель и в сердцах запустила свой самодельный шест в стоящее неподалеку дерево. Она буквально кипела от злости.
Приметив девочку с дороги, Райдер позвал её.
«Ого! Напомни мне не попадаться тебе под ноги, когда ты не в духе!»
Она вздрогнула от неожиданности: «Райдер… я … я просто… упражнялась».
«Впечатляюще».
Эмма смущенно прислонилась к дереву: «Я немного разозлилась. Вот и сорвалась».
Мужчина уселся на поваленный ствол дерева: «Выдался плохой день?»
Она кивнула.
«У меня тоже. Решил спрятаться ото всех, надоели».
Сев рядом с ним, девочка глубоко вздохнула: «И я».
«Так что стряслось?» - поинтересовался Райдер.
«Мне снова пришлось водиться с этой малявкой. Она вечно что-нибудь натворит, а отвечать мне. Будто мало того, что мне приходится делить с ней одну комнату. Она постоянно вмешивается в мои дела, сует везде свой нос. Я устала присматривать за ней, уже надоело быть старшей сестрой».
«Хорошо тебя понимаю».
Она озадаченно посмотрела на него: «Правда?»
«Да, я в семье самый мелкий, так что сестре пришлось со мной не сладко».
«Серьезно?»
«Мда. Но скажу тебе по секрету, малявкам тоже не легко» - он подмигнул – «Все эти шалости, проказы, одним словом, вся эта безответственность, ужасно надоедает».
«Тогда зачем же ты шалил?»
Райдер пожал плечами: «Не знаю. Наверное, пытался привлечь внимание. Не легко иметь безупречную сестру, которая всегда и все делает правильно. Как можно равняться на кого-то, кто так совершенен?»
