Собрав свои скудные пожитки, воительница спустилась вниз.

Она улыбнулась, почувствовав запах рагу. Открыв дверь в кухню, она ожидала увидеть там мать, с раннего утра колдующую над плитой. Но вместо этого наткнулась на брата, который довольно лихо орудовал на столе ножом: «Привет, Торис. Ты сегодня ранняя пташка?»

«Да, решил чего-нибудь сготовить».

«Пахнет хорошо. Что это?»

Он повернулся и подмигнул: «Мамино рагу… без моркови».

Зена усмехнулась: «Ну, может быть ты ещё не совсем пропащий человек».

«Хватит изгаляться» - он указал на стул – «Садись, попробуй».

Зена похлопала по седельной сумке, перекинутой через плечо: «Не могу, мне надо ехать».

«Так быстро?»

Она кивнула.

«Куда на этот раз?»

«Потейдия… а там, кто знает».

«Но ты вернешься к свадьбе?»

«Я ведь обещала» - порывшись в сумке, она достала оттуда набитый монетами мешок и бросила его на стол.

Торис приподнял: «Увесистый. Зачем это?»

«Это динары, которые вручили мне твои пьяные друзья, чтобы я заплатила ведьме за снятие заклятия. Вернешь им?»

Мужчина протянул мешок обратно: «Оставь себе, вдруг ты все-таки встретишь её».

«Только не говори, что ты по-прежнему веришь в этот бред».

«Нет, но некоторые верят… к тому же, у меня такое чувство, что я перед ней в долгу».

Зена пожала плечами и засунула деньги обратно в сумку: «Как знаешь. По мне, пустая трата денег».

«Ну, они так хотят. И кто знает» - он подмигнул – «Может она и тебе поможет обрести мужчину своей мечты».

«А вот это действительно будет чудом» - съязвила Зена – «Слушай, а ты маму с утра не видел?»

Торис показал на дверь: «Она во дворе, развешивает белье».

«Отлично, попрощаюсь с ней по пути» - она пожала руку брата – «Значит, увидимся осенью?»

Торис улыбнулся: «М-да. Но так и быть, можешь так долго не ждать» - он помедлил, задержав её руку в своей, после чего отпустил – «Береги себя».

Она кивнула: «Ты тоже» - распахнув дверь, она зашагала к сараю.

Сирена обернулась на звук хлопнувшей двери. Она улыбнулась при виде дочери: «Едешь в Потейдию?»

Зена кивнула.

«Рада, что ты решила воспользоваться собственным советом».

Воительница пожала плечами: «Наверное, это стоит того».

«Ты никогда не выбирала легких путей, но на этот раз, мне кажется, ты избрала единственно верный».

«Надеюсь, что так» - ответила Зена – «Но я меньше всего хочу причинить ей боль».

«Думаю, мне не нужно говорить тебе, что наша жизнь полна риска. Но я уверена, что этот стоит того. Я не многому научилась за свою жизнь, но одно знаю точно, когда все сделано и сказано, радость от того, что любишь и любима, достойна любой цены, которую тебе пришлось или придется заплатить».

Зена улыбнулась: «Ты прямо как Габриэль. Она бы наверняка сказала что-то в этом духе».

Сирена подмигнула: «Умная женщина, не поспоришь».

«Быть может слишком умная, чтобы захотеть…» - голос воина затих. Подобная мысль была слишком болезненна, чтобы её озвучить.

Сирена положила руку на плечо дочери, встретившись с ней взглядом: «Зена, обещай мне одну вещь» - она выразительно замолчала, пытаясь показать, насколько важны для неё эти слова – «Если Габриэль решит остаться в Потейдии, не беги от себя. Возвращайся домой, хотя бы ненадолго. Мы – твоя семья и волнуемся за тебя».

Зена молчала, обуреваемая противоречивыми эмоциями.

«Ты обещаешь?»

Воительница кивнула. Грудь сдавило, но она нашла в себе силы ответить: «Обещаю».

Сирена прижалась к дочери, несколько мгновений не выпуская её из своих рук.

И впервые за многие годы Зена чувствовала себя спокойно в объятиях матери.

Наконец Сирена отпустила её и проследила взглядом за тем, как она направилась в сторону сарая.

Но, сделав несколько шагов, воительница обернулась: «Мам?»

Глаза матери наполнились слезами: «Да, Зена?»

«Спасибо тебе… за все».

Вскочив на Арго, воительница сжала поводья так, словно от этого зависела её жизнь. Зена направила верную лошадь к воротам, зная, что ни одна из них не будет знать покоя, пока они не достигнут предместья Потейдии.

 Огонь громко потрескивал, а языки пламени жадно лизали поленья. Габриэль подошла ближе, тепло манило её к себе. Она протянула руки к очагу и медленно повернула их. Чувство было удивительно знакомым и навевало спокойствие. Прижав пальцы к щекам, она ощутила их тепло.

Ярко-синие языки отделились от пламени и устремились к ней. Они обдавали жаром. На лбу барда выступили капельки пота. Внезапно в комнате стало душно, было трудно дышать. Но она не двигалась с места. Желание подойти ближе, почувствовать обжигающее тепло на своей коже, было слишком велико.

Ослабив завязки на ночной рубашке, она быстро сбросила её с себя. Затем развязала шнурок на трусах. Они соскользнули по бедрам и упали к её ногам. Девушка переступила через них, приблизившись ещё на один шаг к очагу.

Пламя мгновенно заплясало, увиваясь вокруг её обнаженной кожи. Сердце бешено забилось, тело инстинктивно реагировало на чувственные ласки. Её захлестнула волна желания, когда пламя поднялось выше, опоясав её синими потоками, сомкнувшимися в страстном объятии вокруг талии барда.

Не было боли, ожогов, лишь всепоглощающий жар, от которого подкашивались колени, а с губ срывались стоны удовольствия.

Полностью отдавшись на милость неведомому духу, который продолжал ласкать её кожу, она прогнулась, языки пламени тут же с готовностью принялись лизать её соски. Груди начали чувственно покалывать, она застонала. Ей хотелось, чтобы ощущение не исчезало, чтобы оно разливалось по всему телу… она хотела ощущать его повсюду. Девушкой овладело желание… неукротимое, первобытное в своей силе… такое, о существовании которого она даже не подозревала… о котором не смела и помыслить.

Откинувшись на спину, она позволила жару поглотить себя. Не ведая преград, языки пламени принялись ласкать её живот, спустились к ногам. Пройдясь по коленям, не упустив ни единой впадины, ни одного даже самого маленького кусочка её трепетной плоти, они заплясали на внутренней стороне бедер девушки, словно мягко приглашая её раздвинуть ноги. Габриэль содрогнулась от нетерпения, не находя в себе силы сопротивляться. Будто в трансе, она неосознанно опустила руки и раздвинула влажные губы, открывая путь к своему лону, идя на встречу тому, чего они оба так страстно хотели.

Получив желанное преимущество, языки пламени коснулись чувственной плоти. Мягко скользя то вперед, то назад, они нежно ласкали её в самых потаенных местах. Габриэль стонала, двигаясь навстречу им, мышцы девушки тихонько вздрагивали, ощущая нарастающее возбуждение.

Она почти дошла до точки, ощущая, как сходит с ума от желания. Не в силах управлять собственным телом, Габриэль отбросила стыд и вину, беспомощно отдаваясь своим ощущениям, готовая сдаться.

По телу разлилась сладостная истома. Она застонала, страшась силы собственной страсти и в то же время отчаянно желая освободиться, положить конец этой мучительной агонии.

Охваченная безудержным огнем, она почти достигла пика. Ощущения нарастали, но по-прежнему этого было мало. Она стремилась слиться с духом, который так умело занимался с ней любовью… страстно желая почувствовать, как он входит в неё, заполняя изнутри.

Закрыв глаза, она представила руку, тонкие, чувственные пальцы, проникающие в неё. Не думая, она широко раздвинула колени, готовая отдаться.

Подрагивая между ног женщины, языки пламени с жадностью припали к ней. Но этого было мало… ей нужно было нечто большее… то, чему она не могла дать имя.

Внезапно она поняла, что больше не в силах выдержать эту пытку. Желание было слишком большим, оно переросло в непреодолимую потребность. Из глаз брызнули слезы.

Пламя мгновенно погасло.